Шантажистка

А к Джудит я обращаюсь в первую очередь потому, что она работала еще с моим отцом. При грамотном подходе а вполне могу рассчитывать на ее одолжение. Записываю на листок ее имя и электронный адрес.
— Готовы заняться ежедневником? — спрашивает Роза, ставя чашку мне на стол.
— Разумеется.
Буквально через пару минут секретарша напоминает, что в девять тридцать меня ожидают слушания в парламентском комитете, и я немедленно понимаю, что все мои планы, по сути, сорваны. Одна из моих женщин-коллег как-то заметила, что подобные мероприятия длятся дольше и мучительнее родов. Насчет второго утверждать не берусь, но первое абсолютно точно. Только этого заседания мне сегодня и не хватало. Однако ничего не попишешь.
Терпение не входит в число моих добродетелей, и после нескольких потерянных десятилетий мне необходимо поговорить с Сьюзан Дэвис как можно скорее. Потому перед уходом на слушания я решаю запустить план в действие.
— Роза, я хотел бы попросить вас кое-что сделать для меня.
— О, разумеется.
Вручаю ей листок с адресом Джудит.
— Не могли бы вы написать Джудит Диксон и попросить ее об одолжении? Мне нужен последний числящийся в ее картотеке адрес бывшего личного секретаря моего отца, Сьюзан Дэвис.
— Разве это не сведения конфиденциального характера?
— Были бы, если бы Сьюзан по-прежнему работала на моего отца. Передайте Джудит, что я обнаружил среди отцовских вещей старые фотографии Сьюзан и хотел бы их отдать ей. Уверен, она будет рада помочь.
— Хорошо, я займусь этим.
— И не откладывайте, пожалуйста. Было бы неплохо получить адрес до обеда.
Испытываю укол вины за свои ухищрения, однако цель оправдывает средства. Пускай мой отец отвернулся от Сьюзан, но я, узнав правду, так поступать не намерен.
Роза заверяет, что первым делом займется моей просьбой. Обсуждение распорядка дня закончено, и я направляюсь в зал заседаний. Вопреки моим надеждам, что вчерашний абсурд с видео уже предан забвению, меня встречает внезапно воцарившаяся тишина. Я даже не обращаю внимания и принимаюсь болтать с парой более зрелых коллег. Перешептывания, толчки локтем и смешки вскоре прекращаются.
Начинаются слушания скверно, вследствие того обстоятельства, что они не начинаются вовсе. Приходится ждать председательницу, которую угораздило застрять в такси в пробке в нескольких километрах к западу от Вестминстера.
Через полчаса она наконец-то появляется, и мы приступаем к делу. К счастью, задержка оборачивается благом: стремясь наверстать упущенное время, слушания движутся гораздо быстрее обычного, и все заканчивается еще до обеда. В любой другой день я, скорее всего, ощущал бы удовлетворение от проделанной работы, но сегодня не такой день. В кои-то веки мои личные нужды важнее государственных.
В начале первого я возвращаюсь в свой офис и буквально с порога набрасываюсь на Розу:
— Получили адрес?
— Да. После увольнения отсюда Сьюзан Дэвис переехала, но Джудит удалось отыскать ее нынешний адрес в пенсионных документах.
— Превосходно. Роза, вы моя спасительница!
Женщина слегка краснеет, как это частенько бывает с ней после моих похвал, и вручает мне клочок бумаги с адресом Сьюзан. И тогда я обнаруживаю, что проживает женщина отнюдь не в Лондоне.
— Сандаун? — исторгаю я стон. — В графстве Айл-оф-Уайт?
— Именно так.
— А ее телефон вы, случайно, не выяснили?
— Я догадалась, что он вам понадобится, и проверила. Боюсь, номер не внесен в телефонный справочник, или у нее просто нет городского телефона.
Результаты, конечно же, не идеальные, однако, с учетом тридцатилeтней давности событий, рассчитывать на другие было бы просто глупо.
— Ладно, пустяки. Спасибо, Роза.
Я усаживаюсь за рабочий стол и обдумываю следующий шаг. Что ж, отсутствие телефонного номера не оставляет мне выбора: со Сьюзан Дэвис я могу связаться лишь посредством личного визита. К счастью, завтра у меня по графику еженедельная поездка в свой избирательный округ, и мне не предстоит каких-либо не терпящих отлагательства дел. Так что утром сяду на поезд до Портсмута, откуда на пароме доберусь до острова. Если повезет, в Сандаун прибуду еще до обеда.
