Украсть право первой ночи (СИ)

– Это луна, наверное, – вдруг сказала Крисс. – Луна беспокоит, не даёт спать.
Она тоже не могла уснуть.
– Это замок, – ответила Мариса то, что без раздумий пришло в голову. – Мне кажется, это из-за замка. Ты не знаешь, что это за замок, чей он? В приемной?
– Какой замок? – Крисс приподнялась, опираясь на локоть. – Тот что ли, на картине? Это замок Эстар. Он принадлежит королю.
– Понятно, – пробормотала Мариса.
Вот так, ни много ни мало – самому королю.
– Хотя нет, неправильно, – опять заговорила Крисс некоторое время спустя. – Это замок нашей королевы. Там каждое лето живёт королева.
– Королю или королеве, какая разница, – отозвалась Мариса.
– Есть разница, – возразила Крисс. – И я тоже там жила. Давно.
Мариса не сразу нашлась, что сказать в ответ. Жить в том же замке, что и королева – это было сродни сказке или тому же сну. Потом подумалось – ну и что. Королева ведь у них не сказочная, да и король тоже. Просто Марисе далеко от них, как до луны.
Она спросила:
– Ты служила в замке? Служила королеве?
Крисс теперь ответила сразу:
– Не я, моя мама. Она был придворной дамой её величества. Она умерла, – её голос опять был холодный и безучастный, но, похоже, спать и молчать Крисс расхотелось.
– А почему ты здесь? Почему решила уйти в монахини? – задала Мариса совсем уж откровенный вопрос.
Ночь и общая бессонница к этому располагали.
– Это не я, это отец, – сказала Крисс, её голос при этом стал ещё более серым и холодным.
И Мариса решила больше не расспрашивать. Заговорила о себе:
– Мне кажется, я тоже жила в этом замке. Или бывала там.
– Тебе кажется? Ты не уверена? – Крисс удивилась.
– Я потеряла память, после пожара, – Мариса дотронулась пальцами до шрамов на щеке. – Мне так сказали, во всяком случае. Я не помню ничего из того, что было в моём детстве. Но иногда вижу такие сны…
Крисс её поняла, ничего не стала уточнять. Помолчав немного, сказала:
– Значит, тебе обязательно надо побывать с Эстаре. Вдруг там ты что-то вспомнишь точно?
– Меня туда пустят, как думаешь?
– А что такого? Там бывает много людей. В чьи-то личные покои ты не войдёшь, конечно, но это и не нужно. Тебе ведь просто надо осмотреться. А ещё тебе нужны старые слуги. Кто-то может вспомнить девочку… Тебе сколько было лет, в твоём сне, как думаешь?
–Может быть, пять. Или шесть? – задумалась Мариса. – А может и меньше, не знаю.
– Это уже немало. Кто-то точно вспомнит, – сказала Крисс уверенно.
– Я поняла, – сказала Мариса. – Спасибо. Обязательно там побываю.
Подумалось – рыжий поможет? Во всяком случае она попросит. Если откажет – они обойдется и без помощи.
– Мне бы такую уверенность, – усмехнулась Крисс. – Не сомневаешься, что куда хочешь, туда и пойдёшь. Завидую. У тебя браслет на руке, я сразу не заметила. Ты замужем. Зачем ты здесь вообще?
– Чтобы развестись с мужем, – ответила Мариса.
– Не шутишь?! Зачем? – Кажется, изумление соседки стало осязаемым.
– Я сглупила, выходя замуж, – просто объяснила Мариса. – Точнее, мне приказали, а я решила послушаться. Сглупила, говорю же. Нельзя абы за кого замуж выходить.
– И ты думаешь, что сможешь развестись?!
– Надеюсь на это…
– Ты наивная. Это невозможно, – уверенно заявила Крисс.
– Муж меня продал… – пояснила Мариса.
И в двух словах рассказала про всё остальное: про Финерваут и про право первой ночи, про то, как рыжий выкупил её сначала у графа, а потом и мужа, и, получается, по очереди украл у обоих.
Рассказ изумил Крисс еще больше.
– Так не бывает, – заявила она.
– Наверное, тебе виднее, – дипломатично согласилась Мариса.
– Но без мужа нельзя! – вздохнула Крисс. – Я бы, кажется, согласилась на любого! Даже за бедного, который возьмёт меня без приданого. И чтобы родные согласились. И пусть бы они забыли о моём существовании. Буду рада. Если забудут.
– Нет-нет. Говорю же, за кого попало нельзя, – напомнила Мариса, но у Крисс на этот счёт были другие мысли.
