Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ)

Нъенна кивнул, неумело скрывая страх. Дикарей было много… а чекели бьет от силы шагов на десять. Если станет совсем плохо, Къятта может надолго закрыться от каменного града, поставив невидимый щит, но так удастся загородить самое большее двоих. И нет сомнений, кого он закроет. Если этот “кто-то ” усидит на месте. А защита Нъенны и прочих куда слабее. Кусая губы, юноша смотрел на крадущихся дикарей — движения их обретали все большую уверенность.
— Они никогда не встречали людей с Силой, — сказал Хлау.
Его первым ударил камень — сзади. Южанин сдержал крик и устоял на ногах, но дикари осмелели, видя первую удачу. У некоторых оказались пращи: град камней обрушился со всех сторон. Къятта с помощью остальных пока удерживал камни, те падали рядом, не причинив вреда. Выбрав сторону, где рууна держались кучно, отделенные от остальных, Къятта обронил, словно отдавая приказ собственной грис:
— Вперед.
Южане в три прыжка преодолели расстояние, отделявшее от дикарей; сверкнули молнии чекели и дротики. Дикари на другой стороне не успели понять, что происходит, лишь двое наиболее близко стоявших кинулись напасть сзади, пока чужаки заняты.
Кайе оглянулся — и метнулся туда.
Видя несущегося на них мальчишку, двое дикарей одновременно бросили увесистые камни. Кайе легко увернулся. Дикарь, что был ближе, замахнулся дубиной. Крик Къятты и обоих рууна прозвучали одновременно. Правый упал с дротиком Къятты во лбу, левый, завывая, катался по земле, пытаясь унять боль от огромного ожога на плече.
Къятта и остальные стояли среди тел. Между ними и живыми дикарями нахохлилась мальчишечья фигурка.
— Идиот, — негромко проговорил старший из Тайау. — Даже убить врага толком не способен. Только детишек-игрушек.
Рууна молча смотрели на страшных чужаков, не решаясь вновь нападать. Потом один из них бросил камень в мальчишку. Булыжник попал по ноге, сильно; Кайе упал на одно колено — и ближайший дикарь с воплем схватился за лицо, а его волосы вспыхнули. Та же судьба постигла еще нескольких рядом.
Скоро все закончилось.
Сбежало не больше десятка дикарей, остальные лежали мертвые. Вовремя для южан: даже у Къятты уже не осталось силы на щит и чекели, а отбиваться от града камней было невозможно.
Только мальчишка, хоть и дышал прерывисто, рвался продолжить схватку. Он весь горел — дотронувшись до его руки, брат изумленно присвистнул.
Сгреб Кайе в охапку и потащил в тень валуна, не обращая внимания на попытки вырваться.
— Они еще не ушли! — отчаянно выкрикивал мальчик.
— Они не ушли, а от тебя останется одна оболочка, если не прекратишь дурить, — отрезал брат. — Сиди!
Вырвал с корнем колючий куст и сунул в руки мальчишке. Кайе взвыл, уколовшись; листья на кусте скрутились, как от близости пламени. Впившись в оставленную наиболее крупным шипом ранку, промычал что-то злобное. Къятта довольно усмехнулся, видя, что тот уже не рвется догонять дикарей.
— Я тебе не ребенок! — наконец выпалил брат.
— Уже нет, — старший по-хозяйски и одновременно успокаивающе положил руку на его плечо. — Ты был в настоящей стычке, хоть и несерьезной.
— Несерьезной?! — оскорблено надулся мальчик, демонстративно отвернувшись, и начал обламывать ветки с куста. Осторожно — это снова вызвало улыбку у старшего. Значит, остыл.
Бегло оглядев мальчишку и оценив, что серьезных ушибов нет, Къятта оставил его. У него самого на плече был заметный след от булыжника, в остальном камни его не задели. Нъенне и еще одному повезло меньше, особенно Нъенне — тот сидел, пытаясь унять льющуюся на глаза кровь.
— У меня крепкий череп, — немного неестественно рассмеялся юноша. Взгляд его не мог ни на чем сосредоточиться.
— Собираешься умирать? — Къятта присел рядом.
— Не дождешься.
Къятта оглядел остальных — они занимались своим ушибами. У второго серьезно раненого была повреждена рука и сломано ребро. Ехать верхом он бы не смог.
— Придется вам двоим побыть в одиночестве, пока мы не вернемся.
— Только не здесь. Дикари могут снова явиться.
