Однажды в сказке (СИ)

В кабинет заглянул Джек, поддерживавший повисшую на нем Романову, по лбу которой сбегала тонкая струйка крови. Выглядела она откровенно пришибленной, рыжие лисьи уши съехали набок, и Броку стало ее жаль.
– Скрутить его надо, – бросил Джек. – Кто его знает, каким очухается.
Романова медленно, будто в замедленной съемке, вытащила из крепления магнитные наручники, перебрасывая их Барнсу. Брок отстранился от него, с привычным удовольствием наблюдая за его скупыми, спокойными движениями. Он всегда действовал с неторопливой неотвратимостью, не размениваясь на бесполезные размахивания руками, будто соблюдал строгий лимит. Сейчас, правда, выглядел Барнс… странно, потому что вместо тактического костюма или хотя бы джинсов на нем был причудливый темно-синий наряд, состоявший из кителя с серебряными позументами и штанов с серебряной же нашивкой на штанинах сбоку. Дополняла картину алая атласная лента, перекинутая через плечо. Брок невольно хмыкнул, оценив новоявленного принца. Что ж, нельзя было не признать, что Барнсу удивительно шел его костюм. Он казался хищником в овечьей шкуре, и этот его неопасный образ, сплетаясь с привычной решительной мощью движений, будоражил воображение.
Зафиксировав бессознательному Старку руки, Барнс небрежно, будто мешок, закинул его на плечо и повернулся к Броку, впервые со своего появления внимательно оглядывая его с ног до головы. Задержавшись взглядом на дурацкой тиаре и веере, он кашлянул, явственно пытаясь сдержать хохот, и Брок моментально забыл о недавнем спокойствии. Теперь Барнса хотелось придушить.
– Ладно, ладно, не бесись, – примирительно сказал Барнс. – Моя леди.
Брок, по-прежнему не имевший возможности дать ему в рожу, крепко стиснул веер и, по наитию, огрел им заржавшего Барнса по голове. Веер после столкновения с каменной башкой остался возмутительно целым, и Брок, выплескивая накопившееся за какой-то час напряжение, продолжил орудовать единственным оказавшимся в его распоряжении оружием, стараясь не думать о том, как все это смотрится со стороны. Барнс продолжал хохотать, даже не пытаясь уворачиваться, и Брок быстро выдохся.
Романова, глаза которой напоминали шары для гольфа, обеспокоенно потрогала себя за голову, будто прикидывала серьезность полученной травмы. Брок ее понимал – не каждый день видишь мужика в бабской короне, который колотит другого мужика веером. Джек гоготнул, поймал его взгляд и поспешно вышел из кабинета, буксируя за собой явно переоценивавшую, судя по выражению лица, всю свою жизнь Романову.
– Попробуй сними ее с меня, – Брок ткнул пальцем в тиару, взглядом предупреждая Барнса о последствиях, если он снова начнет дурачиться.
Тот посерьезнел, протянул руку, но проклятый аксессуар каждой уважающей себя принцессы не поддался, намертво прилипнув к голове.
– Может, Тора найти, вдруг она как его молот? – предположил Барнс, давя ухмылку, и Брок снова треснул его неубиваемым веером. – Пойдем, мы с Джеком уже вызвали всех наших, будем разбираться, – добавил он, ласково погладив Брока по щеке.
Брок вздохнул, покосился на бессознательного Старка, безмятежно свисавшего с широкого плеча Барнса, и двинулся к выходу. После случившегося его уже беспокоила не столько проклятая тиара, сколько неизвестная магия, сдвинувшая Старку мозги в опасную сторону. Брок вдруг представил, что таким же образом свихнулся бы Барнс, и его передернуло. Вот только попытки убийства от одного из своих несостоявшихся любовников ему в жизни и не хватало.
– Второй конференц-зал, – подсказал Барнс, сворачивая в нужную сторону.
Брок поплелся следом за ним, опасливо поглядывая на безвольную тушку Старка, и пытался понять, во что превратилась его жизнь за последний час. Его захлестывали эмоции, которых он обычно не испытывал, тело, будто пытавшееся действовать само по себе, выдавало странные несвойственные ему реакции, и Брок не знал, мог ли он доверять даже себе самому.
