Ты будешь моей (СИ)

Мягко кладу пальцы на клитор, глажу, стараясь не сильно давить. Агата еще не отошла от предыдущего оргазма, а я затягиваю ее в новый виток возбуждения.
— Ян, о боже… Я не смогу больше…
— Проверим, чудо?
Я толкаюсь глубже, вхожу по максимуму, расширяя узкие стенки влагалища. Вбиваюсь резче, слушая горячие протяжные стоны, шлепаю Агату по заднице, заводясь еще сильнее от отпечатков собственной ладони на ее уже довольно покрасневшей коже.
Полностью прижавшись грудью к постели, Потеряшка разводит ноги шире, стараясь удержать равновесие. От моих толчков ее уносит вперед каждый раз, и я грубее впиваюсь пальцами в бедро, чтобы удержать ее на месте.
В ней настолько хорошо, что я реально мог бы делать это вечно.
Перехватываю Агату рукой поперек живота, притягиваю к себе, впечатав спиной в свою грудь. Тут же впиваюсь в шею укусами, держу ее за горло, продолжая трахать окаменевшим до боли членом.
Быстро и жадно. Ощущая, как сокращается буквально каждая мышца в ее теле.
Она вцепляется когтями мне в руку, откидывает голову, кричит на все последующие рывки. У Агаты плотно зажмурены глаза и губы все совсем красные.
Пальцами снова скольжу к клитору. Ласкаю комок нервов очень мягко, на контрасте с глубокими сильными толчками. Моя жена грозится сломать мне и вторую руку — настолько жестко Агата цепляется за запястье.
Она использует меня в качестве опоры, полностью отдавшись своим ощущениям. Доверяет мне, а я пиздец как кайфую от этого факта.
— А говорила, что не сможешь, — усмехаюсь ей на аккуратное ушко, посасываю мочку. — Я же чувствую, что ты близко.
— Я-ян… — моя раскрасневшаяся женушка сейчас способна лишь на это.
Я снова толкаю ее вперед. Заламываю ей руки за спину, перехватываю их одной своей ладонью. Шлепать теперь не выйдет, но так тоже неплохо. Контролировать абсолютно все, наслаждаясь совершенным видом подрагивающей в такт моим движениям задницы.
Не уверен, что вовремя смогу выйти.
Агата мне голову открутит, когда я накачаю ее спермой, но я готов рискнуть. Соблазн слишком велик.
— Устроим настоящий медовый месяц, когда разгребем все последствия в клубе? — специально замедляюсь, оттягивая пиковый момент для нас обоих.
— Ч-что?.. Какой еще ме-е-есяц?! — Агата вскрикивает, когда я именно во время ее ответа резче выкидываю бедра вперед.
— Медовый, золотце. Сосредоточься. Куда бы ты хотела поехать?
Амплитуда и темп рывков стихают, я скорее лениво трахаю стонущую Агату и надавливаю на ее руки, когда эта упрямица пытается сама насаживаться на мой член, подмахивая бедрами.
— Я хочу… Хочу… — шепчет сбивчиво, всхлипывая на особенно глубоком толчке.
— Да, малышка? Внимательно слушаю.
Издеваюсь над своей взвинченной женой без капли стыда.
— Хочу послать тебя к черту! — ругается, вскрикнув, и снова хнычет, не оставив попыток вывернуть руки их моей хватки.
Наклоняюсь и веду языком между лопаток. Прикусываю плечо возле шеи, замерев в ее теле, войдя так, чтобы прижаться пахом к сочной попке.
— Сделаешь это, моя девочка, и я буду мучить тебя еще очень долго. Не дам кончить, как бы ты ни умоляла меня.
— Хочу на необитаемый остров, — вдруг отзывается она. — Утоплю тебя в океане за…за такое! Боже…
— Очень неудачный момент ты выбрала, родная, чтобы сыпать угрозами.
Мне нужны ее глаза. Ее лицо. Хочу видеть все эмоции, отражающие на нем, пока я продолжаю вколачиваться в ее податливое тело.
Но для начала придется зафиксировать ее ручки, чтобы у однорукого бандита, то есть меня, было больше возможностей накалить до предела свою маленькую жертву. Галстук отлично справляется с поставленной задачей, а расфокусированное внимание Агаты позволяет связать ей запястья без особых проблем.
Через секунду она уже лежит на спине передо мной и хлопает глазами.
Абсолютно моя.
