Игра. P.S. (СИ)
Но эти туалетные сплетни меня быстро отпустили. Всю следующую пару я думала совсем не о пассиях Ветрова, а о нем самом. А как только прозвенел звонок, кинулась к расписанию, а потом к аудитории, где у него была пара.
— Стас, где Рома?
— Ушел. У него игра сейчас. Если поспешишь, то, возможно, сможешь поймать его на стоянке.
И я поспешила. Вылетела на улицу без куртки.
— Ром, подожди, — парень уже открывал дверцу автомобиля.
Подбежала и сразу приступила к делу. Знала, что если помедлю, то потом не смогу сказать, замнусь или сам Рома начнет свою игру.
— Ром, извини за вчерашнее. Я не должна была выносить наши отношения на всеобщее обсуждение. Прости меня, пожалуйста. Я была не права.
— Богданова, ты думаешь, это так работает. Обгадила при всех, а извинилась тихонько в уголке.
— Если это тебе нужно, то я извинюсь при всех, — схватила за рукав и потащила его обратно в универ. — Пошли.
Но Ветров не сдвинулся. Выдернул руку и приказал:
— На колени.
Представляете, я даже не удивилась. Посмотрела ему в глаза, улыбнулась и опустилась на колени.
— Извини. Я была не права, — повторила я.
Ткань джинс мгновенно стала мокрой от таявшего снега. Тело обдало холодом. И в этом был виноват ни зимний ветер, ни лужа под ногами, ни нулевая температура. Причина всему парень, стоящий передо мной. Парень, которому я по глупости отдала сердце, а взамен получила боль. Парень, который поставил свою гордость и репутацию выше моих чувств. Парень, который получал удовольствие от моего подчинения и унижения. Парень, для которого была важна не я, а его эго. И пусть так. Но я сделала это. Сделала, потому что была не права. Сделала, потому что это было необходимо ему. Сделала, потому что для меня это способ больше не мучиться угрызениями совести. Рассчитаться с ним раз и навсегда.
— Бельчонок. Пошла вон отсюда.
Я встала. Снова одарила его милой улыбкой и, высоко подняв голову, ушла. Я не оставила в той луже свою гордость. Я оставила надежду на нормальные человеческие отношения с Ромой. Мы никогда не сможем быть просто знакомыми, просто студентами одного Вуза. Мы навсегда останемся врагами. Я не собираюсь мстить, воевать. Я буду держать оборону. Оборону своего сердца.
Но кровную вражду решил развернуть Демьян. Он воевал за меня. Он защищал меня.
Разбитое лицо Ромы увидела в этот же день вечером. Мы столкнулись на входе в «Фараон», куда я пришла отдавать долг Ильину, а Рома — на их обычную пятничную вечеринку.
— Кто это его? — спросила я у Стаса, который привез нас с Настей в клуб.
— Дёма.
— Твою ж… — всё, что смогла сказать я. Стаса тоже не радовал такой расклад между Ветровыми.
Меня подносило рвануть в випку и устроить этим двум прочистку мозгов, но нужно было отработать стриптиз на сцене. Как только закончился танец, переоделась и взвинченная до красного уровня опасности влетела к парням. Хотя там были не только парни. Рома и Янчик подогревали в своих объятиях очередное «горяченькое» на ночь.
— Дём, вставай. Пошли! — нависла я над парнем.
— Может присядешь, — ответил Мистер Спокойствие. Но это сейчас точно не для меня. Схватила Дёму за руку и спросила Ильина:
— Твой кабинет открыт?
Янчик согласно кивнул.
Минут пять я мерила шагами кабинет владельца клуба, но не могла подобрать слова, чтобы начать разговор. Дёма стоял, опершись на стол. Как всегда невозмутим. А я еще больше от этого дергалась. Бесило его равнодушие. Он подрался с родным братом, а потом сидел с ним вместе и отмечал. Отмечал, что его семья даёт трещину. И всё из-за меня.
— Дикарка, может ты уже остановишься и скажешь что-нибудь.
— Ага. Скажу, — я подошла и стала напротив парня. — Ты идиот.
— Интригующее начало разговора. И на основании чего, Екатерина Валерьевна, вы сделали такие выводы.
Дёма веселился, а мне было не до смеха. Мало того, что из-за меня подрались братья, так я еще не знала, как об этом поговорить, чтобы не вылезли наружу скрытые камни нашего треугольника.
— Вы подрались с Ромой? — я взяла Дёму за руку, указывая на ссадины.
— Нет. Мы не дрались. Я набил ему морду, и мы разошлись.
— Дём, так нельзя. Вы семья. Вы братья… — Ветров старший не дал договорить.
