Мир Элайлиона (СИ)

После лицо становится каким-то безучастным.
Лин начинает казаться, что она собирается со всем согласиться:
— Так… Что думаешь?
— … Ты права, — кивает Анаэль.
«Победа!» — проносится в голове духа мысль, а на лице появляется улыбка, ощутив которую, она сразу пытается убрать.
— Но только! — неожиданно поднимается ламия, — Ты должна пообещать, что ночью ничего не сделаешь с Анвилом!
Она явно судит по себе — если она вытворяет всякое разное, то и Лин, вероятно, тоже будет.
— Обещаю, — тут же отвечает дух, — Только я и не собиралась…
— Тогда я спать, — снова ложится белая ламия на Жору и поворачивается на бок.
Когда Лин уже собиралась отползти, Анаэль вдруг говорит смущённо:
— И… это… спасибо за подарок… Мне он правда очень понравился.
— … Ага…
Дух садится обратно в свой излюбленный уголок, смотря на растения в центре. Ждёт, пока подруга заснёт.
Проходит около получаса. Лин ждёт.
Проходит час. Лин ждёт.
Проходит полтора часа. Лин ждёт.
Проходит два часа. Лин дождалась.
Ламия уснула, перестав за ней наблюдать.
Выйдя из своего уголка, подползает на четвереньках сначала к Анвилу, забрав платье Анаэль. Переносит платье к корзинке, вешает на краешек, укрывает ламию одеялком. Ползёт обратно к парню. Садится.
Смотрит.
«И вовсе я не собираюсь ничего делать…»
Просто смотрит, не отрываясь, на спящее лицо. Ресницы его подрагивают, под веками быстро двигаются глаза.
Проходит пару минут, гортань Лин начинает немного вибрировать, издавая негромкий соответствующий звук.
Подобное случается только когда она сильно расслаблена или отчего-то приятного, и благодаря этой вибрации ей становится ещё лучше.
— Мурр~… Мурр~… Мррррр~…
 Глава 40 
 Вот так доброе утро… 
Девушка с японско-розовыми волосами, еле перебирая ногами, идёт по коридору, пошатываясь. Под ногами мягкий ковёр на идеально ровном и гладком полу, но ей кажется, что вокруг всё колеблется, как палуба при сильном волнении моря.
— ЩА КАК ДОЙДУ! — кричит Келли самой себе на весь коридор, — КАК ДРЫХНУТЬ ЛЯГУ!
Шорохи её шелковистого платья создают отзвук, и раздаётся он на всём протяжении коридора, но лишь в её голове. На лице явное желание спать, в голове разбегаются колючие и непонятные мысли, словно это не просто мысли, а извивающиеся змеи. Нежные розовые волосы, что повисли перед лицом, напоминают ей прекрасную одноцветную радугу в сером, унылом небе.
И пофиг, что радуги не бывают одноцветными! Розовый, что в детстве, что сейчас — её любимый цвет, так что было бы не плохо увидеть подобную «радугу» в небе!
Всё это — фантазии затуманенного алкоголем мозга.
Неожиданно за спиной раздаётся знакомый строгий голос:
— Келли?
— … Да~? — поворачивается девушка.
— На весь коридор кричишь, — хмурится красавица.
Безупречное, нежное и красивое лицо. Светлые волосы мягкими волнами ниспадают на плечи и ниже. Сероватые глаза глядят на мир чуть устало и блëкло. Одета она в тонкое голубое платье, что подчёркивает фигуру. Заострённые уши под прямым углом выходят из головы.
Улыбнувшись, Келли говорит:
— Лиринд~, тебе пора разнообразить гардероб.
— Мне всё равно.
Холодная, как и всегда. Но Келли воспринимает её холод иначе — она одна из немногих, с кем Лиринда говорит не выдавливая из себя фальшивую улыбку.
Вздохнув, колорнир говорит:
— Давай помогу.
Лиринда ниже Келли на сантиметров этак двадцать, но первую, кажется, вовсе не пугает возможностью быть раздавленной мускулами второй.
Колорнир подходит, человек опирается о её плечо, которое, не смотря ни на что, не дрогнуло под весом.
— Спасибо, — улыбнулась розоволосая.
— Пожалуйста.
Так они доковыляли до комнаты, Келли достала ключи и попыталась их вставить в замочную скважину, но это дрянь всё время убегает!
