Запретная. Не остановить (СИ)

— Сейчас почти уже нет, Бельчонок, — отвечает Гордей на мой вопрос. — Многое переосмыслил. Точнее, мне очень хочется в это верить. Знаешь…
Гордей медлит, тяжело вздыхает, будто собирается с мыслями, и продолжает.
— Я… ведь реально решил, что смогу прожить без тебя, Бельчонок. Дал себе слово. Очень долго сам себя в этом убеждал. Клялся, что как бы херово ни чувствовал себя, не попаду больше в зависимость от тебя.
Каждый раз, когда я делал больно тебе, мне самому становилось больнее во сто крат. Вел себя… отвратительно, недопустимо. Но вместо того, чтобы смириться, и признать свое поражение, я… как умалишенный, старался ударить каждый раз побольнее.
Хотелось, чтобы ты почувствовала… то же, что чувствовал тогда я. Когда ты все равно осталась с ним, и отказалась уехать со мной.
Теперь я понимаю, как глупо, как отвратительно вел себя с тобой. Не знаю, сможешь ли ты меня простить…
— Я уже простила, Гордей. Давно простила тебя. Я ведь… чувствовала точно такую же вину перед тобой, что ощущал все это время ты. Она… словно разъедала изнутри, и не давала шанса на нормальную спокойную жизнь.
Я… допустила много ошибок.
Но сейчас я поняла, самое главное, это быть честным, прежде всего с самим собой, и поступать так, как чувствует твоя душа. Гордей, я… хотела сказать тебе еще, но все никак не удавалось…
Я встречалась с тобой, и даже не подозревала, мне сестра потом уже… вправила мозги, что ты мог бы решить эти проблемы очень быстро. Я… Наверное… Я не вполне доверяла тебе тогда, не до конца верила в наши отношения. Не понимала, что ты во мне нашел.
Я… Я согласилась выйти за Володю тогда только, и исключительно потому… Конечно, тетя давила еще тем, что умирает, но… В основном, лишь потому, что после драки он снял побои, и пригрозил, что донесет на тебя в полицию, если я не выполню его условия. Нашел какого-то адвоката и пообещал, что они засадят тебя в тюрьму.
— Что?
Гордей приподнимается на локтях, заглядывает в мое лицо.
В темноте его глаза блестят. Я не могу видеть, но ощущаю, как напрягается каждая его мышца.
— Бельчонок, ты… Можешь, пожалуйста, повторить.
— Я… очень любила тебя Гордей, но боялась, что из-за той драки тебя посадят в тюрьму. Поэтому, и только поэтому, я согласилась выйти замуж за Володю. Когда ты ушел, я чуть с ума не сошла, а сразу следом за тобой приехала Ви, это ты уже знаешь, и увезла меня оттуда. Адвокаты твоего брата занялись разводом.
Гордей так напряжен, что мне хочется что-то сделать для него.
— Я рада, что, наконец, рассказала. Глупо получилось, да? — говорю я.
Гордей продолжает молчать, а потом садится на кровати. Шумно выпускает воздух из легких.
— Я не знал, Арин, — говорит он. — Я, блядь, ничего этого не знал.
— Теперь знаешь, — отвечаю я, и снова закрываю глаза. — Я поступила так, потому что была уверена, тем самым я спасаю тебя. А еще это значило, что мои чувства к тебе это нечто большее, чем какие-то пустые слова. Я готова была доказать на деле. Только перепутала все, и выбрала совсем не те дела… Дура, да?
  
Глава 41 Осознаю
 
 
И не хочу снова ее потерять…
 
Гордей
Арина говорит, и с каждым ее словом во мне что-то словно обрывается. Срывает, и несет в глубокую бездонную пропасть.
Она собиралась выйти за другого, чтобы спасти меня.
Выйти за другого, чтобы, блядь,… спасти меня от тюрьмы?
Как же глупо…
Самоотверженно, ничего не скажешь, но… Что там наплел ей этот умалишенный…
— Ты же не любила его?
— Ни секунды. С тех пор, как увидела тебя.
— Но ты, блядь, серьезно намеревалась разделить с ним постель…
Арина напрягается, а я призываю себя успокоится. Все силы, блин, бросаю на то, чтобы уговорить себя не затупить.
Пальцы, несмотря на все усилия, сами собой сжимаются в кулаки.
Но я их расслабляю. Я честно стараюсь не сорваться.
Она ведь… Черт, она ведь реально, думала, что делает, как лучше…
Лучше, блядь… только для кого… У меня не хватит непечатных слов, если начну сейчас раскручивать.
 