Адреналин, гулявший в крови, немного поутих, спасибо Барнсу, позволившему ему выпустить пар. Хотя Брок бы предпочел свою привычную физическую нагрузку, а не это исконно женское колотье веером. Для полноты картины не хватало только полезть царапаться, и тогда ему придется потом увольняться или переводиться работать в Канаду, где его никто не знал.
 
Барнс спокойно шагал чуть впереди, будто и не замечая веса Старка на своем плече, и постоянно оглядывался, словно Брок мог внезапно провалиться под пол. С другой стороны, учитывая прилипшую к голове корону и сбрендившего Старка, этим вечером вообще ни в чем нельзя было быть уверенным.
Барнс сбавил шаг, поравнялся с Броком и коротко сжал его плечо.
– Ты как? – без своего обычного дурачества спросил он, глядя на него с ласковым беспокойством, смягчившим обычно жесткие черты лица.
– Пока не понял, – дернув уголком губ, честно ответил Брок, которому тоже перехотелось ершиться. – Этой вашей ведьме не хватает намордника, – буркнул он, поддаваясь жажде нажаловаться и получить поддержку.
Рядом с Роджерсом и Барнсом он вообще постоянно ловил себя на несвойственных ему желаниях. Привыкший всегда обходиться своими силами, Брок удивительно легко расслаблялся, когда поблизости оказывался кто-то из этих двоих. И, пожалуй, если бы не его консервативная настороженность, он бы давно уже нырнул в эти отношения с головой, удовлетворяя как свое желание заботиться о двух самых невероятных людях в его жизни, так и собственное обычно глубоко запрятанное стремление подставить кому-то беззащитное горло.
Барнс нахмурился и остановился так резко, что едва не выронил мирно сопящего Старка. Черты его лица заострились, а глаза будто льдом подернулись, взгляд стал цепким и пронзительным. Обычно с таким лицом он нажимал на курок своей любимой винтовки, отправляя пулю точно в цель, и Брок заранее пожалел проклятую ведьму. Он достаточно времени проработал с Барнсом в ГИДРе, чтобы заблуждаться на его счет. За тех, кого считал своими, Барнс рвал глотки голыми руками и никаких мук совести при этом не испытывал. Брок прекрасно помнил ту сотню человек (конечно, они были врагами, но какая по большому счету разница?), которую он положил в одиночку, когда его обожаемый Стиви словил пулю. Брок даже толком рану Роджерсу перевязать не успел до возвращения Барнса, который был залит чужой кровью с ног до головы.
– Ты думаешь, это Ванда? – мрачно спросил Барнс, поиграв желваками.
– А ты знаешь много ведьм? – вопросом на вопрос ответил Брок, стискивая в ладони идиотский веер, колотивший его по бедру при каждом шаге.
Барнс хмуро почесал щетинистый подбородок и мотнул головой, призывая двигаться дальше. Будто у Брока был какой-то выбор.
В комнате отдыха, которую чинно называли вторым конференц-залом, помимо Джека и Романовой, оказался пока только Бартон в костюме какого-то эльфа-лучника, обложившийся зачем-то двумя аптечками сразу и обрабатывавший рану на голове своей излюбленной напарницы. Он мельком взглянул на Брока, но ничем своего удивления или недоумения не выдал, будто не было ничего особенного в том, что командир группы огневой поддержки носит корону. Да и обездвиженный Старк, которого Барнс небрежно сгрузил в середину комнаты на круглый лохматый ковер, тоже его не слишком заинтересовал.
За одно это Брок был готов его расцеловать. Бартона вообще было тяжело вывести из равновесия, и ко всему, что лично его не затрагивало, он относился со здоровым пофигизмом.
Почти сразу же следом в зал ворвался Роджерс с такой торопливостью, словно за ним черти гнались.
– Что случилось? – выпалил он, откидывая со лба растрепавшиеся светлые волосы.
Брок, хотя у них явно были проблемы поважнее, невольно о них забыл, залипнув на широкой капитанской груди, тесно обтянутой светлым, слегка отливающим синевой кителем – близнецом Барнсова наряда. Отличие было только в цвете, и Брок с легким скептицизмом подумал о том, как это иронично – он в образе чертовой принцессы и два, мать их, принца.
– Эй, а на меня так не смотрел, – предсказуемо обиделся Барнс, почему-то обожавший идиотские выпады в духе: «Кого мама больше любит – меня или брата?».