Танкистка (СИ)

Сейчас мы занимали оборону неподалёку от уничтоженного штаба, я хотел хорошо потрепать немецкие части, которые бросятся на его защиту. Тыловых частей почти нет, а потому на выручку рванутся боевые части с передовой, что собственно говоря мне и нужно. Пока мы громили штаб, мои сапёры подготовили на выбранном месте минные ловушки, затем передислоцировались артиллеристы и миномётчики и последними двинулись остальные части. Мы успели как раз, только заняли свои места, как появились немецкие танки, это оказалась части 18-ой танковой дивизии, чей штаб мы уничтожили пару недель назад. Дождавшись, пока передовые танки приблизятся к минной закладке, сапёры рванули её, закупорив дорогу, и после этого огонь открыли миномёты, а артиллерия стала бить в тыл, по подходящим частям противника. Дорога после этого превратилась в огненный ад, с горящими танками, машинами, бронетранспортёрами, а разбегающихся немецких солдат встретил пулемётный огонь укрытых на флангах наших танков и бронемашин. Спустя час 18-я танковая дивизия немцев прекратила своё существование, вот только в корпусе были ещё 17-я танковая дивизия и 29-я моторизованная, которая кстати и появилась, вот только сразу лезть в бой не стала. Спустя полчаса она, развернувшись в боевой порядок, попробовала нас атаковать. Мы, после засады, отошли немного назад, на новые позиции и хотя минных закладок больше не было, но немцев ждал другой сюрприз. Сначала им пришлось обходить дорогу, с горящей на ней техникой, а потом собраться всем вместе, так как новую оборону мы заняли буквально в километре от этого места. Небольшой группой немцам сбить нас с позиции было невозможно, а леса сильно ограничивали возможность продвижения техники. Именно поэтому им и пришлось скопиться вместе, тем самым создав для нас превосходную мишень. Конечно так поработать с ними, как с танковой дивизией нам не получилось, но всё равно всю свою технику немцы потеряли, как и примерно половину личного состава и им теперь по любому на переформирование. По большому счёту можно сказать, что 47-й моторизованный корпус разгромлен, а что, штаб корпуса уничтожен, одна танковая дивизия уничтожена полностью, моторизованная частично и оставшаяся танковая дивизия хоть с нами ещё не встречалась, но и от наших войск потери они понесли немалые, так что в общем счёте можно сказать, что корпус хоть и не уничтожен, но разгромлен точно. Не дожидаясь, пока сюда заявятся более основательные немецкие силы, я приказал отходить, по любому, 47-ой моторизованный корпус из игры выбыл, а это считай треть немецких сил. Надеюсь теперь наши смогут пробиться к своим, пускай и с потерями, но с остатками тяжёлого вооружения и не мелкими частями, а целиком.
2 августа 1941 года, Могилёв.
1 августа 1941 года, в деревне Сухари (26 километров восточнее Могилёва, собрание подлинное, только немного перенесённое во времени из-за действий нашего героя.) состоялось совещание командования окруженных советских частей. Фёдор Алексеевич Бакунин, командир 61-го стрелкового корпуса, устало протёр глаза, он и так недосыпал последнее время, а тут вообще лёг спать после полуночи и встал в пять утра, так что спать хотелось сильно. Он хотел вместе с другими командирами попавшими в окружение пойти этой ночью на прорыв, что бы по возможности использовать фактор неожиданности, к тому же по докладу разведки, вчера 1 августа, 46-ой моторизованный корпус немцев внезапно снялся с места и ускоренным маршем выдвинулся в сторону Минска. В штабе долго обсуждали эту новость, не понимая причин, по которым немцы ослабили свою группировку тут. Прорыв был согласован с штабом Западного фронта, но внезапно им приказали чуть подождать и начать прорыв не ночью, а часов в 10 утра. Такой приказ вызвал у командиров подразделений недоумение, ведь лучше начинать ещё ночью, когда немцы ещё спят и по полной использовать фактор неожиданности, но приказ командующего фронтом, маршала Тимошенко был однозначен, начинать прорыв в 10 утра. Вот генерал Бакунин и мучился неизвестностью, не понимая причин такого странного приказа, но ещё больше его удивило сообщение разведки, что и части 47-го моторизованного корпуса внезапно начали отход. Против них оставался только 24-ый моторизованный корпус, но как? Как маршал Тимошенко мог знать, что немцы отведут и второй корпус от Могилёва, это ни как не укладывалось у Бакунина в голове, но терять свой шанс он не собирался. В десять минут одиннадцатого, сбившиеся вместе, остатки 61-го стрелкового корпуса, 20-го стрелкового корпуса, 1-ой мотострелковой дивизии, 110-ой, 161-ой и 172-ой стрелковых дивизий и 210-ой моторизованной дивизии, мощным ударом, после короткой артподготовки смогли пробить коридор через немецкие позиции и выйти к своим. Успех этой операции однозначно был обусловлен тем, что немцы внезапно отвели от Могилёва два своих моторизованных корпуса, чем сильно ослабили свои позиции и этим позволили советским частям прорвать линию окружения и выйти к своим. Только прибыв с докладом в штаб Западного фронта генерал Бакунин узнал почему немцы внезапно отвели от Могилёва два своих моторизованных корпуса.
