Альпийская рапсодия

— Выбери для меня пирожное, дорогой.
Он выбрал самый красивый бисквит, положил на тарелочку рядом с девушкой и налил ей кофе. Ивлин смотрела на все это несколько презрительно. Неужели эта девушка ничего не в состоянии сделать сама?
Софи стала расспрашивать о поездке в Доломитовые Альпы, из чего Ивлин сделала вывод, что Макс не делал из этого секрета. Забыв о своем раздражении, она стала с восторгом делиться впечатлениями. Софи слушала ее с тем же мечтательным выражением на лице, которое было у нее, когда они говорили о плавании. Ивлин замолчала, и девушка заметила:
— Вы так красочно все описали, что я очень хорошо могу себе это представить.
— Разве вы не были… — начала Ивлин, не в состоянии поверить, что Макс не возил Софи на поле крокусов. Она вдруг ощутила какую-то напряженность атмосферы к, взглянув на Макса, увидела, что тот смотрит на Софи с огромным сочувствием. Эми попыталась подать Ивлин предупредительный знак, но Софи совершенно спокойно произнесла:
— Нет, фрейлейн, мне бесполезно ехать туда, потому что я ничего не увижу.
— О! — чуть слышный вздох вырвался у Ивлин. Она не понимала, как она могла оказаться до такой степени невнимательной. Ее неприязнь и раздражение буквально потонули в потоке сострадания, который так и рвался наружу, но Макс взглядом сумел остановить Ивлин. Софи не нуждалась в жалости.
Он положил свою ладонь на руку девушки и мягко произнес:
— Но ты скоро будешь видеть, дорогая, — и объяснил остальным: — Софи смотрел знаменитый офтальмолог. Он считает, что может сотворить… чудо.
Софи поежилась.
— Нет, не чудо, Макс, — поправила она его, — а лишь долгую и сложную операцию, но я — большая трусиха. — Она смущенно улыбнулась. — Я очень боюсь.
— Ты не трусиха, Софи, ты самая храбрая девушка из всех, кого я знаю, — заверил ее Макс. — Не забывай, что эта операция значит для тебя.
— Мне кажется, она гораздо больше значит для тебя, — тихо сказала Софи. — Ты же знаешь, что я согласилась на нее только ради тебя. — Она высвободила свою руку и повернулась в ту сторону, где, как она чувствовала, сидели другие двое.
— Жаль, что Макс заговорил об этом, когда мы так хорошо проводили время, — пожаловалась она. — Но он хотел, чтобы вы знали, что меня не нужно жалеть; мне повезло во многих отношениях. — На ее лице появилась блаженная улыбка. — Поговорим о чем-нибудь другом?
Эми тут же нашла подходящую тему для разговора, и Софи быстро подхватила ее. Ее жизнерадостность была просто поразительной, и она так ловко управлялась с чашкой и ложечкой, что никто бы и не заподозрил ее в физическом недостатке.
Ивлин с восхищением смотрела на девушку; в ее мыслях царил хаос. Как много объяснило ей состояние Софи. Неудивительно, что Макс хотел защищать и оберегать ее; она будила в нем самые лучшие и благородные чувства. Теперь стало ясно, почему Софи отклоняла помолвку: она хотела быть уверена в успехе операции прежде, чем согласится выйти за него замуж.
Софи, оказывается, вовсе не была изнеженной куклой; она обладала мужеством и стойкостью. Она, видимо, очень любила Макса, но не хотела быть для него обузой и поэтому согласилась на операцию, которой боялась, только чтобы стать его женой.
Софи никогда не страдала оттого, что из-за своей слепоты не могла делать очень многих вещей; она была счастлива в пределах своих возможностей и умела по-настоящему радоваться жизни. Ивлин была совершенно уверена: что бы ни случилось, Макс никогда не оставит Софи.
Познакомившись с этой девушкой, Ивлин начала понимать, почему Макс так критически относился к ней самой. Она осторожно посмотрела на свою левую руку и про себя посмеялась над собой. Она утешала себя тем, что Максу известна только одна часть ее истории. Хотя он и доказал ей, что ее безутешное горе уже стало лицемерием, он не мог знать, что она, ко всему прочему, лишилась блестящего будущего. Ивлин уже начала мечтать о том, что она еще расскажет Максу, кем она была, и заслужит его похвалу за стойкость, ведь несмотря на то что он насмехался над ее верностью недостойному мужчине, он должен понять ее разбитые мечты.
