Ледяной Принц (ЛП)

— Лина. Гейдж сказал, что ты здесь.
Она опустила руку на стопку пергаментов, лежавшую на коленях. Чернильный почерк заполнял страницы сверху донизу, и её пальцы легко танцевали по строчкам.
— Я могу зайти попозже, если ты занята.
— Чем, этим? — она подняла страницы, улыбнулась и свернула их в тугой цилиндр. — Всего лишь отчёт Гейджа о его недавней поездке в Вильгейм. Наши отношения с королём всё ещё новы, длятся всего около десяти лет. Хотя у меня нет никакого желания общаться с ними, никогда не помешает узнать о том, что происходит за пределами нашего убежища. Но хватит о политике, — встав, она закрепила свёрток, просунув его между бедром и свободным розово-золотым поясом. — Мы должны обсудить затруднительное положение Нока.
Меня пронзила трель возбуждения.
— Вы нашли преступника?
Она поморщилась.
— К сожалению, нет. Пройдём со мной?
Сделав несколько шагов вниз с помоста, она повернула в сторону открытого двора.
— Гейдж сказал мне, что ему становится всё хуже.
— Так и есть.
Я поравнялась с ней, и мы вышли на наружную лестницу, которая спиралью поднималась по чудовищному дубу и соединялась со стеной замка. Ступени были достаточно широки, чтобы несколько человек могли удобно разместиться на них, и мы начали подниматься вместе.
— Мне так жаль это слышать, — она протянула руку и положила нежную ладонь мне на спину. — Мы день и ночь ищем виновного Заклинателя.
Выражение её лица было напряжённым, когда она изучала каждый шаг перед собой, прижав подбородок к груди. Я была уверена, что ей было больно знать, что один из её подданных, намеренно игнорирует помилование Короны. Её рука упала с моей спины, и она опустила её.
И всё же годы недоверия, не зная, смогу ли я когда-нибудь снова вернуться в Хайрат домой, удержали меня от того, чтобы немедленно схватить её за руку и предложить утешение. Она не участвовала в суде, который привёл к моему изгнанию, но, по крайней мере, сейчас мы работали над одной и той же целью, моя награда должна быть отменена, чтобы Нок мог освободиться от клятвы.
— Я знаю, что ты пытаешься, и хочу помочь.
Язмин склонила голову набок и нахмурила брови.
— Как?
Мимо нас промчался мальчишка с Грубером под мышкой. Он хихикнул, и лёгкий аромат валерианы и лаванды наполнил воздух от крепкого объятия, которое он дал своей твари. Этот запах, мальчик и его тварь, Заклинатели, разгуливающие по городу, всё это вселяло в меня надежду. Возможно, не все здесь были плохими. Преступник, конечно, был, но это был всего лишь один человек.
Правда, он не всегда был один. Я подавила дрожь, когда воспоминание о Винне вырвалось на передний план моего сознания. Но его нет. Умер. Он больше никогда не причинит мне боли. И сейчас единственное, что имело значение, это защита человека, которого я любила. Если бы у меня был способ помочь Ноку пройти через это, я бы это сделала. Неважно, какой ценой.
— Я хотела бы официально принять твоё предложение вступить в Совет.
Она остановилась на одной из ступенек, вынудив нескольких недовольных Заклинателей расступиться вокруг нас.
— В самом деле? Мы, конечно, сочли бы за честь принять тебя. Но я знаю, что Круор теперь твой дом.
Дом. Мой дом был с Ноком, с моей семьёй. Если это в Круоре, значит, там моё место. Но это не означало, что я должна была отказаться от той части себя, которая любила Хайрат. Я сделаю всё, чтобы уберечь этот город и его жителей от беды.
Мы снова начали подниматься по лестнице, когда я нашла нужные слова.
— Я хочу. Если я смогу помочь вам найти Заклинателя, заказавшего мою голову, если я смогу спасти Нока, тогда я защищу свой дом, и этот, и тот, что в Круоре.
— Ну, конечно. Мы не будем заставлять тебя выбирать между Хайратом и Круором, хотя тебе придётся провести здесь некоторое время, чтобы дать публике возможность познакомиться с тобой как с членом Совета.
Ещё несколько Заклинателей прошли мимо нас по лестнице, и она одарила каждого царственным кивком.
Неожиданное возбуждение разлилось по моим венам. Я смогу. Я сделаю это.
 
— Это честь для меня. Это место имеет значение и для меня.