— А так как он можно? — не дожидаясь ответа, Дема подхватил меня и усадил на стол. Обхватил своими ладонями моё лицо и продолжил, смотря прямо в глаза. — Я никому не позволю обижать тебя.
Я хотела возразить, что я для него никто, а Рома… Но не стала. Дёма гладил мои щеки большими пальцами, а потом легонько коснулся губ.
— Дикарка, ты должна понять, что я не мог поступить по-другому. Ты можешь злиться, ругаться, даже обижаться, но я всегда буду защищать тебя. И не важно перед кем. И ты не сможешь с этим ничего сделать. И я уже тоже не могу.
Он так смотрел…
Смотрел на мои губы.
Умоляю. Не хочу, чтобы он поцеловал меня. Мои руки тянутся к его груди, чтобы установить барьер между нами. Лишь бы он только не понял, что я умру от его поцелуя. Не устою и отпихну его навсегда…
Глава 10
Рома
Снова это бесячее «мы». «Мы с Зориным». «Мы с Дёмой». Треплет мне нервы, издевается гадина мелкая. Меня коробит от каждого чужого взгляда на нее. Дёргает всего, подносит, рвёт всё нутро от того, что какой-то урод шлифует глазами фигурку моей Вишни. А она даже глазом не ведет, никак не реагирует на телок рядом со мной. Точнее даже не со мной, а на мне. Ведь я обвесил себя девками вдоль и поперек. Вилял ими перед носом Бельчонка. Но ей пофиг. Для нее я уже просто забытый бывший, и она всем транслирует это. Притом не самый лучший бывший. Не идеальный. Сейчас у нее «мы» с моим братом. Только вот какая фигня. Я не злюсь на Демьяна. Понимаю его. Понимаю, почему он любит моего Бельчонка. Не понимаю её. Не понимаю, как можно так быстро забить на всё, что было между нами. Отпустить меня и вцепиться двумя руками в Дёму. Руками, которые я согревал в своих ладонях. Руками, которые держал и не мог отпустить как безумный.
— Мы уходим, — заявила она после их разговора с Дёмой в кабинете Ильина. Хотя кому я вру. Не ходит мой брат таким довольным после обычных разговоров с девушками.
— Катюха, а коктейль? Я специально для тебя сделал. На столько же безалкогольный, на сколько был сексуальным твой танец, — с ухмылкой отозвался Ян.
— Там вода? — подыграла Ильину Бельчонок и схватила бокал.
— Нет… Водка.
— Эй… Дикарка… Тормози… — Демьян выхватил бокал и вернул его Яну. — Мы собрались покататься по городу, и ты за рулём.
Как только Дёма с Богдановой ушли, Стас предложил выйти.
— Бес, что за жесть ты творишь. Ты какого хрена Катю так опускаешь. Поставить на колени из-за бабской болтовни? Ты серьезно? Или у тебя реально шифер съехал? Так я поравняю. И если бы Дёма тебе морду не разбил, это сделал бы я.
— Стас, так что мешает? У меня под левым глазом еще фингала нет. Можешь поставить…
— Дружба останавливает, придурок…
Стас ушел. А я так и остался подпирать стену. Возвращаться в випку не хотелось, только если напиться. Хотя это тоже не помогало. Уже не помогало ничего. Ни груша, на которой я вымещал злость. Ни алкоголь, который я вливал литрами, чтобы забыться. Ни работа, ни бабы, ни скорость. Нихрена не спасало от мыслей о ней. Она под кожей. И как бы я не рвал себя, не могу вырвать ее оттуда. Поэтому и шифер едет, и руки чешутся, и глаза щиплет, и свет тухнет. Х*ячь по всем фронтам, и не знаю как из него выплыть. Закапываю себя еще глубже, но с ней не могу иначе. Не могу видеть ее такой счастливой. Я бл*дь съ*бался из ее жизни, и она прям расцвела. Улыбка во все тридцать два. А у меня от этого злость до зубного скрежета. Поэтому и творю всю эту жесть, по словам Стаса. Да и не только Стаса. Вот Дема красноречиво по лицу кулаком прошелся. Объяснил младшенькому, что не прав. Да я сука сам знаю, что не прав. Знаю, что скатился до уровня своей матери, которую ненавижу. Она била меня, обзывала, наказывала, чтобы заглушить обиду за испорченную жизнь, переложить вину на меня. Сейчас я поступаю также. Даже хуже. Потому что я ждал от матери издевательств, даже напрашивался на них. А Бельчонок все еще видит во мне человека, который может быть добрым. Видит что-то светлое во мне, хотя там тьма непроглядная…