Королева и волкодлак (СИ)

Гиндар умер через три месяца после коронации Иттона и нашей свадьбы, но Арнис приступил к королевским обязанностям раньше — сразу же после поражения Энигерны, как только пришел в себя от зачарованного сна. Гиндар уже тогда был при смерти и больше не вставал с постели. Я пыталась найти в себе хотя бы отблеск прежних чувств, ведь мы были женаты без малого тридцать лет. Но… не осталось ничего, кроме сожаления о том, что все сложилось именно так.
На коронацию и свадьбу собрались правители всех провинций — за исключением Энигерны, разумеется. Три года назад у нас не было никаких официальных отношений, и даже границы закрыли наглухо. Если кто-то хотел попасть в Алисанду, ехал через Дегару. После смерти Гиндара Иттон и Арнис встретились там же, в Дегаре. Было подписано соглашение о том, что Энигерна больше не претендует на земли Алисанды и признает ее независимость. Границу, как прежде, не открыли, но дипломатические и торговые отношения постепенно наладились. Не прошло и года, как все остальные провинции заявили о выходе из Энигерны, и та вынуждена была это принять. Магия исчезла, а силы армии на сохранение прежнего порядка никак не хватало.
Иттон, несмотря на молодость и отсутствие опыта, оказался жестким и решительным правителем, хотя к моим советам всегда прислушивался. Отношения с соседями он строил на основе равенства и взаимной выгоды, но считал, что армия должна быть в состоянии полной готовности отразить нападение извне или подавить волнение внутри страны. Не всем в Алисанде нравилась его политика, но недовольным пришлось или смириться, или уехать подальше.
— Любое недовольство нужно пресекать в зародыше, — говорил он. — Пока оно не выросло до опасных размеров.
Лэрга и Митрис вернулись домой сразу после нашей свадьбы. Мы каждый месяц обменивались письмами, а когда я родила Бириса, Лэрга приехала навестить нас вместе с Бэртом. Они поженились и жили в ее доме. Олин тоже женился, Гайрет ждала первенца. У Арта и Марии все было прекрасно, не так давно у них родился сын. Что касается сына Рианны, по словам Лэрги, это был очаровательный малыш, но, к сожалению, умственно неполноценный. Поэтому приближенные настоятельно советовали Арнису поскорее жениться и позаботиться о появлении наследника, однако тот не спешил следовать их советам. Да и в целом, по всеобщему мнению, стал после пребывания в колдовском сне каким-то странным. Его больше не интересовали женщины и развлечения, зато все больше времени он проводил за чтением, а еще уделял много внимания своему брату.
Ну а у нас все шло прекрасно. Маленькая — или большая? — тайна Иттона, которую он, как и обещал, открыл мне после свадьбы, сильно удивила меня, но при этом добавила к нашим чувствам какую-то особую ноту, похожую на тонкий аромат ночных цветов. Разумеется, иногда мы не понимали друг друга, раздражались, ссорились, но ссоры эти были как летний дождь, после которого солнце сияет так же ярко. За эти годы не было ни единого раза, когда я пожалела бы о нашей встрече.
У друзей тоже все складывалось хорошо. Гаэтан и Агра, как и Иттон, вспомнили свое прошлое, и в нем не оказалось ничего, что помешало бы им быть вместе. Они поженились, ровно через год после свадьбы у них родилась дочь. Гаэтан получил должность главного королевского лесничего, а заодно и титул высшего сословия. Оба они входили в наш самый ближний круг.
Гайлер на нашей свадьбе познакомился с девушкой из Брокчайна. Как будто свыше услышали просьбу Иттона: она была из знатной семьи, решительная и очень крутого нрава. Не успел бедняга и глазом моргнуть, как уже стоял с ней под руку в магистрате Аллегрейи. В качестве свадебного подарка он получил от Иттона должность городского правителя Гимре — подальше от столицы. Гаэтан отдал Гайлеру дом Массимы, который ему самому теперь был уже не нужен.
Через несколько дней тайный вестовой привез из Энигерны новое письмо, в котором Арнис сообщал точный день своего приезда. На границе его должен был встретить небольшой отряд гвардии, чтобы проводить в столицу.
