Тупиковая ветвь (СИ)
— Негусто, но весьма загадочно, — констатировал Шрам, — Мне нужно повидаться с этой семейкой. Задать пару вопросов. Проводи, Бирюк. Остальным, быть на чеку! Возможно, настоятельница будет против нашего общения.
Дежурный на КПП сидел для вида. Таких держат только щеколду поднимать, да плату за парковку взимать. Бирюка он знал, а о цели Шрама даже не поинтересовался. Полное равнодушие.
Вагончик протеже Брюса оказался почти с краю. Удобно для тайных встреч, если не хочешь привлекать внимания. Однако, предположения о принадлежности мигрантов к касте чернокнижников, пришлось отбросить. Профессиональная память бывшего розыскника, мгновенно признала мужичка, лузгающего семечки на лавке возле крыльца с навесом.
Ошибки быть не могло. Это тот самый глава семейства, с которым Шрам прибыл в Костоломовку. Тогда в обозе вместе с ним ехали жена и дети. Сын, по виду совершеннолетний, и дочь, на год младше брата.
Бирюк уже хотел поприветствовать мужика, когда сержант дёрнул за локоть и тихо приказал:
— Возвращаемся!
Боец растерялся, не ожидая подобной реакции командира, но, послушно развернувшись, зашагал обратно к КПП.
— Познакомь со своей Настёной, — пройдя несколько шагов, изменил решение Шрам.
Бирюк пожал плечами и направился к противоположному полукругу бытовок.
Анастасия оказалась говорливой и смешливой женщиной лет тридцати. Среднего роста, пухленькая, с выдающимся бюстом, который подчёркивала полураспахнутой курткой и глубоким вырезом платья. Волосы красила под платиновую блондинку, а маску не носила принципиально. Скорее всего местная традиция, педалирующая тему безысходности и обречённости человеческого рода. Одним словом, наглядная пропаганда фатализма.
После приветствия и представления друг другу, Настя вежливо пригласила в дом, демонстрируя гостеприимство и радушие. Не стала задавать вопросов по поводу странной формы своего дружка и наличия оружия. Любопытство столь явственно читалось на её миленьком личике, что сержант высоко оценил выдержку сектантки.
— Что ещё можешь сказать за тех мигрантов, что поселились недавно в вашей обители? — спросил Шрам, присаживаясь на лавку.
— Так всё уже рассказала Илюше, — удивилась хозяйка, подбрасывая веток в самовар.
Двигалась она удивительно плавно и в то же время проворно и ловко.
— За то мне передали, — подтвердил сержант, — Меня интересуют подробности их появления тут. Они прибыли вдвоём?
— Само собой вдвоём, — пропела Настя, расставляя чашки, ранее входящие в состав какого-то праздничного сервиза, — У нас по-другому не бывает. Кто же отрекается от жизни, имея полноценную семью?
— Их привёл Брюс? — продолжил допрос Шрам, благодаря за угощение.
— Этого не ведаю. Увидела его дня через три после их заселения. Мужика зовут Паша, бабу Маша. У нас так принято и полных имён никто не спрашивает. А Брюс этот, мерзкий тип. Ни с кем не здоровается, а подойдёшь, зыркнет так, что внутри всё холодеет.
— Спасибо, Настя. За чай и очень полезную информацию. Я покурю на улице, а тебя, Илюша, не тороплю. Выезд через полчаса.
Медленно переходя импровизированную агору в направлении бытовки, где поселились странные мигранты, Шрам закурил. Мужика на лавке уже не было. В окошке затеплилась керосиновая лампа, освещая внутреннее убранство призрачным светом. Павел и Мария сидели за обеденным столом и отрешённо ковыряли ложкой что-то в глубокой миске.
— Зомби? — спросил Шрам попутчика и тот, нервно поёжившись, подтвердил.
— Мерзкое зрелище! Хочешь испытать свой ножичек?
— А смысл? Они ничего не вспомнят. А если рассказать о судьбе детей не смогут, то и пользы от них никакой нет. Подобное состояние, в данный момент, для них лучший выход.
— Да ты гуманист, Денис?! Я и забыл об этом.
________________
ПНВ* — прибор ночного видения.
Глава 29
— По машинам! — стараясь громко не кричать, приказал Шрам, едва Бирюк показался из калитки, возле несуразных въездных ворот, — Ходу!
