Безжалостные короли (ЛП)

Я торжественно киваю.
— Я знаю.
— Святое дерьмо. Разговор, который мы подслушали между ними, теперь имеет столько смысла, — голос Жас едва громче шепота.
Я сглатываю, когда вижу, что ее глаза наполняются слезами.
— Да, имеет.
— Но почему моя мама оставалась там так долго, если с ней жестоко обращались? Почему они просто отпустили ее? Разве они не беспокоились, что она их сдаст? Или она как-то сбежала? Боже, если это правда, значит, я существую только потому, что мою маму неоднократно насиловал этот больной ублюдок, — Жас положила руку на живот. — Я чувствую, что меня сейчас вырвет.
Я придвигаюсь ближе, рискуя вызвать рвоту, чтобы вытереть ее слезы большими пальцами.
— У меня есть некоторые идеи относительно этого, но ничего не подтверждено.
— Какие идеи? Разве секс-торговцы не держат своих жертв изолированными в мрачных местах или не продают их тому, кто больше заплатит? Если она действительно была их пленницей, почему она жила в многомиллионном особняке? Почему ей позволили подружиться с твоей мамой? Она выглядит счастливой на этой фотографии, — Жас ахает. — О Боже, что если она не была жертвой, а на самом деле работала с ними? Я не могу поверить, что она могла сделать что-то подобное. Я так запуталась.
Я хватаю ее за руку.
— Эй. Она никак не могла работать с ними, Жас, так что выбрось это из головы прямо сейчас.
Она хмурится.
— Но почему ты так уверен?
— Потому что она идеально подходит под профиль жертвы. Молодая, красивая, без денег, без семьи. Джон говорит, что твоя мама была зарегистрирована как беглянка за несколько месяцев до того, как ей исполнилось восемнадцать и она вышла из системы. Судя по тому, когда ты родилась, это примерно то же время, когда она забеременела, что означает, что она уже знала Чарльза.
— Но почему она выглядит такой счастливой на этой фотографии? — Жас размахивает фотографией. — Она выглядит здоровой. Определенно не похожа на ту, кто подвергся насилию.
— Это та часть, над которой я все еще работаю. За последние два года я понял одну вещь: секс-торговля проявляется в разных формах. Если это то, чем они занимаются — а как я уже сказал, я уверен, что это так, — то это довольно сложная операция. Они должны как-то скрывать свою деятельность за законным бизнесом; они слишком чисты. Джон отлично знает свое дело, но он не может найти ни одной улики, связывающей их с преступлением. Он подозревает, что некоторые влиятельные люди скрывают улики, чтобы спасти свои собственные задницы.
Жас отстраняется и вздергивает подбородок, чтобы посмотреть на меня.
— Ты расследуешь это уже два года? Но почему? Что заставило тебя заподозрить их в первую очередь?
— Много мелочей, которые начали складываться, но катализатором стал разговор с моим дедушкой со стороны мамы.
Она откинулась на спинку дивана.
— Как так?
— Мы с Эйнсли полетели в Сан-Франциско навестить нашего дедушку незадолго до его смерти, это было чуть больше двух лет назад. У него был рак толстой кишки, и он хотел увидеть своих единственных наследников перед смертью. Мы не проводили с ним много времени в детстве, поэтому не были близки, но я думаю, что нам с Эйнс нужен был шанс попрощаться, потому что он был единственной ниточкой, которая связывала нас с нашей мамой. — Я сглатываю комок в горле. — У нас никогда не было возможности попрощаться с ней.
Глаза Жас наполняются сочувствием, пока она слушает.
