Шантажистка

— Я депутат парламента.
Женщина поворачивается ко мне, что немедленно приводит меня в некоторое беспокойство, с учетом скорости около пятидесяти километров в час.
— О, какая честь, что вы остановились у нас, — смеется она.
Я сконфуженно улыбаюсь.
— Хотела бы я повидать Вестминстерский дворец, — задумчиво произносит она. — Такая потрясающая архитектура.
Ее замечание слегка меня озадачивает. Как правило, после моего признания о месте работы следует вопрос, знаком ли я с премьер-министром и какая она на самом деле.
— Обязательно повидайте. Дворец великолепен.
— Как-нибудь выберусь. Вечно не хватает времени — нужно заниматься гостиницей, присматривать за мамой.
— Зимой-то здесь наверняка затишье, может, и получится съездить на денек в Лондон.
— Да уж, зимой у нас тихо как на кладбище, вот только счета сами себя не оплатят. С ноября по март я шью занавески для компании с Большой земли, просто чтобы свести концы с концами.
Что ж, это объясняет плачевное состояние гостиницы. И мои уничижительные замечания, пожалуй, были чересчур суровы.
— Если все-таки выдастся возможность, буду рад все вам показать.
Эмма бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида. Несмотря на улыбку, на ее лице отражается сомнение, что в ближайшем будущем у нее появится время для экскурсии.
Воцаряется молчание, однако через минуту мы уже останавливаемся перед пабом с дверью посередине фасада.
— Джентльмены, мы прибыли. «Трактир с видом на залив».
— Позвольте мне заплатить за бензин, — предлагаю я.
— Да бросьте. Если захотите, чтобы я подвезла вас обратно, просто позвоните в гостиницу.
Я достаю из бумажника десятку.
— Если не возьмете, Эмма, сочту себя смертельно оскорбленным.
Женщина медлит, однако уступает и берет банкноту.
— Спасибо.
Мы выбираемся на тротуар и машем вслед крошечной машинке, удаляющейся в обратном направлении. Надеюсь, ее не сдует в море.
— Милая женщина, — небрежно замечаю я.
— Небольшой совет, — кричит Клемент сквозь ветер. — Прежде чем клеиться к ней, убедись, что она не твоя родственница.
Я открываю рот, чтобы возразить, но он уже шагает к дверям паба. Остается лишь сокрушенно покачать головой и последовать за ним.
«Трактир с видом на залив» оказывается приятным заведением. В отличие от многих современных пабов, в интерьере никаких имитаций: настоящие дубовые балки и неоштукатуренный кирпич, в камине уютно потрескивают поленья. Даже горстка посетителей словно бы является частью обстановки, и рассматривают они нас с некоторым подозрением, сразу распознав чужаков.
Поскольку почти наверняка засядем мы здесь надолго, для начала решаю ограничиться половиной пинты. Клемент заказывает целую.
Мы устраиваемся за столиком возле камина. Проверяю телефон, но от Габби по-прежнему ничего.
— Неплохая забегаловка, — замечает Клемент.
— Да, здесь очень мило. По крайней мере с пабом нам определенно повезло.
Мой спутник согласно кивает.
Какое-то время мы молча потягиваем пиво, но молчание вскоре становится неловким.
— Клемент, расскажите немного о себе. Весьма заинтригован вашей прежней деятельностью.
— Да рассказывать особо нечего.
— Неужели не найдется парочки интересных историй?
— Есть немного.
— Может, поделитесь?
Великан от души прикладывается к бокалу и только затем отвечает:
— Ты, Билл, вообще много читаешь?
— Вовсе нет. А что?
— Слыхал когда-нибудь о такой писательнице, Бет Бакстер?
— Кажется, видел в метро плакаты с ее книгами.
— Моя предыдущая работа как раз и заключалась в вытаскивании ее из задницы.
Странное сочетание — успешная писательница и тип вроде Клемента. Впрочем, навряд ли страннее той передряги, что свела и нас.
— Ого, теперь я заинтригован еще больше. Расскажите же!
— Прочти ее книгу «Камденский ангел».
— Что, так ничего и не расскажете?
— Просто прочти книгу, Билл. Тебе все станет ясно.
Похоже, эту тему придется свернуть.
После еще одной порции выпивки мы отправляемся на разведку в общий бар, где обнаруживаем бильярдный стол и музыкальный автомат. В бильярд я играл всего лишь несколько раз в жизни, однако это хорошая альтернатива просиживанию за столом и безуспешным попыткам завязать разговор.
