Элрик: Лунные дороги

Элрик понимал: рано или поздно Темная Империя отомстит, – но хотел дать гражданам время захватить город, верил, что если девочка прячется, то она выйдет из укрытия, как только бунтовщики победят. На границу, к ближайшему сохранившемуся рабочему гелиографу, отправили гонца, чтобы он сообщил, что в Миренбурге все спокойно.
К этому времени повстанцы захватили пятьдесят орнитоптеров и новейшие боевые машины. Если Лондра нападет, то почти наверняка будет вынуждена отступить, пока в зону боев не придут дополнительные войска и военная техника.
Элрик в последний раз использовал свою краденую силу. Он послал солдат в поход на Мюнхейн под предлогом помощи братьям по оружию.
А еще приказал привести к нему двух германьянцев.
Первый приказ был исполнен, а второй – нет. Германьянцы исчезли. Их камера в тюрьме св. Марии и св. Марии оказалась пуста!
Элрик понял, в чем дело. Наверняка они обнаружили, что в этой части мультивселенной Унны нет.
Однако он решил узнать, куда же они делись. Пара примененных им заклинаний не дала никакой информации.
Наступило время искать свою правнучку в другом месте. Интуиция подсказывала ему: сейчас ей угрожает еще большая опасность.
Оставив во главе восстания юного князя Ярослава, он сбросил свою личину, снял шлем и доспехи и отправился в Глубокий город, чтобы найти проход к пути между мирами. Поиски приходилось начинать с самого начала.
Элрик начал осознавать, какие мощные силы задействованы в игре – силы сверхъестественные, куда более могущественные, чем два германьянца, Темная Империя или даже старая империя Мелнибонэ. Он подозревал, что это битва Порядка и Хаоса, и, хотя доказательства отсутствовали, был почти уверен: его правнучку и таинственного мальчишку каким-то образом избрали, чтобы с их помощью достичь власти. Внешне он хранил верность Хаосу, сражался на стороне Порядка и при этом ненавидел и то и другое. Слишком много ужасов свалилось на его любимых, пока одна сторона пыталась одолеть другую. Он не доверял никому из Высших Миров. Им не было дела до смертных, они просто использовали их в своей вечной борьбе за господство.
Элрик отлично знал, что мало кто из смертных может отвергнуть судьбу, уготованную ему Владыками Высших Миров. В своей борьбе, даже в тысячелетнем, самом долгом своем путешествии во сне, он очень редко достигал успеха. Несмотря на очевидные доказательства, всегда поддерживалась иллюзия свободной воли. Он подозревал, что даже наши самые сокровенные мысли и желания продиктованы предопределенным сценарием, в котором Порядок борется с Хаосом. И лучшее, на что мы можем надеяться, это лишь небольшая передышка в их вечной войне.
Элрику ничего не оставалось, как искать свою юную родственницу и пытаться спасти ее от тех ужасов, что могут выпасть на ее долю. Он погрозил кулаком богам и отправился на поиски лунных дорог, оставив молодого друга во главе могучей силы, которой предстояло столкнуться с печально известным военачальником Шенегаром Троттом и другими, столь же опасными полководцами Темной Империи. Возможно, Ярославу Стредику и не удастся победить захватчиков, но он подаст пример, и эта искра может разжечь революции по всей Европе.
Тем временем Дориан Хоукмун, герцог Кельнский, о чем не знали ни Элрик, ни барон Мелиадус, ни Клостергейм, ни кто-либо еще, вернулся в свою пещеру через два дня после того, как ушел на поиски еды. Герой Кельна, при всем своем мрачном опыте, все еще выглядел довольно хорошо; голубые глаза его стали свинцовыми, а в светлых волосах появились седые пряди, но он принес не самую плохую весть. В далеком Миренбурге, на расстоянии многих миль от подножья Булгарских гор, горожане восстали против Темной Империи.