 
— Ресс, мне нужно тебе кое-что рассказать, — за ужином Иттон подвинулся поближе ко мне и взял за руку. — Скорее всего, ты на меня рассердишься, но я правда думал, что так будет лучше. Помнишь, когда мы ехали из Дегары, я спросил, не хочешь ли ты, чтобы Арнис узнал правду о тебе и о нас?
— Да. И что? — насторожилась я.
— Если бы ты захотела, я бы сказал все еще тогда. Но раз ты решила, что лучше ему ничего не знать, я промолчал.
— Иттон, скажи сразу, сколько у тебя еще таких секретов? Твоя первая тайна была очень даже милой, но я не уверена, что мне нравятся недомолвки между нами.
— Ресс, клянусь, это последний! — он прижал руки к груди. — Мне самому это не нравится.
— Ладно, — вздохнула я и неуклюже потянулась поцеловать его. — Постараюсь поверить.
Иттон, король Алисанды
Очень даже милой тайной, по словам Ирессы, была та, которую я обещал рассказать ей после свадьбы. И действительно рассказал — под утро нашей первой брачной ночи.
В отличие от многих сверстников, в восемнадцать лет я был еще совсем подростком — тощим, неуклюжим, прыщавым. Если что-то во мне и нравилось девушкам, это то, что я принц. Даже Эреника, моя невеста, смотрела на меня с таким кислым выражением, что сводило скулы.
Мне очень хотелось выглядеть взрослее. Я выбирал одежду с широкими плечами и накладной грудью, коротко стригся и пытался отпустить бороду, но росли какие-то несчастные три волосины. Да и в целом выглядел я довольно жалко, а то, что пришлось бежать из родной страны и прятаться, уверенности в себе не добавило. Я изнывал от скуки в домишке дальней родственницы Гедды и не знал, чем заняться.
Однажды, катаясь верхом у озера, я встретил девушку — дочь лесничего. Была она года на два старше меня, толстая и некрасивая, но тогда я хотел всех женщин подряд, независимо от внешности. Хотел и страшно боялся. Тейда избавила меня от постыдной — как мне тогда казалось — девственности, и новые ощущения захватили, как водоворот. Встречи с ней были единственным, что скрашивало мое изгнание.
Прыщи прошли как по волшебству, и я уже не напоминал неуклюжего подростка. Рианна, внучка Гедды, которая раньше смотрела мимо, вдруг взглянула на меня совсем другими глазами. Однако, несмотря на бушевавшие во мне плотские желания, немного здравого смысла в голове все же осталось. Он и подсказал, что дочь лесничего, с которой не может быть ничего серьезного, — это одно, а дочь важного чиновника враждебной страны — совсем другое. Рианна как-то узнала, кто я, и отношения с ней могли серьезно осложнить мое будущее. Поэтому в ответ на недвусмысленные намеки пришлось сказать, что у меня есть невеста.
Однажды летом я возвращался после свидания с Тейдой и вдруг наткнулся на небольшую процессию. Дама в роскошной одежде ехала верхом в сопровождении нескольких мужчин и женщин. Я посторонился, чтобы пропустить их, и вдруг встретился с ней взглядом. Всего на мгновение, но показалось, что земля ушла из-под ног коня, и я провалился в пропасть вместе с ним.
Это была далеко не девушка — зрелая женщина. Но выглядела она так, что я не смог бы сказать, сколько ей лет. Может, тридцать, может, и сорок. Вьющиеся светлые волосы падали ей на плечи, в глазах отражалось темнеющее небо. А осанка, фигура…
«Ваше величество, собирается дождь, надо поторопиться», — сказал один из мужчин.
«Да, пожалуй», — кивнула она.
Ваше величество? Королева Янта?!
Я застыл с открытым ртом. Одна из женщин оглянулась и усмехнулась, глядя на меня. Я узнал Рианну.
С того дня королева Янта стала моим наваждением. Я влюбился, как мальчишка. Хотя я ведь и был мальчишкой. Все мои ночные грезы были только о ней. А когда целовал Тейду, закрывал глаза и представлял, что со мной она — Янта. Потом я вернулся в Алисанду, но это так и не прошло. Эреника стала мне просто противна, и я разорвал помолвку. Женщины? Да, бывало. Но ни одна не смогла зацепить так, чтобы я забыл королеву.