Мир Элайлиона (СИ)

Решено. Я всë же подбодрю еë.
Рука потянулась к головке ламии, начав нежно поглаживать:
— Ты молодец. В самом деле, ты удивительна.
— Ч-ч-что? — заикаясь спрашивает змейка, раскрывая широко рот, явно смущённая неожиданной похвалой.
— Возможно, я слишком часто это говорю, но я действительно так считаю, — довольно кивая, — Многие ли сталкивались с той же проблемой, что и ты? Нет. Многие бы в твоей ситуации просто сдались? Определённо.
— Ухх…
Ушки покраснели и затрепетали, глазки забегали, словно ища выход из ситуации, а хвост шлёпает по бумаге от радости.
— Все старания уже себя окупили… — бормочет радостно ламия.
Всё… Нужно прекращать. Перехвалю её скоро, если не уже.
Когда я убрал руку, Анаэль радостно спросила:
— А… А если я продолжу стараться, ты будешь меня так гладить⁈
— … Да?
— Ты обещал!
— Кхм… Давайте закругляться.
Какая же она агрессивная…
А ведь утром я хотел сказать ей прекратить все эти выходки. Но в итоге пришёл Таури со своей матерью и это как-то само собой вылетело из головы.
Наверно, нужно стать строже.
… Потом. Не перед Лин ведь это делать.
Отойдя от девочек, я улёгся на шкуре, сказав:
— Спокойной ночи, — и перевернулся на бок, спиной к девочкам.
— «Спокойной ночи»? — спросила Анаэль.
Вздохнул, переворачиваюсь на другой бок, смотрю на них:
— Да. В моём мире так говорят перед сном, на время расставания ночью. Это просто этикет.
— Ммм… Тогда спокойной ночи тебе, Анвил!
— Да, — кивнул я и лёг на спину.
Но вот проходит ещё минут двадцать, а я всё лежу. Девочки очень тихие, словно уснули вслед за мной. С Анаэль, вероятно, так и есть. Но Лин, когда я приоткрыл глаза, жутковато сидела в еле освещённой части комнаты.
Мысли не покидает ламия. Точнее, её поведение… Всё ещё не даёт мне покоя.
Почему моя сверстница ведёт себя подобным образом?
У меня есть предположение.
Её жизнь далеко не сахар. С самого детства она столкнулась с неприятием со стороны своих соплеменников. Большинство представителей её расы ненавидят её, отвергая и игнорируя. Она оказалась не нужна родителям — они просто ушли, ничего не сказав, оставив её в этом мире лишь с Лин.
Магия, о которой столь долго мечтала, оказалась недостижимой мечтой.
И… помимо всего этого, Анаэль столкнулась с ещё одним испытанием — любовью. Она влюбилась в человека, который отверг её.
Что если вся эта постоянно демонстрируемая детскость — защита, маска, от всей той боли, что преследует её всю жизнь? От её изувеченной памяти, этого увесистого бремени.
И что… если там за маской стоит нечто большее, чем просто детская наивность?
Вот как, зная всю судьбу Анаэль, быть к ней строгим?
Если бы она была обычным ребёнком, то всё было бы гораздо проще…
* * *
— Спит, — сказала Лин.
Тут выглядывает из корзинки ламия:
— Да? Отлично, — сказала она, одеваясь.
— А зачем тебе это?
Когда Анвил лёг спать, Анаэль очень тихо попросила Лин наблюдать за ним и сказать, когда он всё же заснёт.
Ламия, не отвечая, подошла к спящему. Дух начала что-то подозревать:
— Анаэль?
Повернувшись, ламия отвечает:
— Хочу спать с ним.
И быстро залезла к нему под шкуру.
— П-подожди! — быстро говорит Лин, — Подожди! А Анвил не против?
— Неа, — раздался приглушённый шкурой голос ламии.
«Лжёт», — сразу понимает дух.
— Нет-нет-нет! — встаёт со своего места она, возмущаясь, но шёпотом, — Если Анвил не разрешил, то так делать нельзя!
На цыпочках подбежав к спящему, продолжает говорить:
— Анвил спит, ты мешаешь ему!
Но в ответ тишина.
Заподозрив неладное, дух приподнимает краюшек шкуры, где просочилась ламия, видя под ней лишь платье.
Анаэль, очевидно, разделась.
— Ты где?