— Плин…
— … По моему, вернулась ты куда более трезвомыслящей.
— Вернувшись-ка, я выпила ещё немножечко…
— Понятно.
Выхватив ключ из руки большой девушки, Лиринда быстро открыла дверь.
 
— Спас…
— Быстрее, у меня ещё работа есть.
Немного надувшись, Келли зашагала далее.
Розоволосая заходит, сначала в комнате темно, но Лиринда жмёт переключатель, лампочки зажглись.
— А! Свет! — зажмурилась Келли.
— Ты ведь только что из освящённого коридора зашла… — сказала колорнир, немного скривив лицо.
Видимо, пытаясь спастись от света, Келли плюхается лицом в постель; в любом случае, разглядеть у неё ничего не получается.
— Мне нужно кое-что тебе передать, — начинает Лиринда говорить, — У тебя появилось задание.
Она достаёт из кармана платья конверт, как тут же раздаётся храп:
— Хрр… хрр… хрр…
— … Иногда как напьётся… — вздохнув.
«И почему мне приходится водить дружбу с такими?»
Лиринде, признаться честно, Келли не очень нравится.
Хоть розоволосую и не назовёшь плохой, она раздражает. Слишком общительна, то бишь много говорит, что очень не любит Лиринда. Парни при ней мечтают о подвиге, лишь бы впечатлить её. Хоть и не так уж часто, но любит выпить.
Но в то же время, для своего возраста, она слишком сильна. Обычно такой силой герои обладают только через пять лет своего пребывания на посту героя. Ей же хватило всего трёх.
С ней полезно водить дружбу. Только потому Лиринда и продолжает. Как и со многими остальными героями.
Связи важны для аристократа.
Положив на её тумбочку конверт, колорнир собралась было уходить, как поняла:
«Она, вероятно, не заметит его.»
Развернувшись, идёт обратно, достаёт из тумбочки лист «а-четыре» и пишет на нём: «открой концерт». Берёт ещё и скотч, лепит лист на дверь.
Снова уходя, понимает, что и этого, вероятно, не хватит.
Возвращается, достаёт ещё листов. На одном пишет: «Чтоб открыла конверт!»
На втором: «В конверте важная информация.»
В третьем: «Не откроешь конверт — штраф!»
В четвёртом: «В конверте важное сообщение. Открыть немедленно.»
В пятом: «Открыть немедленно. В конверте важная информация.»
В шестом: «Открой конверт, и будешь жить долго.»
И так далее.
Развесив двадцать посланий по всей комнате и одно на лице человека, Лиринда разворачивается.
«Интересно, заметит?» — уходит девушка с этими мыслями в то же время не замечая озорной оранжевый цвет собственных глаз.
* * *
Сейчас, наверно, полдень. Комната, освещённая пробирающимся сквозь узкие окна солнечным светом, кажется немного зловещей после моего очередного ночного кошмара, но волноваться не о чем. Просто, очевидно, зрелище на том болоте было столь отвратительным, что до сих пор преследует меня.
Значения этому придавать не стоит и на настроении пока сильно не отражается.
Тем более, чем обдумывать бессмысленный сон, лучше заняться делом:
— «Р-р-р-р»! — рычу я Лин, метлой смахивая пыль и мусор в кучку.
— Х-х-х-х! — старается повторить за мной девочка-дух, протирая растения в центре комнаты от пыли.
Глаза Таури, который сидит на голом полу, без конца следуют за ней. Анаэль всё ещё спит.
Аргилэ пришёл недавно. С метлой, совком, маленьким железным ведёрком с водой и тряпочкой. Я, как и прежде, не понимал его слова, однако что меня просят сделать осознал сразу.
«Живёшь в этом доме, так будь добр сохранять в нём чистоту», — уверен, что-то подобное Таури и сказал.
И мы, до этого учившиеся произносить буквы, принялись за дело.
Судя по разговорам на местном языке мною услышанным, звуки [ж], [о], [р] и [а] присутствуют в произношении. А потому, когда Лин, старательно жестикулируя, просила меня продолжить наш прошлый урок, я решил начать с них.
Перестав подметать, повернулся к духу:
— Не-не, прижми язык к нёбу, — сказал я, открывая рот, — Вот так: «р-р-р-р»!