Гиблая Крипта (СИ)

Маг порывисто взмахнул рукой и в двух локтях от него раскрылся круглый зев портала. Видимо, раненый волшебник растерял достаточно много сил, поскольку по другую сторону врат виднелась не уютная комната, а всхолмленная сизая пустошь с черными лишенными листьев деревьями, торчащими из земли, будто лапы вырывающихся из могил покойников.
Не пытаясь подняться, адепт высших стихий шустро пополз к спасительному ходу. Но улизнуть у колдуна не вышло. Обильно пропитавшая его одежду кровь воспылала, аки горючая жидкость. Магистр Тирполисского университета зашелся диким криком, начав кататься по полу в тщетных рачениях сбить пламя.
У орка не находилось времени любоваться мучениями волшебника, ибо сверху падали уже довольно крупные валуны. Охотник поднял взор и сообразил, что потолок вот-вот обрушиться. В комнате не имелось выходов, посему выбирать путь Дроггу не пришлось. В два прыжка он очутился подле походивших на зеркало врат и, не думая о возможной опасности, нырнул в подрагивающий провал.
Покидая Гиблую Крипту, полукровка краем глаза заметил, как рухнула отмеченная пентограммой стена. Позади нее открылась длинная зала, в коей громоздились кучи странных вещей — по большей части сработанных для великанов доспехов и оружия. Посреди чертога сгрудился десяток граненых постаментов, на коих возлежали сияющие рубиновым, лиловым и антрацитовым предметы. Что именно представляли из себя оные артефакты, орк рассмотреть не успел.
Болдырь испытал легкое покалывание, словно его плотно завернули в покрывало из грубой шерсти. Но вскоре сие чувство улетучилось. Охотник понимал и видел, что стоит на устланной ковром седой травы земле, но не ощущал под ногами твердой поверхности.
Дрогг много раз слышал рассказы о том, что пребывать в астрале могут только матерые чародеи, простые же смертные непременно гибнут, очутившись в магической изнанке мира. Мысли полукровки странно притупились, он отстраненно, ровно во сне, отметил, что не может дышать. Воздух эфирного плана напоминал тягучую липкую субстанцию, коя медленно, будто густой безвкусный мед, заливалась в легкие.
Охотник разумел, что, ежели вскорости не покинет призрачной равнины, то останется здесь навеки. Однако страх, жажда жизни, гнев и иные обычно сопутствующие смертельной опасности чувства едва тлели в отдаленных глубинах заволоченного безразличием рассудка.
Смутно соображая, что ему делать, орк окинул потяжелевшим взором окрестное пространство. Насколько хватало взгляда, вдаль волнами убегали однообразные серые холмы. Неясно откуда лился слабый свет. По свинцовому небу плыли угольно-черные, словно дым от пожарища, облака. Невдалеке слева маячил абрис приплюснутого, аки клоп, насекомого величиной с добротный двухэтажный дом. Подробно рассмотреть исполинского гада мешала заткавшая воздух сизая хмарь.
В десятке локтей перед орком на земле чернела круглая воронка. На антрацитовой поверхности беспрерывно вздувались и лопались пузыри. Заполненная гагатовой, точно деготь, жидкостью лужа бурлила и клокотала, не производя при этом ни звука.
Некоторое время Дрогг безучастно пялился на бушующую горловину. Затем в сознание медленно, словно умирающая змея, вползла мысль, что сие жерло является дорогой с магического плана. Охотник даже не усомнился в правильности осенившей его догадки. Орк направился к мерцавшей тьмой дыре. Паче чаяния покрыть хотя бы фут расстояния оказалось неимоверно сложно. Ему почудилось, будто он пытается прорваться через туго набитую пуховыми одеялами комнату. Пространство астрала мнилось густым, но мягким и податливым, тем не менее, пробиваться сквозь него стоило чудовищных усилий.
Дрогг всецело перестал ощущать собственное тело. Он хотел сделать размашистый шаг, но у него получилось продвинуться всего на длину мизинца.
Охотник сцепил клыки, по крупицам собирая в кулак остатки воли. Полукровке удалось одолеть половину локтя. Хотя его мышцы не бугрились, а на теле не проступал пот, орк чувствовал небывалое напряжение. Упорно пробиваясь к заветному провалу, болдырь согнулся едва ли не пополам.
 
