Соблазнительный маленький воришка (ЛП)

— Иди сюда, дружище.
Он заходит внутрь, закрывает за собой дверь и подходит к краю кровати. Его глаза не отрываются от моих, даже несмотря на то, что у моей девочки много обнаженных ног, ее трусики у наших ног, а соски торчат сквозь тонкое платье, так как корсет, который служил лифчиком, порван где-то здесь. Я сажусь, притягиваю ее к себе и сажаю к себе на колени.
— Она хочет знать, каков ты на вкус. Разве не так, богатая девочка?
— Да, — говорит она, и в ее тоне нет воздушной, мягкой хрипотцы.
При этом мой член прижимается к ее заднице. Она не возбуждена. Просто проверят меня.
Хейз мило и медленно ухмыляется, его внимание, наконец, переключается на нее. Он наклоняет голову, проводя большим пальцем по подбородку.
— Можно я засуну свой язык ей в рот?
— Если она тебе позволит.
Он кивает, опускается на колени и протискивается между моими, ее рука перекрещивается на моем правом бедре. Его ладони поднимаются, обводя ее лицо, не касаясь его, и он кивает.
Облизывая губы, он шепчет:
— Иди к папочке, красавица.
Роклин наклоняется вперед. Хейз наклоняется.
Их губы на расстоянии вдоха.
Я пинаю его в грудь, обнимаю ее за талию и утыкаюсь лицом в ее шею. Они оба громко смеются, и я рычу, прижимаясь к ее коже.
— Да чертовски, верно, Богатая девчонка. Спроси меня еще раз о чем-нибудь подобном. И я брошу тебе вызов.
Она переворачивает меня, забираясь сверху, и я позволяю ей придавить себя, от ее довольной ухмылки у меня что-то переворачивается в животе.
— Такой ревнивый. — Она сияет.
— Значит, моя.
Она замирает, но только на секунду, прежде чем наклониться, откинув волосы в сторону, чтобы поцеловать меня, мягким, коротким поцелуем.
— Значит, твоя…
Мои губы кривятся, и она открывает рот, чтобы заговорить, но прежде, чем она успевает это сделать, из открытой двери до нас доносятся крики. Мы выскакиваем как раз в тот момент, когда ее друзья врываются в комнату.
— Копы у входа! — Кричит Дельта. — Мой дедушка убьет меня. Вероятно, в буквальном смысле, если это позволит избежать скандала.
— Да, мы не можем позволить себя найти в этом доме, — кричит Бронкс. — Так что поднимай свою шлюшью задницу!
К тому времени, как она заканчивает, Роклин уже стоит у окна, а Бронкс кричит в коридор.
— Сюда!
Один за другим они врываются внутрь, выпрыгивая из окна с паническим шипением. Я смотрю на Хейза, и мы оба смеемся, качая головами.
— Остальные разбежались. Здесь только мы и актерский состав.
Дамиано бросает свирепый взгляд через плечо, прежде чем пролезть внутрь, его взгляд падает на атлас, который я поднимаю с пола, наблюдая, как я засовываю его в карман. Он качает головой и вылезает наружу, мы двое выходим последними.
Девочки бегут по траве, хихикая и перешептываясь, когда выскальзывают через боковую калитку на задворки дома, мы бы не воспользовались этим домом, если бы это не был легкий путь к отступлению. Мы бедны, а не тупы.
Как только мы подходим к их машине, они забираются внутрь, все ждут Роклин, но она подходит ко мне первой, оглядываясь мне за спину, не решаясь уйти.
— Иди, — шепчу я. — Я приду к тебе.
— Когда?
— Скоро. — Я сдерживаю свою ухмылку. — Удачи с обвинением третьей степени, убедитесь, что вы забрали все грязные детали.
— Маленький секрет? — Она улыбается, и я наклоняюсь, чтобы она могла дотянуться до моего уха. — У меня ранг выше.
Посмеиваясь, я шлепаю ее по заднице, и она уходит, черт возьми. В машину с чуваком, который ее трахал. Возвращается к жизни, где ее хочет другой. В мир, где мне не позволено быть с ней, потому что она это она, а я это я, и мы не подходим друг другу. И все же наши тела расходятся во мнениях, и наши души растянулись, тонкие ниточки тянутся друг к другу, кончики соприкасаются, пытаясь ухватиться.