Вообще вся сейчас в моих руках. И не только сейчас. Больше никаких просранных лет между нами.
Пальцами я раскрываю набухшие складки, провожу от щели до клитора и снова вгоняю член на полную. Быстро наращиваю темп, навалившись сверху на Агату. Закрепляя свою власть над ней.
 
Сжимаю ее бедро, целую в шею, кусаю где-то рядом с выступающими ключицами. Ее острые соски трутся о мою грудь при каждом движении, лодыжки скрещены у меня на пояснице.
Я нахожу наиболее удобную позицию, и у дикой кошечки меняется тональность ее стонов. Они становятся громче, гораздо громче, потому что теперь я каждый раз стимулирую клитор, толкая Агату на порог нового оргазма.
Походу, завтра утром вместо букета цветов на подушку и завтрака в постель для Агаты актуальнее будет какая-нибудь мазь от синяков, потому что я не могу оторваться от ее шеи. Присасываюсь как хренов вампир, а она и позволяет. Не сопротивляется совсем, только помогает мне, откинув голову назад, чтобы я мог чертить языком мокрые дорожки на ее горле.
Под конец мои движения становятся хаотичнее. Мы целуемся, сплетаемся языками. Кончаем практически одновременно — как только я чувствую спазмы плотно обхвативших мой член мышц, финиширую следом, замерев в Агате, чтобы не делать ей слишком больно.
Она меня так сдавила, блять. Я вообще не уверен, что у меня получится выйти.
Дышу как после гонки. Утыкаюсь в ее мокрые у корней волосы, вдыхаю запах секса, который исходит от кожи. Сцепляю зубы, когда она продолжает стимулировать меня отголосками оргазма — редкие сокращения подталкивают к новому заходу.
— Обещай, что позаботишься о моих сестренках, — сквозь туман просит Агата.
— Чего?
— Если ты еще раз возьмешь меня, если хотя бы попытаешься, я умру. Клянусь тебе. Тебе вкололи что-то в больнице, да? У меня все тело ноет, а завтра я вообще встать не смогу, кажется…
— Смешная такая, прелесть. Я ж реально подумал в какой-то момент, что сяду. Уже прикинул, как лет шесть буду спускать в кулак, думая о тебе.
— Я бы присылала тебе фотографии, — смеется, прислонившись лбом к моему плечу. — Но только если бы ты их никому больше не показывал.
— Чет я, наверное, никогда бы и не вышел в итоге, потому что ты, детка, принадлежишь мне. Каждый кусочек твоего тела, даже напечатанный. Попробовал бы кто позариться…
Странно быть настолько повернутым на одной женщине? Да насрать, честно говоря.
Глава 29
Агата
— Можно с тобой поговорить? — Диана подкрадывается ко мне сзади, я поворачиваюсь к ней, облизывая ложку, которой до этого помешивала соус к спагетти.
— Валерьянку достать? Хотя… Если судить по твоему лицу, лучше сразу открыть подаренный мне на работе коньяк.
— А мне можно?
— Ди, что случилось? — нахмуриваюсь, присев на отодвинутый заранее стул.
Мы вернулись с Яном в Питер три недели назад, и это были идеальные три недели. Ни ссор, ни криков, никаких недопониманий, все было настолько хорошо, что в какой-то момент стало страшно.
И сейчас, судя по всему, меня настигнет расплата за белую полосу в жизни.
— У меня хорошие новости. Вроде как.
— Последнее как раз и настораживает. Сестренка, я тут все-таки старшая, помнишь? У меня сердечного приступа после твоих новостей не будет?
— Мы больше ничего не должны твоему предыдущему работодателю. Долг закрыт, — мой цыпленок опускает глаза в пол.
— Как это не должны? Я ведь договорилась с Волошиным на выплату частями и, насколько мне известно, впереди было еще семь месяцев, чтобы полностью все покрыть, с процентами. Что ты сделала, Диан?
— Это не я… Вот, смотри, — она протягивает мне какой-то вчетверо сложенный лист бумаги.
Разворачиваю его и пробегаю взглядом по написанному. Расписка о полученной в долг сумме, которая полностью покрывает все, что я должна была выплатить Волошину.
— Откуда у тебя это? Так, а здесь что? Что с твоей шеей? — я тянусь к Диане, чтобы отбросить ее волосы, и вижу не слишком умело замазанные тональником синяки будто бы от пальцев. — Тебя душили?