Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ)

— Прекрати! — рявкнул северянин сам не зная кому, этому сумасшедшему — или головоногу.
Запрокинул голову, Кайе открыл глаза, несколько мгновений изучал каменную тварь. Приподнял руку, затем другую, словно хотел дотронуться до щупалец. Лачи подавил приступ тошноты. Каждое движение дается ему невероятной ценой. Йишкали… что же мальчишка с собой творит? Хочет умереть? Неужто не понимает — это не в его воле.
Чуть не отдал приказ кольцам раскрыться, отпустить… Бездна, но ведь нельзя. Если почувствует, что хоть чуть-чуть свободен, он снова ударит. Вновь будет биться, как зверь о решетку, пока не убьет — неважно кого, себя или врага.
И все же велел каменному чудищу ослабить хватку, снова улечься вокруг стола-выступа.
— Как тебя терпели в Астале, — обронил Лачи, видя, что самообладание возвращается к пленнику.
— Так же, — одними губами проговорил, вскинул подбородок. Поднял руку, вытер лицо — то есть, думал, что вытер. Просто размазал кровь. Приподнялся на локте, пробуя сесть. Бездна — он еще не унялся! Глаза яростные, черные-черные, виден только зрачок. И ясно — сил почти не осталось.
— Не шевелись, я позову целителя.
— Убью любого, кто прикоснется.
Какое-то время он молчал, потом все-таки сумел сесть, глянул на Лачи с презрением.
— А ведь ты боишься меня… — заметил вскользь. — Страх я всегда чувствую.
— Да, я тебя боюсь, — сказал Лачи. — Я же не дурак. Но все-таки ты здесь, у меня, и не стоит испытывать мое терпение и готовность договориться с тобой.
Кайе только фыркнул.
Но приманку он заглотил наконец-то. Если снова не передумает…
Жаль, в поездке за камнеклювом с ним не было полукровки, мог бы взять дружка прогуляться. Меньше пришлось бы потратить времени…
**
Тейит
Конечно же, Соправители следили друг за другом — еще с давних времен, когда два человека совместно приняли власть над Тейит. И Лайа не доверяла напарнику с самого первого дня. Ей, тогда совсем девчонке, пришлось постараться, прежде чем сумела обзавестись по-настоящему стоящими людьми: не все верные Кессе, ее предшественнице, хотели служить наследнице. Если бы не поддержка Хрусталя и Меди, может, и выбрали бы не ее, сочтя слишком уж молодой.
Но уже давно Лайа обрела силу. И, хоть редко теперь покидала Ауста, знала почти обо всем, что творилось на Севере. Почти — Лачи ухитрялся скрывать от нее часть своих делишек. Вот и сейчас — то сорвался на целую луну невесть куда, то, вернувшись, почти сразу снова исчез, и найден в отрогах возле остатков одной из древних твердынь. Делами обеих его Ветвей заправляют помощники, Саати и Белая Цапля. Старая карга! Она и сына-то не любит, а Лайа попросту ненавидит.
Лайа знала, что открытой слежки он не потерпит. То, что найдет способ рассчитаться за любопытство, ее не беспокоило — много весен правила Тейит рука об руку с ним, такой путь не для боязливых неженок. Но вот терять своих людей не хотелось. А она потеряет их, если те будут настойчивыми; осторожным же Лачи скормит какую-нибудь байку.
А вот Элати сумеет прямо добиться ответа, насколько это вообще возможно. Сестра грубовата и пряма, словно рукоять боевого молота. Лачи ее опасается — хоть у него свои воины, все-таки Элати это немалая сила.
Жаль, сестра отправилась на побережье, далеко: нет смысла отправлять вестника, а голубей, способных быстро отнести туда письмо, у Лайа нет.
Но ей посчастливилось: словно услышав ее раздумья, прискакавший гонец сообщил, что Элати повредила ногу, и вынуждена была на пару недель задержаться в одном из приграничных селений. Сейчас сестра спрашивала, нет ли нужды в ней. Соправительница велела ей забыть про побережье, не убежит оно, и в море не смоется — главное сейчас это Лачи. После позорного возвращения из Долины он сам не свой, и мало ли на что пойдет. А Лайа ему словно кость в горле, она-то не опозорилась, напротив — в свое время давала мудрые советы, к которым не прислушался Глава Хрусталя!
