Лавина любви

— Так-то лучше. Откинься назад. Я хочу еще немного поиграть с твоими прекрасными грудями.
Но, вместо того чтобы послушаться, она обхватила свои груди руками, приподняв их так, чтобы соски казались еще крупнее. Он медленно погладил напрягшиеся темно-розовые соски пальцами. Они смотрели друг на друга и наслаждались, видя взаимное удовольствие. Никогда еще занятие любовью не было для нее таким волнующим. Джинджер казалось, что к ней поднесли спичку… Она и не догадывалась о своей страстности!
Интересно, подумала она, чувствует ли он сейчас то же самое? Но спрашивать она не станет!
Он дразняще лизнул ее сосок. Джинджер обняла его за голову и одной рукой притянула к себе. А другой рукой она по-прежнему поддерживала грудь, предлагая ему, словно спелый плод.
Он взял в рот ее набухший сосок. Вторая его рука нетерпеливо раздвигала ее бедра. Джинджер непроизвольно начала двигаться в такт его движениям, постанывая от удовольствия.
Она наклонилась и попыталась расстегнуть ему брюки. Ей отчаянно хотелось ощутить его силу — его плоть в себе.
— Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя? — прошептала она.
— Разве ты не чувствуешь?
— Пока нет.
— Смотри сама. — Он легко отстранил ее, расстегнул рубашку и встал.
Пока он освобождался от остатков одежды, она восхищенно любовалась его мужской статью. Он великолепен! В приглушенном свете его торс мягко светился. Его телу позавидовал бы любой культурист. Когда он снял трусы, она увидела горделивое мужское естество, которое демонстрировало силу его желания.
Он обхватил ее голову руками и пригнул вниз. Он весь дрожал от сдерживаемого желания. Она легко повела языком по его напряженному члену, и он хрипло застонал.
С удовольствием она подумала о том, что может довести его до экстаза так же быстро, как он ее. Она до тех пор ласкала его губами и языком, пока он уже не мог больше сдерживаться и нехотя отстранился от источника наслаждения.
— Здесь немного тесно для того, что я хочу с тобой сделать, — прошептал он, и Джинджер засмеялась грудным, низким смехом в предвкушении наслаждения.
— Пойдем наверх? — спросила она.
— Не обещаю, что не накинусь на тебя по пути и не изнасилую прямо на лестнице, — честно предупредил Мэтт, и она снова рассмеялась. Его страсть была такой же сильной!
В углу гостиной стоял старый деревянный сундук. Прислонившись к креслу, она наблюдала, как он открыл крышку, достал пушистый плед и бросил его перед камином.
— Ложись! — приказал он.
Джинджер подошла к нему. Ей было приятно от сознания того, что он наслаждается каждым ее движением, каждым изгибом ее тела. Как он сосредоточен сейчас на ней! Джинджер почувствовала себя любимой и желанной. Она легла, и он несколько секунд любовался на нее сверху. Потом встал перед ней на колени.
— Раздвинь ноги, любовь моя, — прошептал он, и она чуть не замурлыкала от удовольствия. Потом раскинула руки и раздвинула ноги, приглашая его полюбоваться. — А теперь я выполню все твои желания. — Он склонился над ней и стал целовать ее губы, закрытые глаза, стройную шею. Он ласкал языком ее груди. Язык его, дрожа, описывал круги вокруг ее приподнятых сосков, потемневших от возбуждения. Потом он медленно двинулся вниз. На этот раз между его языком и ее жарким, влажным естеством не было кружевного барьера. Он наслаждался ее податливым сладким телом.
Только когда Мэтт понял, что она больше не может сдерживаться, он вошел в нее, и они оба одновременно достигли оргазма. Он долго не выходил из нее. Джинджер в изнеможении прижалась к нему, словно стараясь повторить все изгибы его тела. Она не представляла, сколько времени провела в сладкой полудреме.
Внезапно послышался резкий звонок телефона. Наладили линию!
Мэтт застонал и одной рукой принялся нащупывать на столике телефон. Наконец он сел и сказал: «Алло!»
Джинджер извернулась и стала гладить его живот.
— Да, — услышала она его голос.
С кем это он?
— Все в порядке. Да, она здесь, рядом. Сегодня впервые выходила на улицу… — Он лукаво подмигнул ей. — Кажется, она очень устала с непривычки. — Он передал ей трубку.