 
31 июля 1941 года, штаб группы армий Центр.
На два дня наступило затишье, хотя по приказу фон Бока в воздух были подняты все самолёты разведчики, но найти отряд Нечаевой они так и не смогли и вот сегодня он внезапно объявился, причём снова нагло. Русские, совершенно не скрываясь, двигались по шоссе в сторону Минска, при этом уничтожая все встреченные ими на дороге части вермахта. Фон Бок схватился за голову, когда узнал КУДА двигается отряд Нечаевой. В Минске находилось около 100 тысяч русских пленных, а также большие склады трофейного вооружения. Даже страшно представить, что произойдёт, если отряд Нечаевой освободит всю эту массу крайне озлобленных русских пленных, которых она сможет легко вооружить трофейным оружием. Такая масса русских в их тылу, причём в стратегически важном месте, парализует всю его группу. В этом случае можно будет окончательно забыть о наступлении, пока они не ликвидируют эту банду, наступать будет невозможно. Фон Бок срочно связался с командиром 46-го моторизованного корпуса, генералом танковых войск Генрихом фон Фитингхофом и приказал ему немедленно выступать к Минску. Одновременно с этим в Минск стали стягивать все немецкие части из округи. К подходу отряда Нечаевой у него будет крепкая оборона, сходу взять город она не сможет, зато потом с тыла подойдёт 46-й моторизованный корпус, который и отрежет ей пути отступления, после чего её отряд будет уничтожен.
План был хорош, только внезапно отряд Нечаевой снова исчез в этих чёртовых лесах и подошедший 46-й моторизованный корпус ни кого не встретил по дороге, зато через день, утром 2-го августа пришла паническая шифрограмма из штаба 47-го моторизованного корпуса, что он атакован русскими. Эта чёртова Валькирия снова их обманула, обозначив удар на Минск, она добилась ослабления немецких частей под Могилёвым, после чего сначала уничтожила штаб 47-го моторизованного корпуса, а затем кинувшихся ему на помощь 18-ую танковую дивизию и 29-ую моторизованную. А в завершении русские, окружённые в Могилёве, воспользовавшись тем, что два корпуса оказались отведены от города, успешно прорвали окружение и вышли к своим, при этом хорошо потрепав части 24-го моторизованного корпуса. Это уже начало бесить Фёдора фон Бока, теперь он начал понимать генерала Гудериана, которому эта Валькирия уже пару недель трепала нервы, нанося очень болезненные и тщательно выверенные уколы. И ведь похоже действительно, придётся на время остановить наступление, и сняв с фронта часть сил, устроить настоящую охоту на Валькирию, иначе она просто не даст им спокойно жить. Каждый момент ожидать сообщения, что эта чертовка снова что учудила он категорически не хотел.
Об успехе прорыва из окружения наших частей я узнал вечером из благодарственной радиограммы Тимошенко. Да, Могилёв конечно пришлось оставить, но вывод наших частей был предпочтительней, чем без помощи и снабжения сидеть в малопригодном для обороны городе. Второй Сталинград, да и даже Брестскую крепость из Могилёва не сделать, зато вышедшие к своим наши части значительно укрепят оборону Западного фронта. Если к этому ещё добавить немецкие потери, то получается вообще здорово, а я пока снова укроюсь в лесах. То, что немцы решились взяться за мой отряд основательно говорило то, что в небе висели немецкие разведчики, вот только с большой высоты заметить мой отряд двигающийся по узким лесным дорогам, которые к тому же закрывают разросшиеся кроны деревьев было почти невозможно. К счастью сейчас лето и деревья все в листве, а открытые участки мы пересекаем только тогда, когда поблизости нет немецких авиаразведчиков.