Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ)

— И дикие звери приходят порой взглянуть на человека.
— Зверей нетрудно понять. — Морщинки обозначились на лбу женщины. — Впрочем, порой я не понимала собственную дочь.
Странное создание в небе остановилось, и не двигалось, несмотря на ветер.
Огонек, завороженный его покачиваниями, сделал шаг вперед… еще шаг, и еще… цепочка на шее и камень налились холодом, потом неподъемной тяжестью на шее повисли. Но подросток сделал еще движение, не сам даже — “перо” вело. Цепочка удавкой стянулась на горле… и лопнула. “Перо” качнулось над головой, почти коснувшись протянутых рук, развернулось и заскользило прочь.
Огонек остался, улыбаясь бессмысленно и счастливо.
— Мальчик! — Лиа выдохнула и глотнула воздух, будто все время до этого не дышала. — Как ты мог, мальчик!
— Я видел их раньше. Такие красивые, — выдохнул Огонек, не сводя глаз с уже пустого неба. Только птицы летали у горизонта.
Огляделся — люди стояли поодаль, шептались. Проговорил покаянно:
— Аньу, не сердись на меня. Они же… просто необыкновенные.
— Они красивы, — согласилась Лиа. — Я тоже забывала про все на свете, видя их движения. Да и сейчас повела себя глупо. Красивы, так необычны… Но они губят людей.
— Ты же сама сказала — понять.
— Если погибнешь, понимать уже будет некому. Когда не уверен, что другой тоже хочет договориться, да вообще тебя замечает, лучше изучай на расстоянии.
— Это не всегда возможно, — сказал Огонек, думая сразу о многом.
— Сумасшедший! О бабке подумай! Каково бы ей было смотреть, как тебя расплющит?! — закричал один из провожатых, качнулся было к мальчишке, потом попятился, встретив короткий взгляд Лиа. — У всех на слуху быть хочешь? — пробурчал он уже более мирно.
— Нет, — Огонек дернулся, прикрыл глаза ладонью от ставшего слишком ярким света. И обратился к бабушке, словно это она упрекнула: — Нет, аньу. Я… поступил глупо. — И попросил еле слышно: — Прости меня.
**
— И где это шляется твой муженек? — послышался знакомый надтреснутый голос. Белая Цапля стояла у входа в галерею, словно внезапно выросший сталактит.
— У него много дел, — Саати попыталась проскользнуть мимо, но старуха ухватила ее за край покрывала.
— Шляется, не скрывай! Я пришла навестить сына, и узнаю, что пятые сутки он проводит невесть где. А ты что за жена, раз он от тебя бегает? Да и неудивительно, твои цветочки уже отцвели.
Треснуть бы ее об стену как следует, подумала Саати. Только дай позлословить. Но Белая Цапля отнюдь не дура, и все зубы у нее на месте, а уж способность укусить ограничивается не только ими.
Только ближе к вечеру ей донесли, что Лачи появился — в своей голубятне. Поколебавшись — стоит, не стоит туда идти? — Саати все-таки выбрала первое. Она не вынесет, если муж снова исчезнет, не предупредив, ведь его клятая мамаша явится насмехаться. Белая Цапля не любила ее с самой свадьбы, и чем дальше, тем больше, осознав, что брак получился удачным. Ладно, к внукам питала некоторую привязанность. Хотя малышка Илику бабку побаивалась.
Голубями Лачи занимался с юности. Теперь-то, конечно, их тренировали другие, но он не потерял любви к этим птицам. Многие дивились, как быстро он передает послания и узнает новости, а весь секрет таился под птичьими крыльями.
— Ты хоть предупреждай, когда исчезаешь надолго. Твоя мать, разумеется, прибежала; ей только дай повод поиздеваться.
Лачи в простых тунике и штанах держал в руках голубя и смотрел на него так, что Саати ощутила ревность. К женщинам — никогда, а вот к птицам его…
— Смотри, какой он. Давно хотел таких вывести.
У рыжевато-белого голубя на голове даже не хохолок красовался, а целый венец из перьев.
— Этого я никуда посылать не стану, пока не получу еще пару десятков таких же.
— Только не говори, что все эти пять дней торчал в голубятне. Об этом давно рассказали бы и мне, и твоей матери.