Друг Хоукмуна, невысокий жилистый горец Оладан, отнесся к новости скептически, не веря в успех восстания. У Темной Империи слишком уж изощренное оружие. Он почесал рыжее волосатое пузо и покачал головой. Они попытались противостоять финальной мощной атаке на замок Брасс – и были повержены, хотя у них имелись башни и огненные копья. Лишь случайно защитникам замка удалось спрятаться в окружавших его болотах до того, как Мелиадус и его войско беспощадно уничтожили большую часть фламинго, рогатых лошадей и людей, оказавших сопротивление. Предполагалось, что живых не останется, гранбретанцы полностью разрушили сторожевые башни, старый город, все дома и сараи и пригнали новых поселенцев из Московитской степи, уповая на то, что после завоевания Камарга от города даже названия не останется. Вероятность того, что нескольким камаргским крестьянам все-таки удалось бежать, Мелиадуса не слишком встревожила. Они никогда не смогут собрать бойцов, как это сделал Дориан Хоукмун Кельнский. Его дочь Иссельду, единственную наследницу графа, Мелиадус вытащил из горевшего замка Брасс; в жены Мелиадусу она больше не годилась, так что он сделал ее рабыней, а потом она и вовсе исчезла. Наверняка ее убила в Лондре какая-нибудь другая рабыня из-за ревности к своему господину. Боженталь, поэт, тоже умер, как и остальные защитники – по крайней мере, так думал Мелиадус.
 
Но он ошибался. Юна Перссон лично побывала у выживших вскоре после того, как они сбежали в великий Славьянский лес, где прятались больше года, покуда не почувствовали, что можно безопасно двигаться дальше. Их приютил народ Оладана, горные разбойники.
Оладан не мог поверить новостям.
– Мелиадус или его представители быстро расправятся с восстанием. Оружие у них лучше, да и числом их задавят.
Хоукмун не был в этом так уверен. Его осведомитель, булгарин, услышал эту новость от славьянских купцов.
– По всей видимости, они захватили новые летающие машины и направили их против гранбретанцев.
– Что ж, – Оладан почесал волосатые рыжие руки, – до нас не в первые доходят подобные слухи. Если будем верить всему подряд…
Его широченная пасть захлопнулась. Хоукмун сказал, что в этот раз он все-таки склонен поверить.
– Похоже, многие, кого империя поставила вне закона, стягиваются в Миренбург, чтобы сражаться, пока еще есть возможность. Как только империя начнет одерживать верх, они тут же сбегут, ударят в другом месте, а затем снова исчезнут. Даже если на Лондру они никогда не нападут, то хоть стружку с империи снимут.
Герцог Кельнский трижды терпел поражение от Темной Империи, но боролся с людьми Хуона до конца, хотя так и не смог победить их.
Сильной загорелой рукой Хоукмун провел по седеющим светлым волосам. Он был хорош собой. Тусклый черный самоцвет на лбу украшал его еще больше. Хоукмун хмурился, размышляя об услышанном. Вся сила чародейской науки, которую он когда-то применял против Темной Империи, исчезла. У него остались лишь меч, доспехи и конь, чтобы воевать с Гранбретанью, пока два самых любимых в мире человека, его жена и тесть, спят в безопасности пещеры. Очень может быть, что они никогда так и не смогут до конца оправиться от перенесенных ужасов. Он жалел, что отказался принять помощь служителя Рунного посоха, Воина из гагата и золота, а ведь тот предсказывал, что его дар может дать им шанс одолеть Мелиадуса, когда тот поведет войско на Камарг. Но эта возможность осталась в прошлом, и Хоукмун слишком многое потерял. Хватит ли ему смелости рискнуть еще раз? Его жизнь не имела значения. Жизни любимых были для него главнее всего.
Герцог Кельнский вздохнул, взвешивая варианты.
Стоит ли ему поддержать граждан Миренбурга и крестьян Вельденштайна или же дождаться более подходящего момента? Но каковы шансы, что такой момент вообще наступит?
Когда он начал спускаться вглубь пещерной системы, снаружи раздался какой-то шум. Он подхватил огненное копье, спрятанное под кучей соломы. Из замка Брасс он смог вынести лишь это копье да зарядное устройство к нему. Хоукмун не смог довериться Воину из гагата-и-золота. Воин уже предал его при дворе Безумного бога, а затем вернулся в трудный момент, делая вид, что может помочь в борьбе с Мелиадусом. Но стоило ли отвергать его помощь? Не истолковал ли он намерения Воина неправильно? Смогли бы они изменить ситуацию, повернув ее против Мелиадуса, спасти сотни тысяч, а может, и миллионы жизней, если бы он принял эту помощь?