Война потерянных сердец. Книга 1. Дочь всех миров

– Тисаана, никто из нас не сможет последовать за тобой. Но у тебя есть все необходимое, чтобы выжить. И послушай меня: используй свои возможности.
Девочка кивнула. Глаза жгло.
– Никогда не оглядывайся назад. И никогда не сомневайся в том, чтобы идти вперед, зная, что ты заслуживаешь жить.
– Это ты заслуживаешь жить, – всхлипнула девочка.
Шахты считались смертным приговором. Все это знали.
По лицу матери пробежала тень грустной неуверенности.
– Достаточно, – вслух произнесла она, смахивая не успевшие выступить слезы.
И, не проронив больше ни слова, на прощание прижалась губами ко лбу дочери.
Женщина выпрямилась и, высоко подняв подбородок, перевела взгляд с одного работорговца на другого, а затем на своих людей, выстроенных в ряд, связанных веревкой и закованных цепью. Еще никогда она не походила так сильно на королеву, благородную и великолепную, как в тот миг, когда протягивала руки захватчикам.
Толстый торговец забрал девочку, насильно затащил ее на задок повозки, пока тощий уводил прочь остальных жителей деревни. Девочка сидела среди мешков с зерном и ящиков с непритязательными товарами, прижавшись спиной к занозистым доскам. Вскоре ее семья и друзья превратились в посеребренные светом луны силуэты вдалеке – длинная вереница людей с прямыми спинами, высоко поднятыми подбородками, возглавляемая безошибочно узнаваемой даже на таком расстоянии фигурой матери.
Позади в языках ослепительного оранжевого пламени догорала деревня.
Девочка даже не представляла, что все может произойти так быстро и так тихо. Прошло меньше часа, и вся жизнь изменилась, рассыпалась искрами в ночи, как одна из ее мерцающих бабочек.
– Ты даже слезинки о матери не пролила. – Один из наемников оглянулся и наградил ее презрительной ухмылкой. – Ледышка.
– Они все такие, – невозмутимо пояснил торговец. – Без сантиментов.
«Это ты виноват! – хотелось закричать девочке. – Ты отказался взять ее вместе со мной». Ей хотелось завыть или расплакаться. Хотелось позволить себе свалиться на грязный пол повозки, беспомощно колотить по дереву кулаками и рыдать до рвоты.
Но вместо этого она сидела неподвижно, с прямой спиной и поднятым подбородком, подражая каменной выдержке матери. Девочка так сильно прикусила губу изнутри, что по языку стекала теплая жидкость с привкусом железа. На лбу горел поцелуй матери.
«У тебя есть все необходимое, чтобы выжить», – сказала мать. У девочки не было с собой ничего, кроме пропотевшей ночной рубашки, но она знала, что в ее распоряжении есть необходимые средства. Во время долгой поездки до города в темноте она снова и снова пересчитывала их про себя. Ей на руку играл необычный вид: настанет время, и ее внешность будет притягивать мужчин. Она умела слушать и схватывала все на лету. Она обладала магией – серебряные бабочки и милые иллюзии, само собой, но, что более важно, она могла чувствовать, чего от нее хотят.
И у нее был самый ценный дар, полученный от матери, – разрешение делать все, что потребуется, чтобы выжить, без извинений и сожалений. Она сделает все что угодно, но не будет плакать.
 
Часть первая
 
Крылья
  
Глава 1
 
Восемь лет спустя
Раз, два, три…
Во время танца я постоянно считала шаги.
По правде говоря, танцую я ужасно. Не знаю, верю ли я вообще в существование таланта, но, даже если так, охотно признаю, что у меня его нет. По крайней мере, когда речь идет о танцах. Но я давно поняла, что иметь талант совсем необязательно. Его могут заменить долгие ночи, раннее утро, стертые в кровь ноги и заученные наизусть па.
Когда есть грубая сила, талант не нужен. А, несмотря на хрупкое сложение и скромную наивную улыбку, грубой силы мне было не занимать.
Четыре, пять, шесть…
Поворот.
И огонь.
Я улыбнулась сидящим передо мной торговцам и раскрыла ладони, чтобы выпустить свернувшийся между пальцами огонь. Публика – гости Эсмариса – разразилась восторженными охами и ахами. В большом мраморном зале собралось несколько сот человек, разодетых в лучшие наряды. Тут и там сверкало золотое шитье, развевался воздушный шифон. Многие пришли в белом. Богачи любили белый цвет, возможно, потому, что сразу становилось видно – у них есть деньги, чтобы кормить небольшую армию рабов, которая содержит одежду в порядке.
 
