Шантажистка

Мы садимся, пожилая женщина с благодарностью принимает у нас заказ и отправляется на кухню. Не могу не посочувствовать ей. Почти наверняка ее маленькая кафешка лишь чудом держится на плаву, и я буду удивлен, если заведение дотянет до следующего лета.
Через десять минут официантка возвращается с двумя огромными тарелками. Пускай Испания славится своими тапас, Италия — спагетти, но нигде в мире не насладишься полным завтраком, как его подают в британских приморских кафе. Клемент поглощает свою порцию в считаные минуты.
— Вы так голодны? — интересуюсь я.
Великан потягивается, а затем довольно похлопывает себя по животу.
— Аж кишки сводило, братан, но теперь все пучком.
Я не в силах одолеть свою огромную порцию.
Расплачиваюсь по счету, не забыв про щедрые чаевые. Мы уже собираемся выходить, но тут свинцовые тучи разражаются ливнем.
— Неохота мокнуть. Может, доедем до вокзала на такси? — предлагаю я.
Великан кивком выражает согласие, и я осведомляюсь у официантки насчет телефона местной службы такси. Женщина любезно вызывает машину сама.
Две минуты спустя мы покидаем кафешку и сквозь потоки дождя мчим в укрытие поджидающего седана. Состояние автомобиля почти столь же плачевное, что и самого городка. Водитель интересуется, не отпускники ли мы. Пока я ломаю голову, сарказм это или неисправимый оптимизм, Клемент насупленным взглядом дает таксисту понять, что на болтовню мы не настроены.
По прошествии нескольких минут наша поездка под аккомпанемент стука дворников заканчивается. Снова бросок под ливнем, и мы оказываемся в кассовом зале сандаунского железнодорожного вокзала.
Безлюдностью зал всецело отвечает городским видам, единственная живая душа здесь — измученного вида кассир. Я интересуюсь у него насчет ближайшего поезда в Райд.
— Через двадцать минут.
— Спасибо.
— Вы ведь обратно на Большую землю?
— Да.
— Увы, уже нет, — ухмыляется мужчина.
— Простите?
— Паромы отменили из-за погоды.
— Серьезно?! И надолго?
— Как минимум до утра. По прогнозам, шторм не ослабеет еще двенадцать часов.
— А отсюда нельзя выбраться как-то по-другому?
— Можете попытаться нанять катер в Каусе, если найдете достаточно глупого или отчаянного владельца. Но обойдется это недешево, учтите.
Сообщаю новость Клементу, который отнюдь не приходит от нее в восторг;
— Катер будет швырять как пробку, на хрен такое путешествие.
— Но это всего-то минут на сорок.
— Слушай, Билл, паром я еще вынесу, но какое-то там корыто — ни в жизнь. Забудь.
— Клемент, да что такого-то? Уверен, это совершенно безопасно, даже в такую погоду.
— Ага, совершенно безопасно, пока не опрокинется вверх дном.
Мрачное пророчество подкрепляется не менее мрачным взглядом, и я сдаюсь.
— Ладно. Похоже, придется здесь заночевать.
Неохотно достаю смартфон и начинаю поиск местных гостиниц. Гугл выдает список жутковатых двух- и трехзвездочных отелей в Сандауне. Однако в Райде предложения еще хуже, так что возвращаюсь к первому результату. По крайней мере, низкий уровень комфорта полностью компенсируется дешевизной. Свободных номеров, что неудивительно, везде в избытке.
— Через несколько улиц есть гостиница.
Мы оба смотрим за стеклянные двери, через которые только что вошли. Как по сигналу, в них ударяет порыв ветра с дождем.
— Такси? — предлагает Клемент.
— Разумеется.
Я нахожу телефон такси, и за дверьми в мгновение ока возникает знакомый обшарпанный седан.
— Наверно, он даже и не отъезжал, — заключаю я.
Две минуты и пять фунтов спустя мы прибываем в отель «Сандаун-Бей». После третьего броска под ливнем и ветром мои вельветовые брюки промокают до нитки, аккуратно причесанные волосы приходят в полнейший беспорядок.
Я успеваю окинуть взглядом фасад гостиницы, не внушающий особого оптимизма. На сайте красовалась фотография ослепительно белого здания на фоне безоблачного голубого неба, с пышными цветами у входа. Теперь же строение смахивает скорее на викторианскую лечебницу для чахоточных.
При виде погруженного в сумрак вестибюля меня посещает мысль снова вызвать такси, однако нас замечает администратор.
 