 
— Роза, не могли бы вы перенести все, что у меня назначено на завтра? Будьте так добры.
— Да, конечно.
Итак, план утвержден, и до меня внезапно доходит; что от чреватого грандиозными последствиями ответа меня отделяет менее двадцати четырех часов. Ведь помимо брата или сестры у меня могут обнаружиться племянники и племянницы — целая семья, о существовании которой я даже не догадывался! Как будто вполне реалистичные надежды, разве нет?
Тем не менее не стоит чересчур распаляться. Да и вообще, сейчас меня занимает более насущный вопрос — обед.
— Пойду прогуляюсь да перехвачу сандвич. Вернусь через полчаса.
Роза выглядывает из-за монитора и кивает. У меня мелькает мысль пригласить ее с собой, но страх отказа немедленно ставит крест на затее. Быть может, уладив вопрос со Сьюзан, я приглашу Розу на ужин, под предлогом окончания ее испытательного срока. Посмотрим.
Дохожу до бутербродной, делаю свой обычный заказ и направляюсь в Сент-Джеймсский парк. Осень продолжает радовать теплой погодой, и народу в парке гораздо больше, чем можно было бы ожидать в конце октября. Мне удается отыскать незанятую скамейку, и я принимаюсь за трапезу.
Как раз когда я впиваюсь зубами в сандвич, мимо проходит какой-то парень с красавцем лабрадором шоколадного окраса. Пес чует запах моего обеда и резво меняет траекторию движения. Он явно оптимист, поскольку усаживается передо мной в ожидании подачки.
— Прошу прощения, — тараторит подоспевший хозяин. — Он у меня что мусорный бак, когда дело касается еды.
— Да все в порядке. Он любит куриный салат?
— Бенсон любит все подряд, — смеется парень.
Отламываю кусочек от сандвича и протягиваю Бенсону. Он берет его на удивление осторожно, и я вознаграждаю пса за манеры, погладив его по голове. Хозяин благодарит и отзывает питомца, и они продолжают прогулку. Бенсон, готов поспорить, голод не утолил и надеется повстречать еще какого-нибудь щедрого отдыхающего.
Я доедаю сандвич, предаваясь мечтам, что однажды и сам заведу собаку. По окончании, с позволения сказать, политической карьеры возьму и загляну в местный приют для бездомных животных да найду там своего Бенсона. Почему бы и нет.
Мир грез разом развеивается, когда кто-то усаживается рядом со мной.
— Добрый день, Уильям.
Этот голос уже настолько въелся в мою память, что я даже не удосуживаюсь повернуть голову в сторону его обладательницы.
— Габби, тебе когда-нибудь говорили, что ты прямо как пресловутый банный лист?
— Не-а, только с цветком сравнивали.
— Ты следишь за мной, что ли?
— Для этого и сыщиком не нужно быть. Ты почти каждый день наведываешься в одну и ту же забегаловку.
— Что тебе нужно?
Габби пододвигается поближе.
— Уильям, какая же у тебя ужасная память! Сегодня мы с тобой заключаем сделку.
— Не думаю.
— Тебе известны последствия отказа.
Ее игры мне уже вконец осточертели, и я решаю положить им конец:
— Да делай что хочешь. Мне вправду плевать.
— Тебе плевать на репутацию отца и каким позором обернется для него его грязная тайна?
Мудрое указание Клемента я, разумеется, не позабыл и потому полон уверенности. И даже если Габби и повезет найти газету, которая захочет напечатать скандальную историю, подтверждаемую лишь ксерокопией, я успею переговорить со Сьюзан Дэвис еще до публикации. Как-никак, я хочу исправить ошибки отца, а не предать их забвению.
— Еще раз повторяю: мне плевать.
Несколько секунд женщина молчит. Похоже, крыть ей больше нечем. Но тут она достает из внутреннего кармана куртки какой-то конверт и протягивает мне.
— Загляни-ка сюда.
Я смотрю на конверт, однако брать и не думаю.
Габби склоняется ко мне и шепчет:
— До десерта мы тогда так и не добрались, так что это вместо него. И, поверь мне, на вкус он сладко-горький.