Боясь разбудить парня, Лин ныряет руками под одеяло, начав искать извращённую ламию, прощупывая каждый закуточек. Через несколько секунд она нащупывает что-то гладкое, но тут же скрывшееся.
— Анвил, проснувшись, разозлится!
И снова ничего в ответ.
Прощупав уже, кажется, всё вокруг парня, взгляд духа перемещается на его грудь и на лице появляется самое настоящее изумление. В том месте проходит что-то длинное и тонкое.
 
Неужели она надеется, что, боясь разбудить Анвила, Лин не станет лезть туда?
Улёгшись на живот и состроив очень сосредоточенное выражение лица, руки девочки, медленно скользя по внутренней части шкуры, постепенно перемещаются к груди.
Медленно… медленно…
И БЫСТРО ХВАТАЮТ АНАЭЛЬ!
— Нья⁈ — раздаётся удивлённый голос.
Пока Лин будет медлить, ламия обязательно попытается вырваться из хватки, всячески извиваясь в своих попытках. А это непременно разбудит парня!
«Подобного нельзя допустить!»
Как быстро дух схватила ламию, так же быстро она вытащила её.
И вот перед её глазами обнажённая Анаэль, смотрящая с обидой.
Скрестив на груди руки, змейка требует:
— Отпусти.
— Нет.
— Пожалуйста, — со всё таким же обиженным видом.
— Нет.
Встав, дух несёт ламию к корзинке.
— Спи, — говорит она, кладя ламию.
— Нет.
— Я всё равно не позволю мешать Анвилу.
— …
— …
Обе испытывающе смотрят друг на друга, хмурятся.
— Я просто хочу спать с любимым.
— А он не хочет спать с тобой.
— …
— Я просто хочу дать ему нормально поспать.
— А я хочу умереть, оставив как можно меньше сожалений.
Сердце в груди Лин словно бы пропустило удар.
— … Д-да… я знаю. Но ты ведь так ничего не добьёшься.
— Добьюсь. Как говорил Бирс, «Главное — упорство». — Кивает Анаэль несколько раз так, будто говорит что-то очень умное, — «Способность продолжать двигаться вперёд, несмотря на трудности и неудачи. Она поможет вам достигать поставленных целей, преодолевать препятствия и не сдаваться перед трудностями.»
— Точно помню, что ещё там было «Нужно уметь принимать ошибки, учиться на них и больше не совершать»… Или как-то так. Ты сама рассказывала.
— … Я и не совершала ошибок, — отведя взгляд, — Чем больше времени мы будем проводить вместе, тем раньше он влюбится. Чтобы любовь зародилась, нужно время. А его у меня нет. Я даже не знаю, доживу ли до следующего года.
— … Я… всё равно не могу тебе этого позволить, — всё же отвечает Лин, виновато отведя взгляд.
— … А точно ли дело в этом?
— … Что? — снова повернувшись к ламии.
Но увидела дух уже полностью другой взгляд. Сосредоточенный, пристальный, ледяной, как если бы змейка смотрела не на свою единственную подругу, но на изменницу, настоящую предательницу
— Мне кажется… что раньше ты бы позволила мне это сделать. Просто сейчас у тебя появились собственные причины не позволять мне этого.
Вопрос застал духа врасплох. Собственные причины? Какие такие причины она имеет в виду?
— Я ведь даже не разбудила Анвила, — продолжает Анаэль, — Так почему ты просто не позволила мне остаться спать на нём?
Лин сглатывает. Трудно что-то ответить. Сказать, что она ошибается, и ответить в точности так, чтобы сохранить подругу? Но какие причины придумать? Она ведь действительно может просто оставить всё как есть… Да только вот сердце всё равно не позволяет этого сделать.
— Это… — начала дух быстро придумывать оправдания, — Как бы… Когда Анвил проснётся, ему может не понравится.
— Но тогда он отругает только меня.
«… Всегда ли Анаэль была такой быстро соображающей?»
— Это может быть опасно и для тебя… Вдруг он будет вертеться во сне?
— Мне всё равно жить не долго.
— Т-тогда подумай об Анвиле. Какого ему будет случайно придавить тебя?
Ламия открывает рот, собираясь что-то ответить, но слова замирают в горле, так и не озвученные. Вдруг мотает головой, словно пытаясь прогнать дурные мысли. Потом закрывает глаза и падает головой на спящего Жору, который от неожиданности (или наслаждения) тихо пищит. Несколько секунд неподвижно лежит, сжимая и разжимая кулаки. В позе явное напряжение.