Оборотная сторона правды (СИ)
Я ахнула.
Большая фигура надвигалась с пугающей скоростью. Но как только он оказался достаточно близко, чтобы различить черты, я выдохнула облегчённо.
Джеймс. Тяжело вздохнув, он убрал руку с пистолета на бедре.
— Что ты здесь делаешь? — слава богу, он спросил это шёпотом. Оглянулся в сторону дома, а затем, прищурившись с подозрением, посмотрел на меня. — Ты же не на тайное свидание с сынком президента собралась, я надеюсь?
— Нет, — я поправила сумку на плече. — Я возвращаюсь домой.
Он растерялся.
— Твой дом здесь.
— Нет, — я подошла ближе. — Дядя — мой законный опекун. Я хожу в школу в Южной Каролине, и занятия начались три дня назад. Мне нужно туда.
— В семь минут второго ночи? — он сложил руки на груди.
— Они меня не отпустят. Вся эта предвыборная кампания отца. Они заставят меня остаться, а я не хочу. Ну, то есть по закону они должны меня отпустить. Но я не уверена, что им есть до этого дело.
Джеймс медленно выдохнул. Я видела, как его счётчик морали мечется туда-сюда.
— Просто отпусти меня, — пробормотала я. — Мне здесь не место.
Задержав дыхание, я заставила свои ноги идти — один шаг за другим, пройти мимо него и дальше к воротам.
Он схватил меня за руку. Я развернулась.
— Ты не можешь так просто выйти.
Я вздёрнула подбородок, бросая вызов.
— Почему это?
Он смерил меня взглядом.
— Потому что фургон папарацци припарковался прямо за нашим забором и ждёт, когда случится что-нибудь интересненькое. Твой побег из дома? Точно сойдёт за что-нибудь интересненькое.
Кровь прилила к моему лицу.
— Ой.
— Ой.
Я внезапно вспомнила Нэнси, которая также передразнила меня тогда в кабинете. Но Джеймс — не Нэнси. В его взгляде было лишь беспокойство. Он пытался скрыть добрую улыбку под маской сурового мужика.
— Что ж, я тогда пойду другим путём. Я…
Я бросила взгляд в сторону сада за домом. Ограда была немногим выше той, которую я преодолела, когда мы сбегали от прессы вместе с Тимом-ужасным-помощником тем мрачным июньским утром. Сделала раз, смогу и снова.
— Туда лучше не лезть, — предупредил Джеймс, угадав ход моих мыслей. — На той стороне колючая проволока. А ещё у нас двое новеньких на дежурстве, за которых я не могу поручиться. Увидят, что кто-то перелезает ограду, и начнут стрелять.
В этот раз «ой!» мы произнесли хором.
Джеймс ухмыльнулся. Я обернулась.
— Ну, папарацци так папарацци, — я направилась к воротам.
Позади меня Джеймс недовольно застонал.
— Хорошо. А потом куда?
— На станцию Грейхаунд. Там автобус в два часа семь минут, так что мне лучше поторопиться…
— Я отвезу тебя, — он достал из кармана ключи и жестом показал идти за ним к подъездной дорожке, где стоял внедорожник. — Боюсь, после этого меня переведут на работу с бумажками.
— Тогда не надо это делать! — прошептала я, резко остановившись. — Оно того не стоит.
— Ты права, — он скрестил руки. — Иди в дом и ложись спать.
Я прожгла его взглядом.
— Вот видишь? Мы зашли в тупик.
Я пристегнула ремень, сев на пассажирское сиденье рядом с ним. Джеймс посмотрел на меня с сожалением.
— Ты же понимаешь, что я должен буду им сообщить?
Я заставила себя кивнуть.
Он хмыкнул, зажигая двигатель.
— Но сделаю это, когда вернусь. Это даст тебе фору, если автобус придёт вовремя.
— Спасибо.
После того, как я купила билет, Джеймс уехал. Я сидела на скамейке автобусного парка со спортивной сумкой на коленях, ожидая в любой момент вновь увидеть Джеймса, только уже с сенатором на заднем сиденье. Представляю, как он выбегает из машины, вырывает билет из моей руки и заключает в объятья.
Он извиняется, я его прощаю.
Но автобус приходит вовремя. И я сажусь на него.