— Добрый день, джентльмены. Только что услышала про паромы. Хотите снять номер?
У женщины темно-рыжие волосы и пронзительные зеленые глаза. Выражение ее лица, как и официантки из кафе, напоминает давешнего лабрадора Бенсона — признательность за любые объедки, даже самые скудные.
Прежде чем я успеваю выразить обуревающие меня сомнения, Клемент отзывается:
— Ага!
Лицо администратора проясняется, и мне даже становится немного совестно. Покорно подхожу к стойке и говорю:
— Двухместный номер, пожалуйста. На одну ночь.
Женщина записывает мои данные и представляется: ее зовут Эмма, и она совладелица «Сандаун-Бей», на пару с престарелой матерью, которая прежде вела бизнес со своим покойным мужем. Не в моих привычках точить лясы с гостиничным персоналом, однако Эмма настроена очень дружелюбно и, подозреваю, рада возможности пообщаться.
— Если вам что-нибудь понадобится, просто позвоните.
— Конечно, спасибо.
— Идемте, я покажу вам номер.
Женщина ведет нас по коридору, затем вверх по лестнице и снова по коридору. Вполне ожидаемо, все весьма запущенно. Своего мнения, впрочем, я не озвучиваю, а решаю проверить телефон на предмет сообщения от Габби. Ничего.
— Вот мы и на месте. Это наш лучший двухспальный номер.
Эмма распахивает дверь и приглашает нас внутрь, все с тем же выражением надежды на лице.
Переступаю через порог и делаю от силы четыре шага по комнате — и словно погружаюсь в прошлое на столько же десятилетий. Напоминаю себе, что мы здесь всего на ночь, и вру Эмме, что номер очень милый. Она вручает мне ключ и поспешно удаляется — пока мы не передумали.
— Ну что за халупа, — бурчу я себе под нос, изучая видавший виды комод.
— Ты же только что сказал, что здесь мило! — замечает великан.
— Просто из вежливости. Номер такой же ужасный, как и погода.
Клемент плюхается на одну из кроватей, и та отзывается на внезапное насилие страдальческим стоном пружин.
— А мне нравится.
Нисколько этому не удивлен, с его-то нарядом из семидесятых.
— Раз уж мы здесь остаемся, придется смириться.
— А сколько сейчас времени?
— Полтретьего.
— Чем займемся?
— Займемся?
— Ага. Не сидеть же здесь до утра!
Сказать, что выбор у нас ограничен, — значит не сказать ничего. Чем еще можно заняться в почти безлюдном приморском городке в октябре, да в самый разгар бури?
— Пойдем в паб?
Клемент немедленно усаживается.
— Вот это верное решение!
Хм, не совсем в этом уверен.
  
19
 
Мы возвращаемся к стойке. Эмма сидит, уставившись в пространство, однако при нашем появлении немедленно приосанивается.
— Джентльмены отправляются прогуляться?
— Совершенно верно, — отзываюсь я. — Поскольку мини-гольф наверняка закрыт, не порекомендуете какой-нибудь приличный паб поблизости?
Рассмеявшись моей шуточке, женщина выходит из-за стойки.
— Знаю одно приятное местечко в нескольких минутах отсюда. Я вас подброшу.
— Право, не стоит.
— Да пустяки. Отлучусь минут на десять, ничего страшного.
— Ну, раз вы настаиваете…
При виде миниатюрного хетчбэка становится ясно, что мне ехать сзади. Сперва забираюсь я, а Клемент втискивается на переднее сиденье. Мы пристегиваемся, и Эмма заводит хилый движок и выруливает на улицу. Нисколько не сомневаюсь, автомобильчик не сдувает с дороги словно бумажный пакет только благодаря нашему весу.
— А чем вы занимаетесь, когда не застреваете в Сандауне? — интересуется Эмма.
Великан хранит молчание, и я вынужден ответить:
— Я работаю в Вестминстере.
— О, как интересно. И кем же?
Обычно насчет работы любопытствуют лишь для поддержания праздной беседы, и сам вопрос совершенно не подразумевает искреннего интереса. Однако Эмма, похоже, не из таких.