Моя Найрин (СИ)

— По мне так лучше рабыня чем принцесса которой может позавидовать любая шлюха…
Звонкий звук пощечины огласил комнату. Схватив за руку жену Геральд с ненавистью, процедил:
— Первый и последний раз, когда ты сделала подобное. В следующий раз я не посмотрю на договор…
— Не посмеешь! Отец объявит войну! За мной стоит Эфрен…
— Нет моя дорогая! Эфрен выдохнул, избавившись от тебя. За Юргеном стоит Эфрен! — Геральд видел, что его слова больно бьют, но он не мог остановиться. — Никто не пойдет за шлюхой, которую перебрал весь дворец!
Амалия отшатнулась от Геральда, горло сдавило спазмом.
— Пока ты готовилась к свадьбе века я все разузнал. Ты ломаного гроша не стоишь… ни чести, ни достоинства…
Не устояв на месте, девушка рухнула на колени, тяжело дыша она наблюдала как уходит ее муж. Сжав руки в кулак, она посмотрела на закрывшуюся дверь и прохрипела:
— Я всегда получаю то что хочу…
На протяжении пяти лет Амалия пыталась добиться от мужа каких-либо чувств помимо равнодушия. Несмотря на все ее старания Геральд не обращал на нее никакого внимания. Даже на людях он вел себя с ней очень холодно. В тот день, когда Геральд оставил ее на полу она узнала про кольцо.
— Амалия, а где твоё кольцо?
— Какое?
— Как же…
— Кольцо у хозяйки! — резко перебил Геральд Шарлотту.
Себастьян отложил вилку и мрачно посмотрел на сына и жену. Амалия вскинула голову и в упор посмотрела на Геральда.
— Так что за кольцо и кто же хозяйка?
— Кольцо первой королевы. — ответил Себастьян на вопрос Амалии.
— И где же оно? — потребовала девушка.
— Оно у законной хозяйки!
— Геральд! — вскрикнул Себастьян. — Не смей вести себя подобным образом! Избавьте меня от выяснения ваших отношений. — мрачно изрек король, переводя взгляд с сына на Амалию.
— Прошу прощения, — бросил Геральд вставая из-за стола.
Поклонившись отцу и матери, он вышел. Шарлотта уже который раз пожалела, что спросила про кольцо. Она ведь могла догадаться, что кольцо отдано другой.
— Ваш сын меня не считает! — гордо вскинув подбородок произнесла девушка. — Я не плебейка, чтобы со мной подобным образом разговаривали. Я требую к себе соответствующего отношения! Мой отец…
— Раз вы требуете соответствующего отношения, значит вы готовы понести наказание… — перебил невестку Себастьян, вытирая рот. Аппетит был окончательно испорчен.
— Не понимаю, о чем вы ваше величество?
— Как же? У нас в Надейре карается смертной казню убийство человека.
— Какого человека? — в недоумении спросила Амалия, переводя взгляд на свекровь. Шарлотта сидела рядом с мужем, она видела, как от злости рука Себастьяна сжалась в кулак. Положив свою ладонь на руку мужа, она успокаивающе погладила и посмотрев на невестку ответила:
— Амалия, ты забила до смерти рабыню…
— Вы хотите сказать, что я должна отвечать за смерть какой-то никчемной рабыни… — девушка прыснула, затем не сдержавшись засмеялась.
Не усидев на месте Амалия, вскочила и держась за живот хохотала. Ее безумный смех разнесся по залу. Король и королева молча наблюдали за ней, осознавая, что совершили чудовищную ошибку.
На протяжении года Амалия старалась растопить сердце мужа. На какие только ухищрения она не шла, чтобы завоевать его. Кроме равнодушия и откровенной скуки она не смогла ничего достичь. На официальных приемах, во дворце и на людях он был с ней учтив, но не более. Как только они оставались одни Геральд просто переставал ее замечать.
После напрасных попыток завоевать мужа, она окончательно озлобилась. Год за годом она копила свою злость. Она научилась подавлять приступы агрессии и ярости. Когда безумие достигало апогея и хотелось все крушить и ломать, она тайно выбиралась в город, с верной охраной.
На окраине города в одном из дешевых борделей с нетерпением всегда ждали богатую даму. Ее лицо скрывала маска, а фигуру плащ. Хотя хозяина не интересовало кто скрывается за маской. Деньги, которые она платила за одну ночь были сопоставимы с годичным заработком. У него, всегда наготове были рабы. Три мужчины и три девушки.
 