Клещ первым сдал свою, тюнингованную до неузнаваемости, «Ниву» назад, лихо выруливая на тракт до слободы. Амба повторил манёвр менее ловко, что обуславливалось неуклюжестью сарая, но, вписавшись в правую колею, нажал на газ до упора.
Следующие полчаса ехали молча. Командир думал, остальные старались не мешать. Наконец, какая-то светлая мысль посетила лысую голову сержанта. Он достал карту и курвиметром измерил расстояние от коммуны до «Ранчо Бездельника». Получилось далеко. Гораздо дальше, чем до Костоломовки. Это по прямой линии, а с учётом петляния по объездным дорогам, почти в двое длиннее.
Как быстро Брюс узнает о посещении обители? Если на бытовке зачарованной семейки стоит сигналка или висит видеокамера, то практически мгновенно. То же самое произошло бы, если Шрам вступил в разговор с Павлом и стал расспрашивать о судьбе детей. Заклятье тем и хорошо, что прекрасно заменяет всю технику слежения. Прекрасно! Зачем дублировать не дающее сбоя колдовство, ненадёжным прибором, блок питания которого, ещё и подзаряжать нужно? Вполне разумно предположить, что Мирский больше полагается на магию, чем на гаджеты. А раз зачарованные не в курсе его посещения коммуны, то и Чернокнижники не получили уведомления о провале явки.
Остаётся настоятельница. Не зря Брюс задабривал женщину, привозя продукты и требуемый в хозяйстве скарб. Телефонный кабель в обитель никто не прокладывал. Радиочастоты прослушиваются службой безопасности Бени. Будет ли она ждать очередного приезда мецената или сама пошлёт гонца с весточкой? Логичнее было бы убрать её как свидетельницу.
Шрам так бы и поступил, будь она простой сектанткой. Сгинула и сгинула. Никто бы много вопросов не задавал, учитывая, что в округе бродит стая мутантов. Но она настоятельница обители! Кипишь поднимется жуткий. Узнает вся область, плоть до Мурома. Одни поохают, сочувствуя, другие сообразят, что это неспроста и проведут расследование.
— Бирюк, — прервал молчание Шрам, — Послушницы, или как их назвать, обо всём докладывают настоятельнице?
— Думаю да, — неуверенно сказал пулемётчик, — А вот как быстро, не знаю. Возможно Настёна уже доложила, а может, сделает это после утреннего благословения. Повода не было интересоваться их обычаями.
— Хреново, — определил ситуацию сержант, — Зря о Брюсе расспрашивал.
— Да погодь, командир. С какого лешего Настёне докладывать о причине нашего визита? Это же обитель последнего завета. А каков завет? Покидая мир, озари его своей добротой и участием, дабы на небесах видели твоё милосердие и сострадание. У баб же чуть ли не соревнование про меж собой идёт. Кто больше утешит, тот ближе к небесной покровительнице встанет. Доложит, обязательно доложит, да ещё на весь посёлок раструбит, что зараз утешила двоих и благословила с честью нести бремя последних в роду человеческом.
— Зуб дашь?
— У меня своих нет, — донеслось из наушника, — А металлокерамика зачем тебе?
— Клещ, — переварив слова Бирюка, позвал сержант, — Сбавь обороты. Не ровен час, увязнем или в кювет улетим. Похоже, погони не будет.
Амба тоже перешёл на пониженную передачу и «Урал», обретя сцепление с дорогой, перестал елозить и взбрыкивать на раскисшем грунте. Лучи фар уставились в колею, прекращая скакать по сторонам.
— Чё случилось-то? — задал посредник, волнующий всех вопрос.
— Похоже, я знаю зачем Мирский обосновался в вашей глуши, — признался Шрам.
— И? — выдохнул, в нетерпении, Клещ, — Только не надо вспоминать про крысу!
— Не буду, — честно пообещал сержант, — Судя по последним событиям, это уже не актуально. Придётся либо играть в открытую, либо нас уничтожат в ближайшие двенадцать часов. И не чернокнижники, а те, кто крышует весь этот заговор.
— Эпический случай! — выругался посредник, — Я думал, у тебя мания преследования, когда приплёл к чернокнижникам коллег и минздрав. Давай подробности!
— В обозе, с которым я прибыл сюда, ехала семья из Москвы. Отец с матерью, сын, годков восемнадцати и дочка, помладше. Так вот. Родители сейчас в коммуне «Последний завет». Именно их приезжает проведать Брюс и он же пристроил родаков в эту богадельню. Оба зачарованные, как наши новобранцы. А вот где дети, надеюсь, вы уже догадались!