Осилив первый локоть пути, он бухнулся на колени. После еще нескольких пядей упорной борьбы, Дрогг уже ковылял на четвереньках.
Он почал задыхаться, его грудь раздалась, принимая в себя все больше подменявшей воздух дряни, коя ныне, словно вдруг закаменев, прижимала его к земле. Охотник ведал, что способен не дышать почти четверть часа, но сейчас, спустя всего пару минут после того, как он попал в магический дол, его голова пошла кругом, виски заломило, точно в них изнутри вонзились десятки игл, а перед глазами поплыли черные пятна. Дрогг хотел отогнать наваждение, тряхнув головой, но сумел сделать только порывистый конвульсивный кивок.
На несколько секунд его окутала непроницаемая тьма. Понимая, что теряет сознание, охотник все равно продолжал ползти к цели. Орк даже не уловил тот миг, когда его члены подкосились, и он растянулся на пологе бисной травы. Зеленокожий болдырь не ощущал почвы под собой, он словно бы барахтался в густой тине.
Краем глаза Дрогг уловил, что его приметила околачивавшаяся поблизости бестия. Возбужденно затрепетав усиками, чудище поперло в сторону полукровки. Сквозь бледно-стальную мглу проступили вполне тварные очертания бусого в ранжевых крапинах тела. Охотник едва не оглох — настолько резко после продолжительного беззвучия ударило в уши гневное сопение твари. С сухим скрипом, будто сделанные из дерева, сходились и расходились алкавшие плоти жвалы.
Вид надвигающегося жуткого создания придал орку сил. Болдырь рванулся к кипящей тьмой горловине. Вестимо, легко добраться до вожделенной воронки, у него не вышло. Тело все так же скверно отзывалось на веления разума, а упругий воздух настойчиво мешал продвигаться вперед.
Бестия приближалась медленно, ступая неловко, точно старая корова. Рубиновым пламенем горели на уродливой башке полдюжины круглых глаз. Усики и мандибулы лихорадочно подрагивали в предвкушении скорого пиршества.
Дрогг елико возможно прибавил скорости. Исполинский клоп тащился копотливо, словно пытался заставить жертву прочувствовать каждое мгновение перед неминуемой кончиной. Орк карабкался изо всей мочи, но все равно не успевал опередить подступающую тварь.
Страшилище уже нависло над ним, склонив голову так, чтобы поудобнее сцапать растянувшееся тело. Охотника и монстра разделяла всего пара саженей. Клоп пригнулся к земле и растопырил саблевидные челюсти, явив круглую, точно нора суслика, пасть.
Болдырь выбросил руки в надежде ухватиться за край проема. Жвалы бестии находились уже в локте от его спины, когда пальцы Дрогга достигли бурлящего жерла. Вопреки ожиданиям буйствующая жидкость обожгла его холодом.
Погрузившиеся в клокочущую тьму персты не могли увлечь за собой тяжелое тело. Однако паче чаяния воронка откликнулась на прикосновение, извергнув в небо фонтаны мрака. Внезапно охотника начало стремительно затягивать внутрь смоляной лужи. Позади разочарованно клацнули сомкнувшиеся мандибулы, а орк уже с головой окунулся в ледяную мглу.
Ему чудилось, будто он, кувыркаясь, летит в бесконечную бездну. Орка окутала непроницаемая тьма, и он недоумевал, в действительности ли здесь отсутствует свет или нечто ослепило его. Тело полукровки то замедлялось, словно парящее на легком ветру перышко, то снова срывалось, с неистовой скоростью устремляясь к недостижимому дну бескрайней пропасти. Его падение длилось безмерно долго и в то же время создавалось впечатление, что он погрузился в угольно-черный провал не более двух секунд назад.
 
Дрогг ощутил под собой нечто сыпучее и зыбкое. Глаза резанул бледно-стальной свет. Рот жадно втянул прохладный ночной воздух. Охотник не сразу разобрал, где находится. Вокруг царили сумерки. Тряхнув головой, зеленокожий полукровка приподнялся на локтях. Вдаль простирались знакомая рябь барханов. Позади довлела черная громада скалы. Приближался рассвет, на посветлевшем небе еще слабо лучились бисеринки звезд, а луны величавой поступью скатывались за окоем.