Отроги северных гор
День не задался с самого утра. Почти невозможная в весенний сезон гроза разразилась, принеся с собой головную боль. Повар вывалил в ореховое питье в три раза больше жгучего перца и этого не заметил, а Лачи, глотнув, чуть не спалил окрестности. Потом, загнав скакуна, примчался молодой разведчик с донесением, что Лайа устала сидеть в неизвестности. Лачи едва успел покинуть гору с головоногом, перебраться на новое место и разбить лагерь там.
 
Самым неприятным стало появление некрасивой сильной всадницы на пегой грис. Элати — ее, одетую по-охотничьему, сопровождал Иоки, молодой человек из Серебряной ветви.
Не тратя времени на приветствия, женщина заговорила, едва нога ее коснулась земли:
— Твои голуби, Лачи, слишком беспечно снуют над Тейит. Что ты задумал? Почему ты укрылся здесь, в отрогах, будто донная рыба в норе?
— Ты не слишком приветлива, Чайка Гор, — спокойно встретив ее взгляд, он позволил себе улыбку. Элати правая рука своей сестры — но они не так и дружны, как стараются казаться. На самом-то деле любви друг к другу в них не больше чем в лесных гадюках, и если бы не нужда обоюдная… Жаль, сыграть на этом нельзя.
— Что ты замышляешь? — с губ женщины слетела не просьба — требование, и Лачи не стал отмалчиваться.
— Видишь ли… иногда человек не может поверить в бесплодность затеи. Впрочем, я готов тебе показать.
По узкой утоптанной тропке они поднялись на холм, а затем спустились по земляным ступеням вниз, в грот. Оттуда каменный коридор вел далеко вглубь.
— Устроился ты, однако, — зябко поводя плечами, сказала Элати. — Тут словно болото в холодный сезон… или погребальная пещера, хотя и запах не тот. Это ты все отрыл?
— Нет, еще мой дед. Перешло по наследству… Заходи, Чайка Гор!
Он отступил в сторону, отдергивая длинный тканый полог.
Внутри был полумрак. Элати вновь передернула плечами — повсюду, чеканными изделиями или бесформенными слитками, золото, мертвое золото. Плавильная печь, рисунки на ее ободе, стенах и потолке. Изображения перетекают одно в другое, будто пляска скелетов, только огонь в печи живой; но и ему не под силу исправить то, что вокруг.
— Это ужасно, — вырвалось у Элати. — Здесь ты и пропадаешь?
Лачи кивнул.
— Я сочувствую твоей жене. Ты сумасшедший.
— Она меня понимает. К тому же не я первый. Если удастся возвращать золоту жизнь, хотя бы однократно, Тейит снова станет сильна.
— Не ты первый, но никто не добился успеха — и никто из Сильнейших не возился с мертвым золотом сам!
— Тем более повод попробовать.
— С чего ты занялся этим сейчас?
— Нашел старые записи.
— Не хочу находиться здесь, — развернувшись, Элати вышла наружу. Коридор был коротким, вскоре она уже стояла у парапета, жадно вдыхая сладкий воздух весеннего леса.
Лачи подошел сзади; на нем золота не было, никакого.
— К чему такая скрытность? — спросила Элати, непроизвольно трогая собственный пояс с золотыми бляхами: живы ли?
— К тому, что в случае успеха твоя сестра останется с носом, — ответил Лачи. — Сама же понимаешь.
— Но ты все же показал мне?
— Увы, я пока продвинулся мало. Хотя надежда меня поманила, словно мальчишку… Будь уверена, если добьюсь успеха, Лайа узнает об этом первой, и для нее это будет совсем не радостный день.
Элати нахмурилась, размышляя. Но ничего не смогла возразить, тем более Лачи заверил — он скоро вернется. Однако, когда она уехала, Лешти доложил — своего помощника Иоки она оставила в деревушке неподалеку. Теперь он будет настороже и заметит вскоре, что Лачи на самом-то деле занят другой горой. А значит, остается последняя надежда, как у игроков — последний бросок костей: этот клятый полукровка…
**
…Кайе спросил, как именно оказался в ловушке; нетрудно было понять, что без предателя из Асталы север не успел бы к охотникам. Верно, страшно ему было бы услышать, что это кто-то из своих, может, даже следовавший с ним вместе за камнеклювом. Да, именно так он и думал, и Лачи не стал разубеждать. Отделался несколькими общими фразами — Кайе сам дорисует что надо. А направлять его на истинного виновника преждевременно.