— Тогда уж убей их сейчас, — вставил Хлау, глядя исподлобья.
 
— Ты и останешься с ними. Перевезем вас в укрытие и пришлем людей из ближайшей деревни.
— Тут нет деревень.
— Значит, нас подождете. Да не смотри так. Эти твари больше не сунутся.
— Собираешься ехать к перевалу втроем? — спросил Нъенна.
— Вчетвером. Уж не моего ли брата ты позабыл? — спокойно поинтересовался Къятта.
— Но он ребенок. Проще вернуться всем…
— Этот ребенок разогнал тех дикарей, что ты упустил, — ласково сказал старший из Тайау. — Уж сегодня он научился многому. И не забудет.
Мальчишка за валуном слышал все — и не мог сдержать довольной улыбки.
— Но там могут быть эсса.
— Вот и посмотрит на крыс.
Крысы оказались похожими на южан. Кайе представлял себе северян-эсса сплошь серыми и выцветшими. А встретил — людей, которых только по одежде и отличишь от уроженцев Асталы, но у некоторых — бледные волосы; чем больше Силы, тем светлее пряди, он знал. Будто седеют. И глаза у таких были блеклыми, то есть совсем обычными — не то что у хозяев Юга, Сила которых заставляла радужку сверкать самоцветами. Неинтересно… Правда, смотрели северяне так, словно право имели высоко голову задирать. За каждый такой взгляд хотелось ударить — и Къятта отослал брата подальше, на лесную опушку, пока разбирался с эсса.
Только стало известно про новый перевал, северяне подоспели. Да пусть пользуются, не жалко — тропка узкая, опасная, а сам перевал далек и от Асталы, и от Тейит. Но нельзя же спесь не сбить с них. Приятно злить, а они ведутся, вот-вот и драку начнут… Сильный соблазн, но нельзя. О младшем не беспокоился — знал, что мальчишка сумеет за себя постоять.
Кайе сейчас думал не о северянах — о движущихся камнях. Вот бы себе завести… и не один. Жаль, охотиться с их помощью неудобно — медленные, да и кому нужна добыча, которую раздавило в лепешку? Он валялся среди цветов, обламывая стебельки и высасывая сладкий сок.
— Так вот ты какой? — проговорил мужчина с волосами, стянутыми в большой узел. — Совсем малыш.
— Я не малыш.
— Считай себя взрослым, если угодно. Ты многое можешь, и все же не знаешь ничего. Тебя носят на руках одни и боятся другие.
— И что же?
Тот еще раз оглядел его — гибкого, немного растрепанного, в темно-желтых свободных штанах до колена, с ожерельем на шее — раскинувший крылья орел в окружении множества солнц. Возможно, в будущем это — самый сильный страх эсса. Что ж, бывает и так…
— Ничего больше не скажешь? И не страшно? — насмешливо вскинулся мальчик.
Мужчина лишь улыбнулся, и даже как-то до обидного не зло.
— Что ж, посмотрим, скоро я вырасту, и тогда… — запальчиво начал Кайе.
— Кем бы ты ни был, ты войну не начнешь.
— Почему?
— Сказано, что это сделает полукровка. Странное предсказание, правда? Полукровки — ничтожества. И одному из них отведена такая судьба.
— Чушь. Не суйтесь к нам, вот и все!
— Нет, малыш. Мы приходим в незанятые земли.
— И перевал ваш, да? — прищурился, сел.
— Да стоит ли он ссор, перевал этот, — устало сказал мужчина. — Все равно по ту сторону гор — море да узкая полоска земли.
— Тогда вы что там забыли?
— Вряд ли это тебе интересно, — сухо прозвучало в ответ.
— Ну вдруг, — фыркнул мальчишка.
— Когда-то на береговых склонах был город. При извержении вулкана его смыло огромной волной, или часть склона ушла под воду… Мы ищем следы прошлого. Через новый перевал можно спуститься туда, где мы еще не были. Астале это не пригодится…
— Обойдетесь, — сказал Кайе.
Серебристая грис Къятты переступала тонкими ногами, пугливая, но выносливая. Из шерсти таких, серебристых, делают красивые покрывала. Только грис больше пегие рождаются или бурые, жаль. Къятта гладил по шее свою любимицу, когда мальчишка примчался, плюхнулся на траву прямо под копыта. Сидя, смотрел на старшего, голову запрокинув. Къятта едва удержал испуганного скакуна. Мальчишка и не подумал, что острыми копытами его могут поранить.