Глава 34
Я села у окна и смотрела, как мир проносится мимо, мелькают уличные фонари, как одинокие кометы, озаряющие мой путь. Затем автобус выехал на трассу, и дальше мне казалось, будто я лечу. Разорвана нить между автобусом и станцией. Между мной и Вашингтоном. Мной и Куперами. Мной и Энди. Я свободна.
Это был мой выбор с самого начала. Мэг была права. И я выбрала уйти. Я выбрала что-то.
Кругом были незнакомцы, ехавшие на юг, некоторые пересаживались со мной в Ричмонде несколько часов спустя, другие остались ждать свои автобусов, а третьих встречали их родственники или друзья, с которыми они обнимались и уезжали вместе. Солнце уже взошло, хотя его свет скрывался за тучами.
Автобус доехал до городка под названием Диллон где-то в полдень, и у меня было время купить на остановке буррито и телефон, прежде чем продолжить путь.
Никто не обращал на меня внимания. Да и с чего бы? Простые джинсы, волосы собраны в хвост, лицо без косметики. И я ехала на Грейхаунде, а не на Локомотиве. Если кто-то и заметил меня, то подумал: «О, да она похожа на ту дочку политика», но и только. Я просто одна из пассажиров, и еду туда, куда хочу.
Я улыбнулась. На самом долгом участке пути — до Чарльстона — я позволила себе вздремнуть, убаюканная движением автобуса по дороге и тихим стуком дождя.
Но к тому времени, как автобус остановился на конечной, солнце выглянуло, и было достаточно светло, чтобы разглядеть парковку через мутное окно. Сверкающий чёрный внедорожник был припаркован на зоне посадки. Джеймс стоял снаружи, хмуро глядя на автобус. Когда мы остановились, он заглянул в машину, чтобы сказать что-то тому, кто сидел внутри.
Я выпрыгнула из автобуса и дождалась своей очереди, чтобы вытащить сумку из багажного отсека. Моё сердце стучало всё громче с каждой минутой.
Он приехал. Это можно считать извинением, правда? Это значит, что он не хочет, чтобы я уезжала. Он наверняка злится, но всё же… Он приехал, чтобы убедиться меня вернуться.
И что я ему скажу?
Повесив сумку на плечо, я обошла автобус и направилась к Джеймсу. Сил хватило только на то, чтобы махнуть ему рукой. Но когда задняя дверь открылась, а я резко насторожилась, опасаясь реакции отца.
Из машины, опираясь на дверцу, сделала шаг Мэг. За ней никого не было.
Последние слабые остатки надежды улетучились. Я почувствовала себя невесомой, будто куда-то падаю.
Глаза Мэг были красными, уголки губ опущены вниз.
— Садись.
Я замотала головой.
— Только поговорить. Обещаю.
Внутри машины она взяла меня за руки. Её глаза блестели. Возможно, это всё от недостатка сна, но у меня было ощущение, что я сплю и вижу яркий сон. Я знала, что это всё неправда. И хотела проснуться.
— Он сложный человек, ты же знаешь, — сказала она. Я вспомнила Лу, как он вступился за сенатора в штабе, сказал, что он того стоит. Интересно, изменил ли он своё мнение теперь.
Мэг поморщилась, понимая, что это не лучшее начало разговора.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной домой. И Гейб, и Грейс тоже хотят.
Я подняла брови.
— Грейси тоже?
— Она плачет без остановки. Всё пыталась залезть со мной в машину.
Я почувствовала себя виноватой.
— О боже, я не хотела их расстраивать. Вы все очень много значите для меня. Просто это правда тяжело… — я сделала глубокий вдох, не зная, как закончить мысль. — Я не могу жить с тем, кто не хочет меня видеть.
Мэг сжала мою ладонь.
— Ты ошибаешься. Просто предвыборная кампания — это очень важно.
— Для него.
— Для Америки.
Я моргнула, удивлённая тем, насколько серьёзно она это сказала, без капли цинизма.
Она положила ладонь на моё колено, успокаивая меня — или, может, себя.
— Я бы ни за что не согласилась на всё это — уйти с работы, взять двойняшек с собой в дорогу, вывести тебя в свет, — если бы не была уверена, что твой отец абсолютно тот человек, который нужен во главе нашей страны.
Её улыбка померкла на мгновение, точно глюк в старом фильме.
Я вздохнула, прислонив голову к холодному окну.