Восход Луны (СИ)
- Дур-ра! - Раздалось категоричное басовитое откуда-то со стороны кладовок.
«Мда-м». - Мысленно согласился я.
Ко мне грузно подбежала свирепого вида тетка, коренастая, с мощными руками, в замызганном комбезе. За спиной сей гориллы маячила напуганная мышка. «Горилла» мельком глянула на мою руку и живот, и растекающуюся по полу кровь.
- Дур-р-ра! - Прорычала «Горилла» снова. - Телефон куда заныкала? Ищи, живо! Делать надо, а не тявкать как собачонка.
Подхватив меня под руку, «Горилла» уложила спиной на пол.
- Держись, полосатик. - Бросила ободряющее, и отобрала у плачущей девушки найденный телефон.
Последняя мысль, мелькнувшая в моем затухающем сознании:
«А как же Луна?..»
Гл. 11 - Взаперти
[ Луна \ Квартира Лайри ]
Толстосум обобрал моего дракона на тысячу камней! И хотя ящер был доволен сделкой, я чувствовала, что если этот толстый медведь с бездонным мешком еще раз упомянет о камнях или оплате - я подпалю его задницу драконьим пламенем!
С головой уйдя в новый виток приключений, я не сразу обратила внимание на доносящийся откуда-то треск. Когда назойливый звук повторился, прислушалась. Телефон? Лайри звонит мне? Остановив дракона под деревом и убедившись, что вблизи нет врагов, я пошла в коридор.
Обутыми в носки копытами неудобно было брать трубку, но я ухватила ее обеими ногами и прижала к уху.
- Лайри! Ты выходишь на работу или станешь читателем «желтых вакансий»?!
От неожиданного ора в самое ухо я вздрогнула и чуть не выронила трубку из копыт.
- Простите, что? - Спросила, желая понять суть. Говорил явно не Лайри.
- Кто на проводе? - Раздался резкий мужской голос.
На проводе? Удивленно осмотрела витой шнур, тянущийся от трубки к телефону.
- Так кто говорит-то? - Донеслось раздраженное.
- Луна… - Ошеломленная поведением собеседника, я не знала, что и думать. Это совсем не было похоже на мягкий настойчивый напор Лайри. Нет, это если б меня походя пнули по крупу - сильно и грубо.
- Охрене-е-еть! Наш завзятый холостяк обзавелся девкой! Неужто спермотоксикоз доконал?! - Раздался хохот, похожий на хриплый ржач, затем грохот, и я, скроив неприязненную мину, отстранила трубку от уха. - Вот что, Л-лена, передай своему дражайшему задроту, что если он не явится на работу через полчаса - я его уволю к хренам! И можете кувыркаться в постели сколько влезет!
Снова что-то с шумом упало, затем - гудки. Более не услышав ни слова и вернув трубку на место, я вздохнула. Неужели моему другу приходится общаться с вот такими неотесанными личностями, да они еще верховодят?
В душе неприятно кольнула холодная льдинка тревоги. Увлеченная игрой, я не следила за временем, но Лайри давно уже должен был вернуться. Что же задержало его?
Возвратилась к дракону, но играть не хотелось. Выключив и убрав игру, я прошлась, стараясь избавиться от навязчивых мыслей. Когда в третий раз прошла мимо стола и взгляд мой остановился на свече, я поняла, что кружение по комнате лишь обостряет одиночество и беспокойство.
С зажженной свечой я обошла гостиную и спальню, уделив внимание каждому предмету мебели, каждому углу комнаты. У лежки Лайри свеча коптела особенно сильно, потрескивающее пламя металось как под порывами штормового ветра, едва не угасая. Требовалось применить мощные заклинания очищения, но без должного количества магии это невыполнимо. Даже простенький телекинез бумажной птички полностью истощал меня.
Терпеливо очистив пространство, насколько это было возможно магической силой огня, я пошла в коридор, чтоб выкинуть почти сгоревшую свечу и, проходя мимо книжного шкафа, краем глаза увидела движение темной тени за стеклом.
Я замерла на полушаге, чувствуя, как от пробегающего по спине холода невольно поднимается шерсть. Скосив глаза, осторожно обернулась, не готовая узреть чудовище, заставшее меня врасплох. И встретилась со своим безумным отражением.