– Ты не понимаешь. Я хочу быть замужем. И растить своих детей. Отец не будет иметь власти надо мной. А главное, этой власти не будет у чужой мне женщины, для которой я обуза и заслоняю свет её сыну, а отец любит только её и слышит только её! Мой муж будет слышать и ценить меня! У жены есть над мужем власть, ты должна понимать, о чём я говорю.
 
Мариса догадывалась, и о чем говорила Крисс, и почему она это говорила – да, должно быть, поняла. И, удивительное дело, нелепость этих рассуждений была так очевидна со стороны, но не самой Крисс. Наверное, так обычно и бывает?
– Вот послушай, – сказала она. – Мельник дядюшка Фуртаф, у которого я жила, душу вытряхнул бы из любого, кто посмел бы обидеть любую его дочку. Две старшие теперь замужем, получили приданое, и зятья тоже не станут их обижать. Власть над ними у мужей, да у дядюшки Фуртафа рука тяжёлая, он калекой оставит и не заметит. И меня тоже никто не обижал, а я ему не дочка. Хотя у него есть и сын, родился последним, любимчик, в нём души не чают.
– И зачем ты мне это говоришь? – всхлипнула Крисс.
– Потому что всё от человека зависит. Отец ведь решил отправить тебя в монастырь, чтобы не тратиться, да? Чтобы больше досталось сыну. Ты об этом говорила? Или я неверно поняла?
– Ты поняла верно. А я не хочу стать монахиней, – соседка задышала глубоко, чтобы успокоиться и снова принять безучастное выражение, явно она носила его как маску и случайно обронила этой ночью.
– Значит, отец тебе не защитник. Потому что он такой человек. Тебе тем более не нужен абы какой муж, нужен самый лучший, – сделала вывод Мариса. – А бедности не бойся. Если бедняк не лентяй, не скряга, не брюзга и не пьяница, и не станет распускать руки… Богатство можно нажить со временем.
– Ты, вижу, разбираешься в мужчинах, – едко заметила Крисс.
– Теперь чуть лучше разбираюсь, чем недавно. Мне так кажется, – согласилась Мариса. – Так вот, пока ещё его найдёшь, хорошего мужа! Тебе нужна защита прямо сейчас. У тебя есть другие родственники?
– Такие, чтобы имели влияние на отца в этом вопросе? – Крисс даже села на постели, – точно нет! Он никого не станет слушать!
– Твоя мать служила королеве. Королева добрая? Как она относилась к твоей матери?
– Точно не злая. Как относилась? Хорошо. Ты хочешь сказать?.. Нет, – Крисс решительно помотала головой.
– Попроси королеву. Напиши ей! – посоветовала Мариса. – Она-то имеет влияние? Если что, влияние имеет король, а королева его попросит.
– Нет. Ты такая наивная, Мариса! Ничего не смыслишь! Разве я посмею это сделать?
– Должна посметь, если хочешь себя защитить, – Мариса вовсе перестала стесняться и говорила, что думала. – Твоя мать ведь не хотела для тебя такой судьбы? Она стала бы, если что, просить королеву? И что ты теряешь? Тебя ведь за это не убьют?
– Отец будет в ярости, – прошептала Крисс.
А Мариса подумала про себя – стала бы она так рассуждать ещё недавно? Сама вышла замуж, как велели. Да, ради себя просить королеву ей бы точно в голову не пришло. Но если бы её мать тоже служила королеве…
Тогда её жизнь была бы слишком другой, скорее всего.
– А ты не говори отцу, – посоветовала она. – Напиши королеве, что мечтаешь служить ей, как твоя мать. Ты сама знаешь, что надо писать! Если твой отец и будет в ярости, то это случится не сейчас.
Некоторое время Крисс молчала, сжимая в кулаках одеяло. Наконец сказала:
– Как я отправлю письмо? Для этого нужно позволение. Если попросить настоятельницу, то она поговорит с отцом…
– Ты будешь придумывать причины, почему ничего не выйдет?
Крисс легла и натянула одеяло до подбородка.
– Доброй ночи, Мариса.
– Доброй ночи, Крисс.
Наутро девушки вели себя как ни в чём ни бывало, и Крисс теперь если и казалась приветливей, то разве что самую малость – опять надела свою «маску». Все проснулись рано утром и пошли на молитву, потом в трапезную завтракать, потом послушницам назначили работу на день. Марисе и Крисс досталось общее – отмыть одну из дальних лестниц, а потом помогать в кладовой сестре-кастелянше и шить в общей мастерской. На взгляд Марисы – ерунда, а не работа.