Хозяина не волновало, что иногда ее визит превращался в кровавую оргию. За предоставленные неудобства, она платила щедро. Что такое труп раба по сравнению с такой щедрой дамой.
Через пять лет после замужества принцессы скончались король и королева с разницей в пару недель. Амалия выдохнула, теперь она королева и никто ей не указ разве что Геральд. Да и то, он особо не вмешивался в ее дела.
Отец ее так и не простил. После его смерти на престол Эфрена взошел Юрген, который и вовсе забыл, что у него есть сестра. Когда-то мечтавшая о короне, власти и величии принцесса, оказалась никому не нужной королевой. Которая без мужа ничего из себя не представляла.
Все изменилось в одну дождливую ночь. Неприметная карета везла даму в маске на окраину города, когда под колеса попал человек. Кучер, что есть силы натянул вожжи. Когда лошади остановились он спрыгнул с козел. Оказавшись под проливным дождем, ссутулившись, пряча лицо от порывистого ветра пошел смотреть на кого он наехал. Свернувшись в клубок, на обочине, лежал человек.
— Живой? — мужчина мыском сапога пнул неподвижное тело. — Я тебя спрашиваю, — после очередного настойчивого пинка в живот, человек застонал. — Вот и славно. Впредь смотри, куда идешь!
Подняв воротник камзола, кучер повернулся и хотел вернуться к карете, когда услышал мужской голос.
— Неужто королева пожалеет медной монеты для несчастного…
— Что ты сказал? — поворачиваясь процедил мужчина. Перед ним стоял неопределенного возраста человек в мокрых лохмотьях. Вздрогнув от его вида, кучер продолжил. — Пошел прочь или пожалеешь… – с этими словами он вытащил нож.
— Твоя голова быстрее слетит с твоей никчемной шеи прежде, чем твой нож коснется меня…
Кучер побледнел, тонкие губы нищего растянулись в мерзкой ухмылке.
— Ну так что, сподобиться королева на медную монету?
Мужчина отшатнулся. Судорожно сглотнув, громко шлепая по лужам он побежал к карете. Распахнув дверь, он влетел внутрь, нервно приговаривая:
— Ваше величество! Ваше величество! Там… там…
— Рот закрой! — прошипела женщина. Оттолкнув его, она вышла под дождь. Не успела она и пару шагов сделать как увидела того, кто напугал кучера.
Перед ней стоял человек, вернее подобие человека. Худая долговязая фигура, облаченная в рваные лохмотья. Неестественно большие руки с длинными тонкими пальцами. Голый череп, полностью обтянутый кожей, не имел глазниц, ушей и носа. На бледной коже, растягиваясь в противной ухмылке, был только рот.
— Кто ты, и что тебе надо? — спокойно произнесла Амалия.
— Какая честь! — мужчина поклонился и медленно подошел к королеве.
Рвотные позывы подкатили к горлу, когда он приблизился к ней, от него пахло протухшей рыбой. Вблизи он был еще страшнее. Сквозь тонкую натянутую кожу просвечивали голубые вены.
Приблизившись к ней вплотную, он с противным звуком втянул воздух. Над тонкой губой были две неприметные дырки, которые, судя по всему, служили ему на подобии носа.
— Похоть…, власть…, похоть…, злоба…, кровь..., море крови и венчает всю эту сладость ненависть. — мужчина противно оскалился, обнажая ряд кривых желтых зубов. Затем засунув два пальца в рот вызвал рвоту. Растягивая длинными пальцами противную желчь, он приблизил руки к тому месту, где должны были быть глаза и пробормотал.
— Ты хочешь власти, мести… Нелюбимая жена, дочь, сестра… Бедняжка.
Несмотря на отвращение Амалия с интересом рассматривала существо.
— Неплохо…
— Я бы даже сказал, что очень хорошо, — довольно рассмеялся мужчина.
 
— Кто ты такой? Как тебя зовут?
— Я? Я не знаю как меня матушка называла, она не сообщила об этом, когда выбросила меня на улицу. Но называют Слепцом, Уродом, Чудовищем. — ответил он и демонстративно повернул гладким черепом из стороны в сторону.
— Слепец говоришь… — хмыкнула молодая женщина, рассматривая его. — Что ты хочешь?