 
Но теперь она ничего не скажет Максу потому, что ее потеря по сравнению с трагедией Софи казалась ничтожной.
Но у Софи был Макс. Он окружал ее заботой, предупреждал малейшее ее желание. Наблюдая за ними, Ивлин вдруг поняла, что готова отдать все что угодно, даже свое зрение, лишь бы оказаться на месте Софи. Определение любви, которое дал Макс, не впечатляло Ивлин, пока она своими глазами не увидела как это может быть на самом деле. Как было бы прекрасно опираться на его сильную руку и находить утешение в его объятиях, ощущая его нежность.
У Ивлин стало тяжело на сердце. Как многого она была лишена, пока жила в выдуманном ею самой мире, мечтая о бессмертной любви, которая на самом деле оказалась лишь мифом, ведь Гарри бессовестно обманывал ее. Но и Макс тоже в какой-то мере обманул ее, потому что пробудив в ней интерес к жизни, не дал ей любви, ради которой и стоило жить.
Он не принес ей радости, разрушив стену, которой она отгородилась от суровой действительности. Пытаясь вдохнуть жизнь в ее окаменевшее сердце, Макс невольно пробудил в Ивлин интерес к самому себе. Еще не влюбившись в него по-настоящему, она уже была на пороге нового чувства, но Макс познакомил ее с Софи, чтобы дать понять, что он не свободен, и не успев расцвести, новая любовь Ивлин уже была обречена.
Девушка чувствовала себя как улитка, лишившаяся своего домика и вынужденная искать себе новое пристанище. Потерявшая Гарри и оставшаяся без своей любимой музыки, она потянулась к Максу — и наткнулась на Софи.
Ивлин не могла бы назвать Макса добрым и участливым по отношению к ней, но если бы она решилась обвинить его в том, что он несерьезно отнесся к ее чувствам, он бы, без сомнения, ответил, что его вмешательство пошло ей на пользу.
— Ты что-то слишком молчалива, Иви, — сказала Эми. — Может быть, наша вчерашняя поездка в Инсбрук утомила тебя?
— О, вы были в Инсбруке? — воскликнула Софи. — Жаль, что я не знала об этом. Макс, почему ты не привез их к нам?
— Потому что я все это время провел с тобой, — ответил Микс.
— Это был такой чудесный день, — мечтательно произнесла Софи, и ее голубые глаза потеплели. — Но вы обязательно должны посетить нас. Приедешь, Ева? — Она назвала Ивлин на немецкий манер к протянула руку. Не зная, чего от нее требуется, Ивлин коснулась руки девушки. — Макс говорит, что ты красивая. Мне так хотелось бы увидеть тебя.
— Макс мне льстит, — сказала ей Ивлин. — Когда-то я на самом деле вполне сносно выглядела, но теперь больше похожу на скелет. — Она бросила на Макса колючий взгляд.
Он искоса взглянул на ее черную рубашку.
— Ты даже не пытаешься измениться, — сухо заметил он.
Взгляд Макса был жестким; он, казалось, очень недоволен Ивлин. Очевидно, он решил, что ее мрачная одежда свидетельствует о том, что она вновь решила погрузиться в пучину печали. Но она уже не могла вернуться к прошлому, даже если бы захотела. Ивлин вышла из тьмы затворничества и больше не собиралась туда возвращаться.
Софи настойчиво приглашала Ивлин и Эми приехать в дом ее родителей с визитом.
— Я хочу, чтобы друзья Макса стали и моими друзьями, — с улыбкой сказала она.
Уже приготовившись сказать, что она вовсе не друг Макса, Ивлин вдруг замолчала, не зная, как иначе объяснить свои с ним отношения, если таковые вообще существуют. Эми предостерегающе взглянула на племянницу и поблагодарив Софи за приглашение, сказала, что они с радостью приедут, если Софи назначит им день и час. Девушка была в восторге и настояла, чтобы гостей привез Макс.
— Вы должны приехать в ближайшее время, — объяснила она, — потому что Макс скоро возвращается в Вену.
Эта новость удивила Ивлин. Ее пребывание в Зеефельде могло продлиться неопределенно долго, и она не предполагала, что Макс захочет так скоро уехать. Известие о его предстоящем отъезде вызвало у нее острое чувство потери. Никакая это не потеря, убеждала себя Ивлин; присутствие Макса только смущает ее, и чем скорее он уедет, тем будет лучше для всех.