Лачи с улыбкой вернул голубя в клетку.
— Ну вот, теперь можно домой.
 
— Ты в таком наряде выглядишь, словно огородник какой-то.
— А чем они плохи? У же меня будет еще уйма времени покрасоваться в вышивках и камнях.
— Повернись… у тебя и солома в волосах! И перо.
— Ну вот и украшение, разве не так?
Саати не могла на него долго сердиться, особенно когда Лачи отвечал якобы с веселым смущением, будто она говорит весьма приятные вещи. Словно жена пришла поздравить его с этим несчастным голубем и тем, какая у Лачи замечательная мать!
Они вышли наружу, спустились по узкой пологой лестнице. Тут наконец Лачи заговорил серьезно.
— Мне было нужно увидеться кое с кем, и кое-что поручить. Тебе я сказать могу. Постоим тут немного, у этой арки ушей точно нет, а дальше я не уверен. Из Асталы прилетел голубь с известием, что моя племянница сбежала — я начинаю ее уважать! — и ее не нашли, если по-настоящему искали, конечно. Есть с этим прямая связь или нет, но Кайе Тайау был ранен, и похоже серьезно.
— Но раз он выжил, какая нам разница?
— Может, и никакой. Только ровно в те дни полукровка свалился непонятно с какой болезнью, а теперь как ни в чем не бывало усвистел вместе с бабкой лечить очередных недотеп.
— Совпадение, — искривила губы Саати.
— Ты сама в это веришь?
— Я предпочитаю не строить дом на песке.
— В любом случае, в Долину Сиван отправился еще один голубь. Кстати, брат того, который тебе так понравился. Мне не хотелось обращать на Долину внимание южан так скоро, но на углях готовят, пока они горячие.
Теперь они шли проулком, мимо торговцев сушеными, засахаренными и печеными фруктами — свой товар продавцы носили в коробах, перекидывая ремень через плечо. Наверняка среди них были осведомители и Лачи, и Лайа, но раз муж не прервал беседы, то и Саати продолжила говорить.
— Но если ты все-таки ошибся насчет полукровки?
— Даже если и так, мы ничего не теряем. Главное не пустить их дальше самой Долины. Тогда просто будет небольшая ссора. Извинимся, найдем виновных. В первый раз, что ли, — он улыбнулся и торжественно протянул жене засахаренную дынную грушу, держа плод за воткнутую в него острую палочку.
— Элати к тому стойбищу дикарей вела рука судьбы. Полукровка действительно нам пригодился. Что ж, теперь осталось его подготовить.
— Но если ты все-таки ошибаешься, и тот южанин не его отец?
— А какая нам уже разница?
— А что скажет Лайа?
— Ах, да, моя дорогая обсидиановая подруга… Я ей все расскажу. Она будет в восторге!
**
Лес в землях Асталы
Погоня придержала грис, когда началось топкое место.
— Если эта ненормальная еще и утонет… — сказал один, выражая всеобщее мнение. Двое из отряда все же направились по едва заметным следам: не копыт, эти метки давно затянуло, но по обломанным веточкам, сбитым головкам цветов. Было не по себе — если девчонка снова поставит ловушку, болото не простит оплошности и преследователи погибнут наверняка. А объезжать топь, отыскивая, где беглянка из нее вышла — потерять еще пару дней.
Покричали на всякий случай, вдруг сидит где-нибудь на островке, не зная, куда податься? Но было тихо.
— Къятта велел проследить, но не изловить ее любой ценой, — решил старшина. — Сейчас самое сухое время, ей повезло: может, и выберется.
Все ужасы, какие только слышала о южных лесах, всплыли у нее в голове. От сидящих в засаде энихи до ящериц длиной больше человеческого роста, от хищных бегающих птиц до мохнатых пауков размером с корзину. И все они собрались сейчас в этом болоте. Этле тысячу раз пожалела, что покинула город. Все ее душевные силы уходили на то, чтобы оторваться от погони, обезвредить ее, но погоня запаздывала… теперь девушка была бы ей рада. Этле не дала бы забрать себя в Асталу, она бы сопротивлялась и скорее всего погибла… но не одна в чащобе, полной страшных звуков, опасных тварей и злобных местных духов.