Я выпустила в воздух стаю своих знаменитых прозрачных бабочек, и все эти обтянутые белыми одеждами тела подались ко мне в непритворном восхищении. Полсотни бабочек вспорхнули к высокому потолку и исчезли, растворившись в клубах голубого дыма.
Остались только три штуки.
Трепеща крыльями, они подлетели к трем зрителям, сделали круг на уровне шеи, легко коснулись щеки и испарились.
Зрители как один дернулись, когда бабочки приблизились к ним, но тут же засмеялись с разной степенью облегчения, осознав, что касание крыльев не отличалось от легкого дуновения ветерка. Их взгляды не отрывались от меня все выступление, и я видела, что они так и ждут возможности кинуть мне монету-другую, если я правильно разыграю свои карты.
Для начала я выбрала самого молодого торговца, всего на пару лет старше меня. Он явно горел желанием что-то доказать окружающим. Свежие деньги. В танце я приблизилась к нему и протянула руку, чтобы игриво коснуться плеча – а заодно и мыслей, распробовать его разум, его предпочтения. Как оказалось, я его совершенно не заинтересовала. На самом деле я чувствовала, как его внимание то и дело переключается на Серела, симпатичного телохранителя Эсмариса, стоявшего в дальнем углу зала.
Ничего страшного. Совсем не обязательно, чтобы он хотел переспать со мной, он и так может послужить моим целям. Наоборот, мне так даже проще, ведь он скорее будет стремиться проявить на людях мужской интерес к полураздетой танцовщице, чем к полураздетому охраннику. И он не будет искать возможности остаться со мной наедине после выступления.
В мелодию вплелись переливы арфы, но с таким же успехом я могла танцевать в полной тишине. Я помнила свой танец наизусть. Ноги не переставали двигаться, когда я обвила руками шею молодого торговца.
– Я здесь кое-что потеряла, – промурлыкала я, проведя пальцами за его ухом и показывая одну из моих бабочек. – Ты ей нравишься. Хочешь оставить ее себе?
Молодой торговец улыбнулся мне. Он был красив, с каштановыми кудрями и большими, янтарного цвета глазами, обрамленными ресницами настолько длинными, что я ощутила укол зависти.
Правда же, из них с Серелом получилась бы красивая пара.
– Конечно, – ответил молодой человек.
Он смотрел мне в глаза даже слишком искренне, хотя его мысли говорили о полном равнодушии к моей бабочке. Чего ему действительно хотелось, так это доказать безумно богатым и успешным гостям, что он способен постоять за себя – даже самому Эсмарису. Он поднял руку, чтобы забрать у меня сияющую бабочку, но я, кружась и кокетливо улыбаясь, отступила назад.
– Что ты можешь за нее дать?
Гости за плечом молодого человека расступились, и я увидела Эсмариса. Его ярко-красная одежда била по глазам в белом море гостей: ему не требовалось доказывать свое богатство или статус при помощи нарядов. Но он выделялся из толпы не только цветом рубашки. Он производил некое отрешенное, властное впечатление, словно шел по жизни, ожидая, что судьба склонит перед ним голову. Обычно так и получалось.
Со слегка скучающим видом Эсмарис беседовал с каким-то гостем. Его волосы, еще черные, но уже с проступающей сединой, были завязаны в низкий хвост на затылке. Из него выбивалась непослушная прядь, которую Эсмарис то и дело заправлял за ухо. Посреди па он поднял голову, и наши глаза встретились. Мы смотрели друг на друга долю секунды, после чего он спокойно повернулся к своему гостю.
Хорошо. Обычно он не отличался ревностью, но лучше проявить осторожность.
– Ты уже получила мое восхищение, – ответил молодой торговец, и я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.