Стоп, Горский.
Давай, не стоит по кругу, только не оттолкни, смотри, блин, не спугни…
Арина отворачивается, утыкается в подушку, сжимается в комок. Беззащитная и меня накрывает новой волной нежности.
Я снова ложусь, поворачиваюсь к ней, зеркалю ее позу. Придвигаюсь к Бельчонку вплотную.
— Эй, иди сюда, — зову я тихонько, а потом кладу руку ей на талию. Придвигаюсь еще немного ближе, аккуратно, следя за тем, чтобы не потревожить ее больную ногу.
— Все хорошо, — шепчу я ей в волосы. — Я… рад, что ты мне рассказала. Я правда рад. На твоем месте…
Черт… гребаные вдох и выдох… и только после этого я способен связывать слова, и снова, хоть как-то, продираясь наощупь, продолжать.
— Я тоже сделал бы для тебя все.
Обнимаю крепче, утыкаюсь носом в ее затылок. Вбираю в себя запах ее цветочного шампуня.
— Девочка моя, — шепчу я ей, а потом аккуратно отодвигаю часть волос в сторону, и целую ее в шею.
Арина вздрагивает всем телом, так напряжена. Но под моими касаниями и от моих слов понемногу начинает расслабляться.
— Обещай, что в следующий раз ты расскажешь мне все… перед тем, как что-то предпринять, — прошу ее, и нежно целую за ушком.
— Он… сказал, что будет только хуже, если я проболтаюсь. Да еще тетя… грозилась, что может умереть. Я… испугалась сильно…
— Понимаю, но… Мы вынесем из этого урок, хорошо?
Да я готов с чем угодно смириться, только бы не разорвать тот контакт, что так мучительно и трудно зарождается сейчас между нами.
— Договорились? Бельчонок…
— Хорошо, — кивает Арина.
Я улыбаюсь, и продолжаю тихонько щекотать ее кожу дыханием. Нахожу ее ладонь, и осторожно переплетаю между собой наши пальцы. Больше не наглею.
— Тебе комфортно? — спрашиваю я, спустя несколько волнительных секунд.
— Да.
— Мне… уйти?
Она не отвечает, но ее голова несколько раз поворачивается из стороны в сторону.
— Хорошо.
А потом мы просто лежим, обнявшись, слушая биение сердец друг друга, и для меня она — мой целый огромный мир. Ничего не имеет значение, лишь здесь и сейчас, только этот момент… вместе с ней.
Лишь только ты, мой нежный поломанный Бельчонок…
  
Глава 42 Продолжаем…
 
 
Это странное, но так необходимое мне сейчас общение…
 
Арина
Я не могу в точности описать своих ощущений.
Гордей спокойно выслушивает, не осуждает, а потом осторожно ложится за моей спиной, и нежно, но вместе с тем уверенно, придвинувшись довольно близко, обнимает.
Он… говорит мне такие необходимые, жизненно важные для меня слова. Он убеждает, что я не должна расстраиваться, осуждать себя или обвинять.
Для меня это необходимо и так безумно важно. Это именно то, чего мне так хотелось, и чего жаждала моя душа все то время, пока мы с ним не виделись, и потом, когда начали встречаться.
Он хочет, чтобы я сделала из своих поступков выводы.
Он говорит, чтобы обращалась к нему по любому поводу в следующий раз, и это означает, что он хотел бы, чтобы наши отношения продолжались.
— Тебе комфортно? — спрашивает он, и я понимаю, что этим вопросом он практически разбивает ту броню, что окружает меня после моего отчаянного шага.
Он… готов считаться с моим мнением, моими желаниями, и ему важен мой душевный комфорт. После всего…
Это так тонко, мило, волнительно…
Он как будто бы предлагает нам с ним начать сначала… Но… теперь он согласен на все мои условия.
Я лежу тихонько, стараясь не двигаться, дышу максимально невесомо. Боюсь спугнуть то волшебство, что, как мне кажется, незримо витает между нами.
Я представляю, что мы лежим на мягком, пушистом облаке, окутанные одной на двоих, невидимой тонкой паутиной, и не хочу анализировать, отключаю всякий здравый смысл.