Замуж за Темного Властелина, или Девичник в другом мире (СИ)

Только тут я вспомнила, что на мне кроме этой самой рубашки больше ничего нет, и прижала руки к груди.
— Выйдите!
— Только после де Линя, — хмыкнул Ярнефельт, и Ульяна, бросив на меня грустный взгляд, ушла.
К счастью, Коршун тоже убрался, оставив меня один на один с наперсницей Дамии.
— Он что-то тебе сделал?! Что между вами было?! — бросилась она ко мне, когда и за Улей, и за этим пернатым ротвейлером закрылись двери. — Проверка на девственность ведь…
— Проверку на девственность я пройду, если твоя Дамия раньше не чудила.
— Она не чудила, — не слишком-то уверенно отозвалась Абель, и я мрачно хмыкнула.
Ульяну звать не решилась, опасаясь очередного набега этого демона. От недолгой вахты под дверью ещё никто не умирал. Тем более она выспалась… В отличие от меня.
Зевнув, взяла рогалик и откусила кусок побольше.
— Рассказывай, что между вами было, — попросила фрейлина, пристраиваясь рядом и наливая мне чаю.
Я коротко рассказала о том, что помнила, а Абель призналась, что, испугавшись за меня, позвала в каюту Коршуна.
— Ты была совсем плоха. Бледная, точно уже покойница… Я не знала, что делать, поэтому нашла мессира. Он сразу бросился к тебе, забрал к себе. Я ждала тебя какое-то время, ухаживала за Ульяной, и сама не заметила, как уснула. А утром один из стражников сказал, что с тобой всё в порядке, и мы решили позавтракать.
— Всё в порядке. — Я допила чай и поднялась.
Несмотря на непрекращающуюся качку, чувствовала себя на удивление бодро.
— Помоги одеться. Хочу подняться на палубу и узнать, сколько ещё осталось. Заодно Улю захватим, чтобы под дверью не маялась.
* * *
Зацепив по дороге Ульяну, мы отправились дышать морским воздухом.
— Ты как? — тихонько поинтересовалась подруга, когда поднимались на палубу.
— Не тошнит — и то хорошо, — наигранно-бодро ей улыбнулась. — А ты как себя чувствуешь после чудо-капель?
— Лучше. — Ульяна тяжело вздохнула. — Убеждаю себя, что это просто кошмар, который очень скоро закончится, и я вернусь в себя и к Димочке.
Да, я бы тоже не отказалась быть в себе. А в последнее время только вне себя и получается. Особенно когда вижу этого пернатого хама.
Пернатый, к слову, нас тоже заметил. Нахмурился, хоть и до этого был мрачнее тучи. Что-то бросил беловолосому мужчине, тоже угрюмому, и тот, поклонившись, направился к стоявшему за штурвалом капитану. Ярнефельт же ринулся к нам.
Сейчас море выглядело таким спокойным и безмятежным, что я невольно снова усомнилась в реальности ночного кошмара. Несмотря на то, что солнце светило ярко, не скрываемое ни тучами, ни даже белёсой пеленой облаков, жарко не было. Наоборот, я ёжилась под порывами холодного, поистине северного ветра и, не взирая на мысленную установку не трястись, не выдержала и обхватила себя руками.
— Ваше высочество, вам не стоит здесь находиться, — проговорил, приблизившись, Коршун, и столько в его взгляде читалось холода, столько в голосе звучало приказа, что, наверное, следовало сразу развернуться и, поджав хвост, бежать в каюту.
Хвоста у меня не имелось, и позволять собой командовать я тоже не собиралась. Проигнорировав столь раздражающее моё высочайшее высочество повеленье, взяла курс на подёрнутое лёгкой рябью море. Надо подойти поближе… Кажется, вдалеке, на линии горизонта, белела тонкая полоска суши, но, может, мне просто почудилось?
Ярнефельт двинулся следом, не забыв при этом убить взглядом Эвельера.
— Я хочу подышать свежим воздухом.
— Через несколько часов мы причалим к берегу, тогда и надышитесь, — ответил мне в своей излюбленной хамской манере.
А я ведь не железная…
— Да что с вами такое?! — Не выдержав, развернулась к Ярнефельту и вскинула на него колкий взгляд. По крайней мере, мне очень хотелось его уколоть, задеть хоть как-то, чтобы перестал наконец мной распоряжаться! — В чём ваша проблема? Вы женоненавистник? Или только я вызываю у вас такое неприятие? Почти аллергию! Всё из-за того, что в моём роду отметились светлые маги? Объясните мне, почему я, будучи наследницей аж целого королевства, должна вести себя как пленница и безвылазно торчать в тесной комнатушке?