— В общем… однажды он сказал мне, что нам нужно поговорить. Как мужчина с мужчиной. Он рассказал мне о своих чувствах к моему отцу; он никогда ему не нравился, не доверял ему с самого первого дня. Он думал, что моему отцу нужны только ее деньги. Мой отец происходит из богатой семьи, которая насчитывает несколько поколений в роду Дэвенпортов. Но моя мама была единственной наследницей одной из крупнейших в мире сетей роскошных отелей. Из-за денег ее семьи банковские счета моего отца выглядят как мелочь на карманные расходы. По словам моего дедушки, когда мои родители начали встречаться, он пытался положить этому конец. Он знал, что что-то не так. Мой отец был буквально достаточно взрослым, чтобы быть ее отцом, и казалось, что у них нет ничего общего. К сожалению, Престон Дэвенпорт может быть чертовски обаятельным, когда хочет, и она купилась на это. Забеременела в самом начале их отношений. Как только она узнала, что у них будет двойня, она согласилась выйти за него замуж. Однако медовый месяц длился недолго. Мне было восемь лет, когда она умерла, поэтому все не слишком ясно, но даже в самых ранних воспоминаниях я легко могу вспомнить, насколько сильно различались их характеры. Как часто они ссорились. Мой дедушка рассказывал мне, что она планировала уйти от него прямо перед смертью. Она собиралась забрать нас с Эйнсли отсюда и переехать в Сан-Франциско, где она выросла. Однажды она позвонила моему дедушке и сказала, что он с самого начала был прав; ее муж был лжецом. Мама призналась, что узнала кое-что ужасное о деловых отношениях моего отца. Она утверждала, что написала заявление в полицию, подробно описав все, что ей было известно, поэтому ей пришлось забрать детей и уехать как можно быстрее. Когда мой дедушка попросил ее объяснить, она пообещала, что расскажет ему все, как только приедет в Район Залива, — я потираю напряжение на затылке. — У нее не было шанса, потому что она умерла в тот же день.
 
Жас уже даже не пытается сдержать слезы, и это меня убивает.
— Как она умерла?
Я разжимаю челюсть.
— Официальная причина смерти — утопление, но токсикологический анализ показал, что в ее организме было большое количество героина. Полиция пришла к выводу, что она немного перебрала, пошла поплавать и потеряла сознание.
Жас смотрит через окна на подсвеченный бассейн прямо за дверью.
— Ты же не думаешь, что так все и было на самом деле?
— После разговора с дедушкой — нет, — мои глаза затуманиваются, когда я смотрю в окно. — Время слишком подозрительное. И она была полностью одета, что является странным выбором для плавания, тебе не кажется?
— Ты думаешь, твой отец… убил ее?
— Он был где-то на Карибах, когда она умерла, — я резко выдыхаю. — Но я думаю, что он нанял кого-то. Или, может быть, он попросил твоего отца сделать это, поскольку он был в городе в тот день. Зная то, что знаю сейчас, у них обоих был бы один и тот же мотив. Насколько я понимаю, они одинаково виновны, независимо от того, кто на самом деле выполнил грязную работу.
— Вы с Эйнсли были дома, когда это случилось?
— Нет. В тот день мы были на детском празднике через несколько домов от нас. Оглядываясь назад, я думаю, что моя мама хотела вывести нас из дома, чтобы она могла собрать наши вещи, не привлекая внимания. Думаю, отец каким-то образом узнал, что она собиралась бежать, и остановил ее прежде, чем она успела это сделать. Я никогда не забуду тот день. Было уже поздно, а мама не забрала нас, когда должна была. Она не брала трубку, когда позвонила миссис Уоллес — это соседка. В конце концов миссис Уоллес сама отвезла нас домой, подумав, что, может быть, у мамы сел телефон или она заснула. Когда мы позвонили в звонок, никто не ответил, и мы обошли дом, чтобы проверить заднюю дверь. По дороге Эйнсли споткнулась и поцарапала колено, поэтому миссис Уоллес остановилась, чтобы позаботиться о ней. Но я продолжил идти. Я не мог отделаться от ощущения, что случилось что-то плохое. Когда я завернул за угол дома, я увидел, что она плавает в воде лицом вниз. Я прыгнул в бассейн, пытаясь спасти ее, но как только мне удалось перевернуть ее, я понял, что уже слишком поздно. Она была сильно раздута… ее кожа была почти… серой. Ее вид в таком состоянии будет преследовать меня до конца жизни.
— Боже, Кингстон. Неудивительно, что ты их так ненавидишь.
— Да.
Жас поворачивает голову в мою сторону.
— Вы тогда жили в этом доме? Это тот самый бассейн?
— Да, в этом доме. Но не совсем в этом бассейне.
Ее тонкие брови сошлись вместе.