Смерть экзекутора (СИ)

Группа немцев, прилетевшая с Сергеем, уже давно растворилась в постапокалиптически тихих переходах.
Сергей вздрогнул — табло заговорило ликующим женским голосом:
— Люди! Сохраняйте разумность — вы нужны человечеству! Исчезла опасность войны, политических переворотов и болезней. Получите комм и продолжайте ходить на работу! Если ваше предприятие закрылось, ваш пастырь в небесно-синем одеянии поможет вам. Его кабинет найдете по синим стрелкам. Вы уже никогда не испытаете нужду, голод или неуверенность! Ваша зарплата будет стабильной. Государства не нужны, армия или полиция, пожарные и медики стали не нужны. Человечество снова едино. Ажлисс — профессиональные спасатели, люди в оранжевой форме — помогут вам в любом случае, если случится природная или техногенная катастрофа. Ваше здоровье и благополучие — это смысл жизни каждого ажлисс, смысл существования общества. Ажлисс — это люди, заработавшие право на бессмертие. Относитесь ответственно к своим поступкам и вы сможете стать ажлисс. Ажлисс — это следующая ступень развития человечества, которое, наконец, воссоединилось с вами — потерянной частицей Содружества! Не стоит заниматься самоуничтожением — места и благ хватит всем!
Картинка поменялась: явно самостоятельно летающая камера зависла над внезапно замершей перестрелкой посреди какого-то пыльно-желтого азиатского города. Показав панорамой разбитые улицы, дым и затаившихся за углами вооруженных людей, камера сфокусировалась на площадь и приземляющиеся полусферы пришельцев. Первым сел маленький катер. Его прозрачный купол треснул, часть отъехала вбок и на разбитый асфальт выступил Глашатай Содружества. «Глашатай!» Сергей ни разу не видел и не слышал, чтобы этот глашатай произнес хотя бы слово.
Жизнерадостный голос дикторши заполнял пустой зал, давил на уши:
— Тот, кто попытается напасть на ажлисс, попадет под кураторство этого ажлисс, пока искренне не поймет свою вину и не раскается. Попытка причинить вред глашатаю карается множественной смертью. Глашатай — олицетворение и рука Дваждырожденного…
Сергей присмотрелся: он бы этого пацанёнка убил одним щелбаном.
Тощий мальчишка лет пятнадцати, одетый как тореадор: в пышной красной рубашке и узких брючках, молча вышел и встал, пожевав губу и сцепив руки за спиной. А вокруг него собирались враз переставшие стрелять люди. Бросали оружие, безропотно выстраивались в очередь к громадным транспортникам, из которых высыпались блестящие, словно рыцари из жидкой ртути, бронированные солдаты. Солдаты рассосредоточились по площади, несколько отрядов исчезло за домами, разойдясь по улицам. На заднем плане подлетали ещё корабли пришельцев.
Пастыри в синей форме что-то говорили, застегивая на шеях усмирнённых вояк тонкий черный обруч и те самовольно входили в бездонные корабли. Блестящие солдаты вели группами мирных жителей, наводили в недра полусфер связки планирующих прозрачных гробов, в которых виднелись лежащие дети, старики, кое-где домашние животные.
Люди были покорны, как овечье стадо.
Казалось, Земля перестала вращаться.
Он бы успел перестрелять половину этих солдат, не говоря о «руке божьей», торчащей идеальной целью на фоне катерка.
Сергей еще в Бразилии сунулся было снова в посольство, куда они сдуру отнесли оружие. Но всё было закрыто-запломбировано, а рабочий контакт не отвечал. Но, с другой стороны, куда бы он улетел гражданским рейсом со своей пушкой?
Нагло проехался в метро без оплаты: на входе он был чуть ли не единственный пассажир, а контролеров не встретилось. Выскочил на улицу на главном вокзале Франкфурта и зашел первое попавшееся интернет-кафе.
— Один имп за четверть часа, — потребовал ленивый мужик в сальной бейсболке. — Я в обед вообще закрываюсь. Теперь интернет есть у каждого.
— Нет у меня импов. Двадцать евро возьмешь? — шлепнул Сергей ненужную в погибающем мире бумажку.
Мужик сгреб купюру и указал на боковой столик.
Телефонная связь перестали работать еще в Рио, Всякие фэйсбуки, инстаграммы, вконтакты издохли следом. Но скайп работал. Ленка не появлялась там с последнего разговора, зато — оп-па! Там висело сообщение от Витьки. Который к тому же был он-лайн.