 
Коршун нахмурился, раздражённо сощурил глаза, синие, как то самое море, что сейчас беззаботно плескалось за бортом корабля. Шагнул ко мне ближе, но тут же отвлёкся. Я проследила за его взглядом, метнувшимся куда-то в сторону, и прижала к губам пальцы, с трудом подавив испуганный вскрик.
Четверо крепких парней тащили носилки, на которых лежало… завёрнутое в грубую ткань тело.
— Вот почему вам не стоит здесь сейчас находиться, — мрачно проговорил тенебриец, вернув взгляд на меня, после чего резко бросил Ульяне: — Де Линь, уведи её высочество. Живо!
Любоваться красотами моря мгновенно перехотелось, как и выяснять, увидела ли я сушу или мне просто очень хотелось её увидеть.
— Пойдёмте, ваше высочество, — тихо прошептала Абель, стараясь не смотреть в сторону покойника.
— Что с ним произо… — Под хищным взглядом Коршуна я притихла, правильно поняв, что идея расспрашивать его здесь и сейчас совсем не айс.
Мы ушли, так и не увидев, как тёмные воды забрали с собой умершего. Так и не поняв, что с ним случилось.
Шли молча, и в каюте первые минуты не произносили ни звука. Ульяна рухнула на кровать и теперь сидела, понуро опустив голову. Абель, пытаясь занять руки и отвлечься, складывала рубашку Ярнефельта, расправляя на ткани малейшую складку.
— Тебе не стоит здесь находиться. — Она исподлобья посмотрела на Ульяну — Если его тёмность тебя увидит…
В ответ Ульяна горестно вздохнула и, что-то пробурчав себе под нос, наверняка ругнувшись, поднялась.
— Уль, а можешь выяснить, что там случилось? — попросила я. — Мне отсюда не высунуться — сразу погонят обратно. А с Абель матросы вряд ли станут разговаривать. Только не об умершем.
Подруга негромко хмыкнула:
— А что тут выяснять? И так всё ясно: бедолага наверняка стал жертвой какого-нибудь кровавого обряда.
Я бросила на фрейлину вопросительный взгляд. Та развела руками, мол, с тёмными возможно всякое. И жертвы, и кровавые ритуалы.
— Сходи, пожалуйста.
Ульяна поморщилась, явно не желая возвращаться на палубу.
— Тебе-то какая разница? Главное, что мы живы! Пока что…
— Просто… сходи, — упрямо повторила я и проводила ворчащую подругу взглядом.
Хотела признаться, что предчувствие у меня плохое, но быстро передумала. Во-первых, прозвучит глупо, я же не какой-нибудь медиум. Во-вторых, предчувствие чего? За последние дни с нами случилось немало всякого дерь… неприятного, и смерть этого человека к нам никаким боком.
А всё равно тревожно!
Так, что я даже поёжилась и снова обхватила руками плечи, словно на меня опять обрушился холодный, пронизывающий северный ветер.
— Да оставь ты в покое его рубашку! — сама не знаю зачем, рыкнула на Абель, а потом примолкла, возвращаясь к своим невесёлым размышлениям.
Удивительно, но Ульяна вернулась быстро. И что самое главное — не с пустыми руками. Точнее, не с пустой головой. Оказывается, погибшим был один из моряков. Увы, его смерть была не трагической случайностью — бедолага ночью покончил с собой. Повесился, оставив предсмертную записку, в которой признался, что не может жить без своей любимой Азалии, а потому уходит следом за ней.
— Кто такая Азалия? — Абель нахмурилась и, не дожидаясь ответа, тихо произнесла: — Насколько мне известно, самоубийство у тенебрийцев считается страшным грехом и навлекает позор и бесчестье на весь род умершего.
Ладно, грех. Но почему сразу позор?
— Азалия была новобрачной Слима, этого парня. — Ульяна шмыгнула носом и нервным движением руки смахнула скатившуюся по щеке слезу. Было видно, трагедия парня всколыхнула в её сердце самые болезненные переживания. — Но вот что странно: моряки утверждают, что, когда они отчаливали от родных берегов, а это было совсем недавно, девушка была живой и невредимой. Они только-только поженились… Никто не может понять, отчего Слим вдруг решил, что его молодая жена погибла. Как мог узнать, будучи далеко от дома, что с ней что-то случилось?