Мы остановились примерно на четвёртом этаже. На ветвях раскинулась большая платформа, вдоль перил тянулись лотки торговцев с соломенными крышами. Липко-сладкий аромат свежих фруктов наполнил воздух, и вокруг нас раздался смех. Маленькие твари сновали у нас под ногами и порхали между деревьями.
Когда-то эта жизнь была моей. Теперь Круор был моим домом. Но какая-то часть меня всё ещё тосковала по Хайрату. Я не знала, смогу ли когда-нибудь найти здесь покой, как раньше, но и не могла отрицать свои корни.
— Ты должна знать, что Совет защищает своих. Ты и твоя семья будете в безопасности, — её голос упал на октаву, когда она приблизила свои губы к моему уху. — И с человеком, ответственным за твою награду, мы разберёмся.
Я кивнула. Её слова звучали многообещающе.
— Так что же будет дальше?
— Я соберу остальных, и сегодня вечером мы сделаем это официально. Мы проводим некого рода ритуал.
Она сжала моё плечо, и я увидела бледно-розовый символ её Заклинателя. Он был намного светлее, чем мой собственный оттенок розового дерева, но всё же принадлежал к той же семье. Возможно, именно в этом и кроется разница между красноватым и смородиновым. Как бы я ни хотела встретиться с Рэйвен и покончить с этим, мне нужно было что-то более определённое, чем метка Заклинателя.
— Ритуал? — спросила я.
— Увидишь, — её улыбка была искренней. — А пока, думаю, я смогу помочь тебе с Ноком. Мы продолжим поиски преступника, но если мы не найдём ответы достаточно быстро, возможно пойти другим путём.
Все мысли о Рэйвен исчезли.
— Другим?
Она кивнула.
— Дай мне несколько часов поработать с записями. Я сама не владею тварью, так что это не так просто, как проверить бестиарий. Но надежда ещё есть, Лина.
Счастье переполняло мою грудь и грозило пролиться в виде слёз. Надежда. Я видела это в сияющих лицах детей, бегающих вокруг нас. В улыбках продавцов и радостных криках тварей.
Может быть, Хайрат снова принесёт мне покой.
* * *
Ритуал вступления в Совет был закрытым, на нём присутствовали только члены Совета, и я никогда не сталкивалась с записями или книгами, подробно описывающими это событие. Это означало, что я не была готова, когда двое слуг увели меня после ухода Язмин, практически появившись из воздуха, чтобы проводить меня на верхний этаж замка. Моё новое жилище, если всё пойдёт по плану. В центре комнаты стояла круглая кровать, подходящая для гигантов, с мягким изголовьем графитового цвета. Стопки сливовых, аметистовых и фиолетовых подушек лежали поверх серебряных атласных простыней, а мягкая органза свисала с потолка, словно облака, растянувшиеся в тёмной ночи.
Судя по всему, когда-то эти покои принадлежали Эйлану, долгожителю этого клуба, но, когда они с Рэйвен объявили о своём решении, он переехал в её покои несколькими этажами ниже.
Рэйвен. Сегодня вечером я впервые увижу её после битвы. Я должна была быть осторожна. Дотошна. Нок знал бы, что делать, что искать. Но что именно я искала? Как заставить её признаться и снять клятву? Большую часть дня я крутилась мыслями вокруг Рэйвен, облегчая служанкам подготовку к церемонии.
Сначала часовое погружение в медную ванну на когтистых лапах. Потом волосы. И косметика. И платье. Я никогда не испытывала такого великолепия. Каким-то образом подогнанное под мои изгибы, словно Язмин с самого начала знала, что я приму её предложение, красноватое шифоновое платье было почти прозрачным, с открытой спиной. Серебряные бусины и блёстки были вышиты в форме деревьев и листьев, простираясь от моего живота до груди. Края моих рукавов были украшены кристаллами, и ткань призрачно проступала по всей длине моих рук.
Если бы только Нок мог меня видеть. Мы никогда не делали вместе ничего, что требовало бы более официального наряда. Времени просто не было. У нас было отнято так много: настоящие ухаживания, мирные прогулки, даже священная церемония анам-кара, то, о чём я ещё не говорила с ним. Вильгеймские традиции парных уз были мне неизвестны, но, когда Заклинатели объявляли о своей анам-кара, обычаи диктовали трёхдневный праздник. В этом не было особой необходимости, связь существовала вне зависимости от общественного признания, но выбор анам-кара был настолько почитаем, что все чувствовали необходимость радоваться.