«Та» пони стоит почти вплотную ко мне, взъерошив перья и нервно присогнув переднюю ногу, готовая то ли ударить, то ли отпрыгнуть. Грациозная осанка, густая грива, ухоженный вид абсолютно не вяжутся со взглядом насмерть затравленного животного. Вилка с огарком свечи дрожит в ее зубах. Слыша хриплое дыхание, я медленно осознаю, что «она» это я, и что мое сердце колотится с ужасающей скоростью, грозя разорваться.
О-о-ох-х… Бросила вилку, глубоко вдыхаю, опуская голову до пола и пытаясь успокоиться. Вскрикнув, застонала от резкой боли в сведенных крыльях. Через силу расправив их, легла на пол, чтоб хоть как-то расслабиться. Глаза слезились, взор помутился, а тело, испытавшее огромное напряжение, болело, будто в меня ударила молния.
- Лайри, любимый, где же ты, я нуждаюсь в тебе, как никогда прежде… - Шепчу, глотая слезы.
Ответом мне - тишина. Свернувшись в болезненный комок, я зарыдала, а одиночество, к которому я, казалось бы, привыкла за тысячелетие жизни в изгнании, снова липкой паутиной опутало душу, заставляя замереть, сжаться, обрывая, теряя последние связующие нити родного животворного тепла. Медленно угасаю, утопаю в холодной пучине безысходности.
«Никто из пони, с кем я была знакома, не любил меня»…
Всхлипнула, сжимаясь все сильнее, тщетно пытаясь обрести спокойствие.
«И я, свободная, независимая, окруженная блеском и роскошью, всегда прекрасно это понимала».
А может я была слишком высокомерной, черствой, и не замечала их искренней любви? Не давала себе труда присмотреться и понять, что этим поведением отталкиваю других пони, обрекая себя на извечное одиночество?
«Но, не желая разрушать их жизнь, я всем отказывала».
Жалкие надуманные оправдания собственной слабости. Потеряв когда-то Силлейбла, а много позже и любимую ученицу, я боялась вновь ранить себя глубокой привязанностью. И не хотела учиться любить. Я считала, что быть одной, отстраненной, недоступной - проще и спокойнее. Сколь жестоко я ошибалась.
«Если ты любишь впервые и впервые выражаешь любовь - мне твое волнение понятно».
Шевельнула ушами, словно заслышав голос Лайри. Почему, оказавшись в ином мире, безжалостном и враждебном, я полюбила одного из его жителей?
«Луна, мне все равно, кто ты - животное, мифическое существо или богиня из иного мира».
Не потому ли, что все прежние мои убеждения пошли прахом, показав свою несостоятельность? И лишенная магии, я оказалась унизительно беззащитной.
«Да, тебе было одиноко, больно и трудно, это не лучшие дни твоей жизни, с насилием, позором, грязью».
Перед глазами расплывчато маячат какие-то цветные полоски. Смахнув слезы, узнаю рисунки на передних копытах.
«Спасибо, Лайри, я до глубины души тронута твоей любовью и заботой».
Могу ли я ответить любовью на его любовь? Не станет ли это очередной жестокой раной? Ведь мой любимый смертен. Как и я…
«Я не бессмертна, Лайри. - Я посмотрела в глаза человеку. - И я не хочу потерять тебя».
Дыхание прерывается, рыдания душат меня.
«Может, я сейчас выйду за дверь - и фьюить, ты меня больше никогда не увидишь, и не почувствуешь снова прикосновения этих рук».
Открытость, импульсивность Лайри всегда настораживала, даже пугала: без всякого весомого повода он мог обнять меня, поправить гриву, приласкать морду, почесать за ухом, шепнуть комплимент. Он не выбирал какие-то «подходящие» моменты - он был рядом, отчего я смущалась и чувствовала себе очень скованно.
Почему?! Почему я не могла ответить открытостью, взаимностью в полной мере? Он ушел сегодня, и… Я не желаю думать о худшем, о том, что вот так неожиданно потеряла любимого навсегда. В памяти мелькают мгновения, когда я хотела прикоснуться к Лайри, и слова, которые хотела сказать вчера, сегодня. Но не прикоснулась, не сказала - постеснялась, отвлеклась, забыла. А теперь сказать их некому.
- Ла-айри, вернись. - Простонала я, замирая в оцепенении. Мое сознание почти угасло, затянутое темной дымкой…