Карнивора (СИ)

Вся экспедиция, кроме возничих и нескольких слуг, ехала верхом. Марика, возможно, и рискнула бы попробовать — но ее остановила госпожа Элия, точнее то, с какой грациозностью та держалась в седле. Очевидно, лучше было ехать в телеге, чем на лошади в такой компании. Потом Марика сильно пожалела о своем решении, но менять что-то было уже поздно.
— Я знаю, что Круги не возникают сами по себе, — кивнул Кит. — В отличии от тебя, я курс генезиса окончил.
— Тогда почему ты слушаешь то, что плетет Элия?
Кит неожиданно усмехнулся.
— Что? — нахмурилась Марика.
— По идее, это ты должна была бы защищать ее идею.
Марика хотела возмутиться, но телега подпрыгнула на кочке, и ей пришлось промолчать.
— Ты помнишь, о чем спорила с Титом на своем последнем занятии?
Марика непонимающе уставилась на Кита, а потом глубоко вздохнула.
— Не может быть. Король Леса? Ты шутишь?
Кит улыбнулся:
— Разве ты не считаешь, что это «наиболее полное объяснение возникновения Кругов»? — поддразнил он.
Марика пожала плечами — но из-за тряски этот жест остался незамеченным.
Да, конечно, она отлично помнила легенду о Короле Леса. О боге, который пришел в реальный мир и оставил в нем следы — везде, где он совершал чудо, возникал Круг, место прямой связи с аркависсом. Однако эта связь не была вечной — как следы стираются со временем, так и Круги, согласно легенде, рано или поздно исчезнут.
«Пока Король Леса снова не придет в этот мир».
Когда Марика прочитала эту легенду в школе, она влюбилась в нее. В этой истории были печаль, величие и красота, так не похожие на сухие теоретические рассуждения Мастера Тита. Легенда о Короле Леса напоминала ту магию, которую Марика оставила дома — шорох деревьев на ветру, танец опавшей листвы, тайны туманных троп, ведущих в неведомые земли, в сам Лес…
Но с тех пор она успела вырасти и понять, что магия ведьм, даже самых искусных, никогда не сравнится с тем, на что способны маги — даже самые слабые вроде нее. И если Мастер Кастинии, менталист, изучавший вопрос происхождения Кругов, считал легенду о Короле Леса детскими сказками и выдумкой — кто она такая, чтобы сомневаться в его словах?
Конечно, она помнила и слова Ирги. О том, что все это — правда, что для ее принятия надо просто верить… Но Марика в последнее время не верила даже в себя, не то что в древние легенды.
Поэтому она дождалась, когда дорога станет относительно ровной, и спросила все еще насмешливо улыбающегося Кита:
— А ты что считаешь?
Он внезапно смутился — насколько этот новый, уверенный в себе Кит вообще мог смутиться. Но Марика хорошо знала его, и в повзрослевшем лице мужчины, который научился скрывать свои чувства, еще могла считать когда-то яркие эмоции мальчишки. Она хорошо помнила этот взгляд — и чем он обычно заканчивался. И когда Кит серьезно сказал, глядя вдаль: «Я думаю, нам следует добраться до места и увидеть все своими глазами, а не гадать попусту», она ответила, усмехнувшись:
— Ты ведь запал на нее, Кит.
Он резко повернулся к ней, темные глаза недобро сверкнули…
…Далеко в Лесу Лис выскользнул из-за дерева…
Кит отвел взгляд, подогнал лошадь, и та быстро опередила телегу, устремившись к голове колонны. Марика фыркнула, откинулась на тюки и уставилась в небо. Ветер лениво гнал облака, и они медленно проплывали над головой на запад, исчезая за золотистой полосой леса на самом горизонте.
Леса, в котором, если верить госпоже Элии, появился новый Круг.
* * *
Если бы кто-нибудь спросил Марику, что это за экспедиция и куда направляется, она бы просто пожала плечами, к вящему недовольству своего ворона. С тех пор как стало ясно, что никто не считает ее настоящим магом, и ее суждения по поводу реальной причины таинственных исчезновений никого не волнуют, Марика перестала особенно интересоваться происходящим.
Впервые за долгое время ей не нужно было думать, куда идти, где переночевать и, самое главное, что есть. Их продвижение было организовано очень разумно, и, насколько Марика могла судить, во многом благодаря госпоже Элии. При этом для нее по-прежнему было загадкой, какую роль молодая дворянка играла в экспедиции — а в высоком происхождении девушки сомневаться не приходилось. Марика ставила на баронессу, не ниже, хотя все в экспедиции, включая личных слуг Элии, называли светловолосую девушку просто «госпожа». Но за последний год Марика уже успела основательно изучить мир, настолько, чтобы уметь отличить настоящую аристократку древнего рода от обычной избалованной дочки богача.
 