 
На другом конце линии загудел отцовский бас:
— Надеюсь, ты не перетруждаешься! — Ей с трудом удалось сдержаться и не расхохотаться. Она поймала на себе насмешливый взгляд Мэтта. — Поосторожнее с больной лодыжкой! Я знаю, ты скажешь, что она совсем зажила, но, пожалуйста, не торопи событий, не наделай глупостей!
— Папа, я не наделаю глупостей. — Мэтт подсел к ней поближе и снова стал ласкать ее грудь. Джинджер легким движением отвела его руку и показала пальцем на телефон, но он не послушался. — Погода прояснилась, — ответила она отцу. — Да. Да. Я попозже тебе перезвоню. Пока. Я тоже тебя люблю.
Мэтт взял у нее из рук телефонную трубку и положил на рычаг. Потом лукаво посмотрел на нее.
— Значит, ты не собираешься наделать глупостей? — переспросил он. Потом отбросил волосы с ее лба и оперся на локоть, с удовольствием наблюдая, как она покраснела. Возбуждение в ней еще не угасло.
— Интересно, что подумал бы твой отец, если бы узнал, чему помешал его звонок!
— Думаешь, я поступила безрассудно? — Джинджер нахмурилась.
— То есть мы с тобой оба поступили безрассудно? Возможно… — Он очень нежно поцеловал ее в губы, но Джинджер была слишком поглощена своими мыслями и не ответила на поцелуй.
— Почему ты так говоришь?
— Секс обычно имеет последствия, — объяснил он. Рука его скользнула ей на талию. — Ты не ребенок. Ты это знаешь. Может быть, у твоего случайного знакомого, который караулит чужой дом, возникнут в отношении тебя нездоровые намерения? Теперь, когда ты доказала мне, как сладко может быть в женском обществе, вдруг мне захочется, чтобы в долгие зимние вечера в этой заброшенной хижине рядом со мной была женщина?.. — Он осторожно снизу вверх провел пальцем по ее животу и обвел линию груди, показывая ей, как именно понимает сладость женского общества.
От внимания Джинджер не ускользнуло: он не сказал, что ему захочется коротать зимние вечера именно с ней, но разве можно его в этом винить? Она сама предложила ему себя, и он, будучи мужчиной, не смог устоять. Да и кто смог бы на его месте? Так почему же внутри нее нарастают тупая боль и тоска?
Ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы справиться с тревогой. Реальность явилась ей огромной черной дырой. Скоро она уедет и больше никогда не увидит его! Обычный роман на отдыхе… Собственно говоря, то, что произошло между ними, и романом-то назвать нельзя.
— Папа хочет узнать, когда ему ждать меня, — сказала Джинджер. Все же одну ночь этот мужчина принадлежал ей. Она уверена: он этого не забудет. Только пусть не воображает, что занял в ее жизни много места. Он считает ее глупой самовлюбленной пустышкой. Раз так, она такой и будет. Когда она вернется домой, то докажет себе, что секс с ним не разрушил ее мира.
— Что ты ему скажешь?
— Скажу… что вернусь через пару дней, когда мы убедимся, что снегопад прекратился и я спокойно могу доехать на лыжах до ближайшего населенного пункта, до безопасного места.
— Безопасного места? Интересно. А здесь, со мной, ты не чувствуешь себя в безопасности? — Он нежно прикусил мочку ее уха, и она тихо вскрикнула.
— Где ближайший городок? — спросила она чуть слышно.
Он помедлил с ответом.
— Если лететь по воздуху как птица, до него примерно километр. На лыжах это вообще не расстояние. Когда погода позволяет, я оборачиваюсь в один миг туда и обратно. Если мне нужно пополнить припасы.
— А сумки с продуктами ты тащишь в руках? По-моему, неудобно.
— Обычно я не таскаю сумки в руках. — Он ухмыльнулся. — Я покупаю столько продуктов, чтобы они уместились в моем рюкзаке. Кстати, я довольно опытный лыжник. Не то что некоторые…
— Погоди… — Джинджер выпрямилась и прислушалась. — Что это за шум?
— Какой шум?
— Похоже на то, что… твое желание снова выходит из-под контроля. — Она прикрыла глаза и призывно улыбнулась.