Возвышение Королевы (ЛП)

 Стюардесса, рыжая девушка с ослепительной улыбкой, приветствует нас. Джонатан не отпускает меня, пока мы не оказываемся внутри, и то только потому, что в проходе не помещаются два человека одновременно.
 Роскошь очевидна в обстановке, от темного потолка и пола до светло-карамельных плюшевых сидений, которые кажутся сделанными на заказ.
 Единственные рейсы, которые я когда-либо совершала, были из Лидса в Глазго, а затем из Глазго в Лондон. И это были самые низкие классы. Я понятия не имею, как выглядит первый класс, но что-то подсказывает мне, что это на шаг впереди.
 Только когда мы уже полностью внутри, я замечаю, что никого, кроме нас, здесь нет.
 — Ты забронировал весь рейс? — спрашиваю я Джонатана.
 — Не нужно. Это мой личный самолет.
 Верно. Не то чтобы это было сюрпризом, что у Джонатана есть свой самолет. Он много путешествует по миру. Или так он делал до моего появления, как Харрис любит напоминать мне своим снобистским тоном.
 Он позволяет мне сесть у окна, словно помнит, как я сказала ему, что никогда не покидала Великобританию. У меня никогда не было возможности посмотреть на мир из окна, и мне всегда было интересно, каково это.
 Джонатан пристегивает мой ремень безопасности, затем свой, и тут пространство заполняет обходительный мужской голос.
 — Добро пожаловать на борт, мистер Кинг и мисс Харпер. Мы взлетим через несколько минут, поэтому, пожалуйста, пристегните ремни. Мы достигнем пункта назначения примерно через тринадцать часов. Желаю вам комфортного полета.
 Голос исчезает, и я собираюсь спросить Джонатана, куда мы летим, учитывая время, которое нам придется провести в самолете. Прежде чем я успеваю открыть рот, стюардесса появляется снова и кивает, когда убеждается, что ремни безопасности на месте.
 — Могу я принести вам воды? Напиток? — она обращает внимание на Джонатана, и ее улыбка расширяется, когда она понижает голос. — Что-нибудь?
 Я сужаю глаза, наблюдая, как она откровенно заигрывает с Джонатаном. Она одна из его бывших приятелей? Другого объяснения тому, как она открыто флиртует, быть не может.
 Мысль о том, что Джонатан прикасается к ней так же, как ко мне, целует ее или даже разговаривает с ней так же, как со мной, делает мою кровь то горячей, то холодной.
 — Мы в порядке, — говорю я, радуясь, что не сорвалась.
 Она все еще сосредоточена на Джонатане, как будто мои слова не имеют значения, и мне хочется выцарапать ей глаза.
 Только когда Джонатан отпускает ее, она уходит, но делает это с нарочитым покачиванием бедер.
 — Не знала, что рыжие в твоем вкусе, — говорю я, прежде чем успеваю оценить свои слова.
 — Они не в моем вкусе.
 — Ну, очевидно, у тебя с ней что-то было.
 — С ней? — повторяет он, в его глазах светится легкое веселье.
 — Стюардесса.
 — Ничего не было.
 — Хочешь сказать, что женщины просто флиртуют с тобой?
 — Да. Но это не значит, что я уделяю им внимание.
 Я смотрю на него сквозь ресницы.
  — Никогда?
 — Нет. Я не смешиваю бизнес с удовольствием.
 — Но со мной ты это делал.
 — Верно, хотя я никогда не считал тебя бизнесом.
 Мои зубы впиваются в нижнюю губу от его невысказанных слов в том факте, что он считает меня удовольствием.
 Самолет начинает движение, затем набирает высоту. Мои ногти впиваются в плюшевый подлокотник кресла. Джонатан снова берет мою руку в свою, и мои нервы постепенно успокаиваются.
 Я теряюсь в предвечернем небе и огнях города, которые становятся все более далекими, чем выше мы поднимаемся. Вид завораживает. Не могу поверить, как много я упустила в жизни. Мне двадцать семь, скоро будет двадцать восемь, а я чувствую себя в этом мире ребенком.
 — Здесь так красиво, — бормочу я.
 — Да.
 Мое внимание снова переключается на Джонатана, и, как и в тот раз в парке, он смотрит не на вид, а на меня.
 — Точно, — шучу я. — Ты, наверное, видел этот пейзаж тысячу раз.
 — С тобой это как будто впервые.
 Мои губы открываются, но слова не выходят. Боже. Иногда он говорит такое, что я теряю дар речи и так тронута. Как, черт возьми, он это делает?
 