Сказать по правде, Марика успела изучить этот мир уже слишком хорошо.
Как оказалось, он не сильно отличался от того, что она уже знала, живя дома и в школе. Большой мир начинался с деревни, где ее называли «ублюдком», но покупали помощь ее матери. Большой мир начинался с Друзи и его друзей, отбиравших еду у новичков и сбегавших при виде старших учеников и Мастеров. И по мере изучения мира ничего особенно не изменилось. Деревня стала городом, Друзи и друзья — стражниками, вышибалами, разбойниками. Но везде Марику встречали настороженными взглядами и тяжелым молчанием — даже тогда, когда она спасала чью-то жизнь. Особенно тогда. И везде те, кто считали себя сильнее, норовили отобрать то немногое, что у нее было. К счастью для Марики, даже слабенький пьентаж давал ей преимущество над обычными людьми — то самое, из-за которого ее боялись в следующем городе или деревне.
Иногда Марика думала, не стоит ли ей вернуться домой, подальше от всего этого мира? Но она продолжала идти дальше, надеясь, что рано или поздно ей повезет, и какой-то внезапный случай откроет ей дверь в иной мир. Тот, в котором жили Кит и госпожа Элия. Тот, где на нее смотрели бы с уважением и надеждой.
Чего Марика не ожидала — что случай явится ей однажды ночью в виде бледного Кита в наспех натянутых штанах и рубахе.
* * *
Это была первая за две с лишним недели ночевка в лесу — до следующего селения оставалось слишком далеко, чтобы успеть добраться до него за один дневной переход. Они приближались к Гернсийской возвышенности, где и происходили исчезновения. Леса здесь стали гуще, а деревни, окруженные робкими клиньями полей, встречались все реже.
Марика невольно вздохнула свободнее — поросшие деревьями холмы напоминали о доме, о свободе и радости. О Лесе. И пока наемники хмуро разбивали лагерь на опушке, она искренне радовалась тому, что они будут ночевать под открытым небом. За последний год Марика привыкла где только ни спать — охраняемая стоянка в лесу была далеко не худшим вариантом. Правда, ей приходилось делить палатку со служанкой госпожи Элии — но та была опрятной жизнерадостной девушкой, и даже не испугалась ворона Ирги, пристально разглядывающего ее с ветки растущей возле палатки ели. Отправляясь спать, Марика подумала было: «Интересно, а где и с кем положили Кита?» — но потом решила, что не хочет этого знать.
А посреди ночи он разбудил ее.
— В чем дело? — прошептала Марика, выбираясь из палатки. Снаружи было куда холоднее — она невольно поежилась и обняла плечи руками, пытаясь согреться.
— Пьентаж на тебе? — спросил Кит коротко.
Магический шар, который висел над ним, озарял его лицо мертвенно-голубым светом.
— Конечно. Что случилось?
— Идем, — велел Кит и махнул рукой, приглашая ее следовать за ним.
Марика не удивилась, когда он подвел их к шатру госпожи Элии, как не удивилась и тому, что Кит уверенно шагнул внутрь, не спросив разрешения войти.
 
Но, видимо, это разрешение он получил уже давно.
Внутри шатра было достаточно просторно — Кит мог выпрямиться по центру в полный рост. На кровати, устланной шкурами, лежала госпожа Элия в тонкой ночной рубашке, сжавшись, как ребенок: колени она подтянула к животу и обхватила его обеими руками, а гордое лицо стало внезапно беспомощным из-за гримасы боли, исказившей красивые правильные черты.