Имбанутый. Том 4 (СИ)

— Маленькие убийцы?
— Их не видно? По воздуху?
— Да не может такого быть…
— Как чума? Но это проклятье бого…
Последнего умника я пизданул так, что тот сразу стал атеистом. Пусть иконы после бабок целует в другом месте. Где-нибудь… в аду, например. Когда сдохнут, предварительно заразив пару сотен человек.
После этого желающих помолиться богам за спасение нашей души от невидимых чертей не осталось. А любой намек на высшие силы карался анальной болью.
Зато Кая и Катя стали королевами бала. Они, как местные врачи, имели почет, славу, самую вкусную еду и круглосуточных массажистов. Правда, тоже не понимали, что тут происходит. Хотя Катарсия вроде стала осознавать и в ее глазах я даже заметил… профессиональный интерес.
— Вирус! Вирус! Вирус! — носилась она по лагерю и раздавала оркам, эльфам, людям и гномам тканевые повязки на морду. Сначала я хотел наделать маски чумного доктора, но ресурсов не хватило. Пришлось рвать орочьи труселя. Вот эльфы обрадовались.
Эманации моего кипиша медленно разносились по Серпу. Даже бесстрашные орки стали сжимать булки от невидимого и коварного врага.
О, кстати. Зеленые Валуевы в тряпках на мордах — это странно. Они ходили и шарахались друг от друга, рвали ткань длинными клыками. Да и держать дистанцию им было непросто — то и дело орк натыкался на ругающегося гнома, а человек на эльфа.
Из-за всех этих странностей в Серпе возникли новые порядки. Орки спелись с гномами, а эльфы с людьми. Первые считали, что вирус нужно пиздить кулаками и ногами и угрожали воздуху расправой. Не сосчитать, сколько из-за этого было выбито клыков и наставлено фингалов, потому что какому-то орку показалось, что вот эта букашка — матка вируса.
Эльфы и люди считали, что нужно действовать не так прямо и ходили… эээ… обдували друг друга. Мол, они же маленькие — улетят. Кто тряпками, кто нашел какие-то лопухи. Кто вообще раздувал щеки и, приспуская маску, дул во все стороны. Последние от меня получили по мордасам, поэтому перестали так делать и тоже схватился за лопухи.
Но больше меня пугали другие уникальные пациенты. Один гном из бригадиров стал разговаривать с камнем, утверждая, что вот этот парень добрый и никому не хочет вреда. Пару орков стали давать воображаемым друзьям имена, утверждая, что они очень маленькие и разговаривают только с ними. В общем, «дай психу причину сказать всем о своих проблемах»…
Единственные шатер из дерьма и палок в Серпе стал карантинной зоной. Я посадил туда всех, кто близко общался с Бомом. Гыма, пару орков и двух пиратов. Мы всем Серпом прислушивались, когда же кто-нибудь из них закашляет.
— Если кто-то кашлянёт, то вас всех придется сжечь! Во имя Варгарона, я пойду на эту жертву!
— У-у-у-у!!!
— Не укать мне! Катя! Щас будем изобретать херовину, которую будем принудительно вхерачивать! Че переглядываетесь? Да-да, так и будет. А кто не будет, тому позор — сдохните от милипиздрических пидорков!
Стоит ли говорить, что в лагере после этого повисла могильная тишина. Орки резко научились не шуметь и разговаривать шепотом. Каждый звук из шатра расценивался как угроза существованию клана «Зеленые Анаконды». Поэтому, когда Гым громко перданул, подпрыгнули все. Даже я.
Сходить с ума, так до конца. Чуть позже я восседал на ветке и разрабатывал план чипирования и макет QR-татуировок, но когда орки окружили дерево, скандируя лозунги о свободе, меня наконец отпустило.
Ладно, похер. Посмеялись и хватит. Если честно, я никогда не был «масочником». А теперь почувствовал себя правительством с ответственностью за долбоё… население. Будем надеяться, что фентезийные твари — не чахлые земные людишки, половина из которых должна была умереть в младенчестве, если бы не антибиотики.
В общем, естественный отбор рулит. Так что пох, все равно все умрём. Особенно я — «испив из кубка». Ха, нашли дурака. После слов пророчества я пью только из бурдюков. Сука, как же я наипал время.
* * *
Астария стояла бледная, как мел. Она не дышала, когда смотрела, как весело улыбающаяся Катя вкручивала купленное у гномов сверло в затылок Дриайи. Противный скрежет по кости и кровь в обильном количестве сопровождали операцию, добавляя изюминку в атмосферу.
 