 — Тебе удобно? — спрашивает он.
 — Ммм.
 — Возможно, ты захочешь отдохнуть. Вот.
 Он возится с чем-то сбоку, и оба кресла откидываются в удобное положение. Джонатан отстегивает ремни безопасности и поднимает подлокотник, чтобы между нами ничего не было.
 Я без колебаний кладу голову ему на грудь, и половина моего тела накрывает его, как мы делаем, когда спим. Его пальцы ласкают мои волосы, и я еще больше склоняюсь к его прикосновениям.
 Может, это его успокаивающее сердцебиение, или мирная атмосфера, или то, что я делаю паузу в хаосе дома, но сон приходит почти сразу.
 — Куда мы вообще летим? — спрашиваю я полусонным тоном.
 — На мой остров.
Глава 19
Аврора
 У Джонатана есть остров.
 Ни хрена себе. Ему принадлежит гребаный остров.
 Я в оцепенении всю дорогу от места посадки самолета до места, куда он меня везет.
 Раннее утреннее солнце светит сквозь ветви и листья, почти как на церемонии приветствия.
 Дороги узкие, и тропические деревья украшают обочину, насколько хватает зрения. Мозес ведет машину с легкостью, точно зная, куда мы едем.
 — Как тебе достался этот остров? — я придвигаюсь ближе к Джонатану.
 По какой–то причине его близость всегда помогает мне чувствовать себя в безопасности в незнакомых местах. Вообще-то, так происходит во всех местах.
 Он прислонился спиной к кожаному сиденью автомобиля, широко расставив ноги, и весь его облик расслаблен. Моя рука лежит на его твердом бедре. Он не отпускал меня, ни во время полета, ни после того, как мы сели в машину.
 — Я выиграл его десять лет назад у саудовского принца в покер.
 — Покер? — я чуть не вскрикнула.
 — Да.
 — Он, должно быть, опустошен проигрыше.
 — Не совсем. Он владеет еще несколькими островами, разбросанными по всему миру.
 — На что ты поставил?
 — Почему ты хочешь знать?
 — Если он поставил остров, то ты, должно быть, поставили что-то очень ценное.
 Он приподнял бровь.
 — И ты хочешь знать, что я считаю самым ценным?
 — Вроде того. Что это было?
 — Мой сын.
 — Ч-что? Ты поставил на Эйдена?
 Его выражение лица не изменилось.
 — Да.
 — Как... как ты вообще можешь ставить на человека?
 — Это более распространено, чем ты думаешь.
 — Я... я не могу поверить, что ты поставил на кон собственного сына, своего единственного отпрыска. Не думаю, что хочу говорить с тобой сейчас или когда-либо. И я все расскажу Эйдену, чтобы он знал, что ты сделал. А что, если бы ты проиграл, а? — я тыкаю его в плечо. — А?
 На красивых губах Джонатана расплывается улыбка.
 — Я не думал, что тебя так легко обмануть.
 — Ты... ты пошутил?
 Это такая же редкость, как увидеть мифическое существо.
 — Думаешь, я когда-нибудь поспорю на Эйдена? Он мой единственный сын.
 Фух. В глубине души я не думала, что он сделает это, но он также не шутит. Это та часть, которая выбила меня из колеи.
 — Так на что ты поставил?
 — На одну из моих дочерних компаний.
 — Я не знала, что ты играешь в покер.
 — Не играю.
 — Ты только что сказал, что выиграл в покер.
 — Я играю только тогда, когда знаю, что могу выиграть. Мне не нравятся неуверенные азартные игры.
 Учитывая, что Джонатан — помешанный на контроле человек, это вполне логично.
 Мое внимание возвращается к дороге и к тому, как меняются деревья, когда мы проезжаем.
 — Как называется остров?
 — Он находится в ведении King Enterprises.
 — У него должно быть собственное название.
 
 — Принц назвал его сложным арабским именем. Оно есть в бумагах. Если ты так настаиваешь на том, чтобы узнать, я могу позвонить Харрису.
 — Ты должен дать ему какое-то особенное название. В конце концов, не каждый может владеть островом.