Не уверен, как долго я смотрю вслед машине, но только когда луч фонарика касается моего затылка и голос кричит:
— Оставайся на месте, — я двигаюсь, Хейз следует за мной по пятам.
Мы бежим, перепрыгиваем через два забора, открываем замок на сарае и проскальзываем внутрь. Мы сворачиваем назад и падаем рядом с мешком гребаного навоза.
 
Я морщу нос, отводя взгляд. Я лежу в грязи, окруженный мешками с дерьмом. Если это не предзнаменование, то я не знаю, что это такое. Хейз, должно быть, читает мои мысли, потому что его рука сжимает мое плечо, заставляя меня посмотреть ему в глаза.
Между нами возникает молчаливое обещание.
Мы выберемся из грязи.
Мы похороним наше дерьмо.
Мы выйдем на первое место.
Возможно, мы двое и не смогли контролировать свое прошлое, но будущее в наших руках. И мы примем это, если придется.
Боже, помоги ублюдку, который стоит у тебя на пути …
Глава 17
Роклин
— Я не понимаю, о чем ты думаешь. — Дамиано следует за мной по коридору, его слова, сказанные две ночи назад, раздражающе повторяются снова и снова.
— Мне это и не нужно.
— Это касается всех нас.
— Говори потише, или Сай тебя услышит.
Дамиано оглядывается по сторонам, пока не замечает моего опекуна в нескольких футах от себя.
— Я просто говорю, что в этом замешана не только ты. Ты должна это видеть.
— Это не предложение руки и сердца, Дамиано.
— Я бы хотел надеяться, что нет! Твой отец бы…
С меня хватит.
Я резко оборачиваюсь, и его рот закрывается.
— Я знаю, что сделал бы мой отец. Я знаю, мне повезло, что меня не убили, и мне повезло, что люди на Энтерпрайзе работают по контракту, и мне повезло, что сотрудники наши люди, а не наших родителей. Я знаю, что подвергаю девочек риску, и я знаю, что тебе это не нравится, но есть кое-что, что ты должен знать. — Я подхожу к нему ближе. — Я собираюсь сделать это снова, и кое в чем, возможно, ты сомневаешься … Ты все еще нужен мне на моей стороне. Мы то, что будет дальше в этом мире. Однажды я займу место своего отца, ты свое, и мы будем нужны друг другу, так что перестань вести себя как обиженный щенок, когда это не так. Ты буквально трахнул Джесс Морган три дня назад. Ты берешь Мию Колдер на торжественный прием, и этим летом ты отправляешься в небольшое путешествие за границу, чтобы встретиться с мужчиной по поводу его дочери и ее возможного места рядом с тобой.
Взгляд Дамиано пронзителен, ноздри раздуваются, но по мере того, как мои слова доходят до него, его плечи расслабляются, и он глубоко выдыхает, проводя руками по лицу.
— Я волнуюсь, ясно?
— Я знаю.
— Тебя готовили к твоей роли всю твою жизнь, и ты никогда не отступала от нее. Не так, как сейчас.
Гнев нарастает у меня внутри.
— Я знаю о крючках моего отца и о том, насколько глубоко они засели во мне, спасибо.
— Я не хочу, чтобы тебе было больно, вот и все.
— Он бы никогда не причинил мне вреда.
— Ты не знаешь…
— Он не причинит мне вреда, Дамиано.
— Может быть, и не нарочно, — смягчается он. — Но это опасно, и ты это знаешь. Особенно для него и в связи с проблемой Энцо. Они могут прийти за любым из вас в любое время.
— От него по-прежнему никаких известий?
Он качает головой, оглядываясь по сторонам, но в зале больше никого нет.
— В этом нет никакого смысла. Бронкс показала мне, что она нашла, и, похоже, он доволен в Коста-Рике. Никаких признаков того, что он догадывается о том, что его невеста пропала.
— Бостон о чем-то лжет, я просто не уверена, о чем именно. Сай запер машину и нагрузил ее оружием и всеми этими новыми планами побега, о которых он велел мне никому не рассказывать, даже моему отцу, на всякий случай. И все же мой папа говорит, что ничего не происходит. Мне нужно поговорить с ним еще раз.
— Кстати, о твоем отце. — Дамиано разворачивает нас обратно, когда я думала, что проскочила мимо, но я должна была знать, что это было слишком просто. — Что ты собираешься делать, когда он узнает об этом… о Бассе?