Кая водила руками над головой эльфийки, вливая в нее свою целительскую магию. Я стоял рядом и вслушивался в удары сердца. Если они начнут затихать, то придется вцепиться в плоть клыками, вырывая из мозгов знания о Наследнике Эльфридов.
Что-то чпокнуло. Сверло провалилось в череп и ушло… слишком глубоко. Упс. Не надо было Кате весом налегать.
— У, — коротко отреагировала эльфийский хирург. — Немного… внутрь… получилось.
Астария не выдержала:
— Что ты сказала, порочная?
— Я не каждый день это делаю, аристократка. С гоблинами только. Иногда. Часто с плохим исходом. Немного дыряво получилось. Ну ничего.
— Т…ты… сделала… дырку в моем…
— Именно так и именно там. Не переживай. Может обойдется.
Астария сжала кулаки.
— Ой, как потекло, — вскрикнула Кая.
А потекло действительно хорошо. Обильно так. Из башки Дриайи просто фонтанировало черной кровью. Похоже Катарсия не ошиблась. Столько крови в мозгах быть не должно.
— Э-э-э, а не многовато? — спросил я.
— Не знаю, — пожала плечами Катя.
— И я, — нервно вздохнула Кая.
— Да что же вы делаете то?! — не выдержали нервы Астарии. — Заткните дырку!
— Нет. Пусть льется.
— К… как… ч…
Астария запнулась, развернулся и ушла, на прощание сказав:
— Я не могу на это смотреть.
Кая взглянула на меня.
— Трайл, клыки.
— А, черт, — втянул я обратно зубы жаждущие всосаться в отверстие. — А может?..
— Нет, Трайл, — поняла меня Кая. — Это неправильно.
— Жаль. А может только…
— Нет.
* * *
Дриайя проснулась на следующий день. Эманации счастья Гурона резали мне по вискам. Астария ходила и улыбалась. Странная. Она будто решила, что я верну ей тело.
К вечеру я отпустил всех «погулять» и остался с очнувшийся девушкой наедине.
— Ты долго спала, — серьезно сказал я.
— Знаю.
— Откуда?
— Я не спала.
По телу прошлись мурашки.
— В смысле?
— Я все слышала и чувствовала. Просто ничего не могла поделать.
Тишина. Мне было тяжело переварить новую инфу. Это один из самых страшных моих кошмаров. После захоронения заживо.
— Почти два месяца?
— Да.
Голос эльфийки был пуст. Эмоций нет. Она продолжила:
— Тело болело. Чесалось. Про остальное я молчу… лучше бы я умерла… лучше бы ты меня убил.
— Блин, знал бы — почесал. Но, боюсь, Гурон был бы против.
Что-то теплое проснулось в Дриайе.
— Глупый гномик.
— У вас что, любовь?
— Нет, конечно, — грустно хмыкнула она. — У меня точно нет. Но он приходил и… целовал меня.
Я вздернул бровь.
— Крипота какая.
Надо будет с гномом серьезно поговорить. Вытворять непотребства с парализованными — не айс.
— Кололся бородой.
— Извращенец. Я поговорю с ним.
— Не надо. Он знает, что я не против.
Тишина. Вот это страсти.
— Голова болит?
— Да.
— Сочувствую. Но кое-что рассказать все равно придется.
— Я расскажу.
— Слушаю.
Недолгая тишина. Дриайя боролась сама с собой. Но всё-таки решилась:
— Я… я узнала… от светоча… подслушала…
Я посмотрел по сторонам. Надеюсь, в момент истины не произойдет что-нибудь неожиданного. Например, стрела убьет говорящего…
— Быстрее, — поторопил я на всякий случай Дриайю.
— Наследник Эльфридов существует.
Я выпустил воздух из легких. Что, серьезно? И это все?
— Да неужели?
— И он не эльф.
Уже интереснее.
 
— Эльфрид?
Губы эльфийки задрожали.
— Нет, Трайл. Не эльфрид. Э… эльфридов вообще не существует. И никогда не существовало.
А вот это еще интереснее.
— В смысле? Разве эльфы происходят не от них? У вас же куча учебников…