 
— Серег, они на самом деле никакие не инопланетяне, — зачастил коллега. — Зря ты со мной не пошёл, был бы уже дома. А я был на другой планете! Слушай, людям действительно привалил шанс нормальной жизни. Никаких государств! Просто жизнь! Всё тебе дают и все живут на равных. Никаких супербогачей, мафии и президентов! Кстати. Я президента Аргентины видел. В ошейнике, представляешь? Буйный очень, но смирно со всеми пахал — в ошейнике не повыпендриваешься. Мне там на стадионе тоже надели ошейник, но мы как прилетели… Всего-то пара часов, не поверишь! Меня ответственный за руку подержал, пару вопросов задал и ошейник снял, потому что я по сути своей — добропорядочный член общества. Ты сам знаешь, диверсант из меня хреновый, — заржал Витька. — А ответственные в синей форме — телепаты, сказали, что никаких границ не будет и вся эта политика нахрен. Потому что ажлисс живут вечно и скромно, как природа того требует. Они телепатически убедились, что я правда не из Рио, извинились, у Светки проверили — у них это быстро: все вживую, никаких бумажек! И вернули прямо в Москву — Светка прямо обалдела, когда я пришёл. Мой район весь остался. Я сейчас Москву расчищаю, все новостройки нафиг! Памятники остаются, а мы будем строить новые нормальные дома. Много зелени и простора, а не эти муравейники!
— Витька, кончай трепать чушь, — Сергей поморщился: Витька был большой оптимист. — Я Ленке дозвониться не могу. Можешь к ней заехать?
— Ты прости, но нет. Не смогу. Мы Северное Бутово разбираем, а ваши Черемушки еще закрыты силовым полем. Знаешь, как по нервам бьёт! И узнать я ничего не могу — информация только для родственников. Да зайди ты к любому синему… Ничего с Ленкой не случилось — всех аккуратно так переселяют: с бабушками-дедушками, Жучками и внучками. Нужных специалистов оставляют, но у Ленки же нет никакой толковой специальности…
Сергей отключился. Нет, он не поедет поездом. Снова чувствовать себя как в закупоренном самолете, который каждую минуту может грохнуться? Или налететь на глашатая и потом послушно оказаться в ошейнике? Неужели он не найдет в пустой Германии тачку? Сутки не спать, и будет дома. Разберется, что там бьет по нервам сильнее, чем неизвестность…
* * *
В обезлюдевшие кварталы с опустевшими домами дисциплинированных немцев не пускали надписи «Проход запрещен и опасен для жизни!» и окружало невидимое поле страха. Как оказалось, не смертельное и не мешающее двигаться. Просто полоснувшее испугом и разрядом как от шокера в момент проникновения. Сергей упал от приступа боли, но перекатился, вскочил. Боли уже не было… И вот такое препятствие Витька не смог преодолеть?! Остался даже не страх, а легкая досада и настороженность, что кто-то все-таки не ушел и его застукает. Перебежал под укрытие черных в ночи зеленых насаждений.
Но никого не было. Непривычная, почти абсолютная тишина в городе, который никогда на самом деле не молчит. Посвистывали какие-то птички. Бродячих животных у немцев и без инопланетян не было, но ни шума машин, ни музыки ниоткуда. Это слегка дергало нервы… Похоже, охрана вычищенного спального района не торопилась искать нарушителя, да и была ли тут охрана? К тому же и внутри зоны никаких датчиков-сирен-пугалок не обнаружилось.
Сергей обошел несколько гаражей и выбрал японский внедорожник. Ключи от машины мирно висели на крючочке в прихожей незапертого дома. Найти канистры и запастись топливом не составило ни малейшего труда, как и собрать еду-питьё, стащить ящик с инструментами, да одеяло с подушкой.
На выезде болевой разряд скрутил Сергея, но он умудрился даже не выпустить руль. Ниссан вильнул и помчался на восток по полупустым дорогам.
Германия и малонаселенная Польша — это вам не сумасшедшая Москва. Ночью на Европейских дорогах и ранее было пустынно. Одинокие грузовики только добавляли неприятных мыслей, словно редкий звук шагов в покинутом жильцами доме. Его дважды останавливали оранжевые спасатели. Громадные мужики. Из тех, что поперек себя шире, однако по движениям было видно, что под комбинезонами у них нет ни капли жира. Обратились к нему по-немецки, попросили его комм, но удовлетворились паспортом Мамедова. Узнав, что он едет домой в Москву, легко перешли на русский.