 
Как выясняется, будь я даже более опытным игроком, все равно проиграл бы восемь партий подряд, настолько Клемент ловко орудует кием.
В половину шестого, когда я уже проигрываю девятую, нас прерывает бармен:
— Прошу прощения, джентльмены. Нам необходимо вынести стол, так что прошу заканчивать.
— Куда вынести? — удивляется Клемент.
— В подсобку. Нужно освободить место для сегодняшнего вечера.
— Для вечера?
— Ну да, для вечера, — озадаченно повторяет бармен.
В ответ на непонимающий взгляд он указывает на афишу на стене за стойкой. Лицо Клемента разом светлеет:
— О, «Вечер семидесятых»?
— Да, с призом за лучший маскарадный костюм. Слушай, братан, я думал, ты в курсе, с твоим-то… хм, нарядом.
Меня охватывает ужасное предчувствие.
— Круто! Давай два билета!
Бармен сообщает, что нам здорово повезло, поскольку билетов почти не осталось. Клемент расплачивается и устремляется ко мне, спеша донести радостную весть о наших планах на вечер.
— Ну, Билл, похоже, намечается отпадный вечерок!
А я-то надеялся спокойно поужинать и пораньше лечь спать.
— По правде говоря, такое не в моем вкусе.
— Да брось. После всего дерьма, что на тебя свалилось, не помешает оторваться.
Все-таки неспроста после двух пинт запрещается водить машину: способность здраво мыслить существенно притупляется. Я выпил уже три, так что мне определенно не стоит полагаться на собственное суждение, а тем более на клементовское.
Но спор, разумеется, выигрывает алкоголь.
— А, какого черта! Ладно.
— Вот и молодец. Классно повеселимся — пиво, танцы, заодно посмотрим, что собой представляют местные девочки.
Клемент игриво пихает меня локтем под ребра. Мне мужественно удается не поморщиться и даже выдавить улыбку.
— Ну, насчет двух последних предложений не уверен, но от пива не откажусь.
Итак, решение принято, моя судьба предрешена, и мы возвращаемся в зал. Несмотря на плотный ланч, желудки все равно необходимо умиротворить дополнительной пищей, и я заказываю несколько сандвичей. Пока мы налегаем на еду, заведение начинает наполняться народом.
К семи часам Клемент уже совершенно не выделяется своим нарядом на фоне посетителей, с воодушевлением ожидающих вечернего мероприятия. Похоже, удача по обыкновению потешается надо мной, раз уж меня угораздило оказаться в единственном месте на всем острове, где мое консервативное одеяние выглядит неуместным. Остается утешаться тем, что оно не пожароопасное, в отличие от полиэфирных костюмов вновь прибывших.
Великан, однако, их маскарадные потуги воспринимает весьма критично.
— Да они просто прикалываются, — сокрушается он, кивая на группу в кудрявых париках и расклешенных брюках.
— Почему же?
— В семидесятые так никто не ходил. Клоуны они, вот кто!
— Клемент, я не думаю, что они стремятся к подлинности. А откуда вы знаете, как одевались в семидесятые?
— Из опыта.
— Понятно, — киваю я, хотя мне ничего и не понятно. — Поэтому вы и одеваетесь… вот так?
— Как так?
— Я бы сказал, с отсылкой к прошлому.
— Это дизайнерский прикид, Билл. Купил в одном из лучших магазинов на Карнаби-стрит!
— Конечно-конечно, дизайнерский. Или был таким… лет сорок назад, — хихикаю я.
В обществе Клемента я провел уже достаточно времени, да к тому же алкоголь придает мне смелости, так что уповаю, что правильно понял его шутку.
— Ах ты, наглый ублюдок, — ухмыляется он. Я с облегчением выдыхаю.
Семь часов, и в зале уже яблоку негде упасть, а сквозь общий гам даже себя не расслышать. Клемент, похоже, всецело наслаждается атмосферой. Дважды он выходит покурить, и оба раза возвращается в компании женщины. Я наблюдаю, как великан стоит возле барной стойки и болтает со второй из них, блондинкой в коротком до неприличия платье, хихикающей и постоянно прикасающейся к своему собеседнику. Мужчины вроде Клемента, судя по всему, обладают даром при первой же необходимости пускать в ход обаяние. Не без стыда вынужден признаться, что безмерно завидую подобному умению.