Липовый барон
При подходе к основным силам пришлось разыграть целую трагедию. Шлем начал сползать, а это уже беда.
– Шлем держите, демоны! Спадёт шлем, и нам конец! – шипел бродяга. – Увидят, что я в сознании, начнутся расспросы. Напирайте на то, что я умираю и без сознания. К лекарю нам надо, а там на месте разберёмся! Стрелу поправьте, сейчас выпадет…
* * *Провалившийся штурм войско обмывало спиртным, поминали павших, так сказать, и думали о своей участи.
Антеро повезло, и до лекарей бойцы его так и не донесли. Спрятались в ближайшей пустой палатке. Потом был сбор тысячи, из неё уцелело меньше сотни, да и тех половина раненых. В смысле – сильно пострадавших.
Армия начала готовиться к длительному штурму. Ждали обоза с мастерами над тяжёлыми машинами. Дворяне после провалившегося штурма слегка поутихли, кровь смыла лишнюю спесь.
Участились ночные набеги алгарцев. Дворянское ополчение не помогало. Несколько конных ночных патрулей налетели на засаду, после чего количество желающих преследовать в ночи алгарских диверсантов резко поубавилось.
Оставшимся своим семи человекам от сотни Антеро настрого запретил спать в палатках. Зная бродягу, не удивлюсь, что доспехи остатки его сотни не снимали. Спали, по его словам, рядом с палатками, прикопав колья и накопав ямок.
В одной из ночных вылазок эти предосторожности помогли: палатки сгорели, но бойцы уцелели. Разом среди всех выживших прекратился тихий ропот, что зимой спать на земле вредно для здоровья…
Замок всё же взяли через неделю подготовки. Из трофеев тысяче прорыва ничего не досталось. С другой стороны, остатки тысячи прорыва участвовали чисто символически…
По слухам, ворвавшиеся неоднократно пропустили по кругу женщин, а после скинули их со стен. Говорили, что дочка барона разбилась. Так это или нет, никто толком не знал. Дворяне шептались, что она была настоящей дворянкой и предпочла смерть позору, а солдаты усмехались и пересказывали фразу, что все бабы одинаковы…
После этого штурма сотню пополнили семьдесят новых рож. Кто-то был насильно переведён в штурмовую тысячу за косяки, кого-то списали за трусость, были даже дебилы, что сами попросились на острие прорыва, но, правда, таких было немного.
* * *Потом было небольшое сражение на подходе ко второму замку. Алгарцы налетели конницей: кого-то подмяли, построиться в порядки не дали. Конники, высланные вдогонку, напоролись на засаду…
Разведка под бутылку говорила, что вокруг тихо, даже крестьян в окрестностях нет. А потом выдали зарплату, да на два дня раньше обычного. В армии стояло ликование, ещё больше радовались маркитанты и шлюхи. Кажется, все были счастливы, кроме Антеро. Такие вещи просто так не случаются.
Выдали зарплату раньше – это значит, что пытаются людей мотивировать. Значит, на днях бой, и пострашней самого первого. Наверняка командиры считают, что шансов на победу немного, и делают любые вещи для поднятия боевого духа.
Поэтому маркитанты не спешат подвозить бухло. Вроде бы мелочь, и кто-то сочтёт это мыслями вечного пьяницы, но вы пороху не нюхали. Торгаш, который не спешит нажиться на войне, – это плохая примета: либо обоз перехватили, либо сами не дураки и не спешат в мясорубку.
В армии случились первые серьёзные небоевые потери. Остатки тысяч наёмников стали мелкими группами покидать армию. Последний признак, что дело принимает скверный оборот…
* * *– Я на срыв, – объявил остаткам своего десятка Антеро. – Кто со мной?
– А стоит? – спросил молчаливый и осторожный Варун.
– Потом будет поздно, – ответил бродяга.
Лорин был на удивление молчалив. Гевур подкидывал дрова в костёр и никак не показывал своего изумления. Варун смотрел то на одного, то на второго.
– Ну и хорошо, – поставил точку бродяга. – Я тут с ребятами из наёмников поговорил. Есть интересное дельце, серебряный рудник можно взять…
С бегством из армии проблем не возникло. Его подгадали под налёт конницы алгарцев. Якобы преследовали конников, а то, что бежали вслед пешком и с мешками, ну мало ли кому что в ночи примерещится…
До места встречи с наёмниками остатки десятка добирались два дня. Не повезло: была метель, последняя, наверное, за эту зиму, но немного сбились с пути.
– А ты не торопился, – вместо приветствия заявил наёмник Ранн.
– Ты на коне, а мне пешком пришлось, так что не удивляйся… – огрызнулся бродяга.
– Куда ехать? – уточнил Ранн.
– Не торопись. Сколько с тобой?
– Семь, включая меня…
– Мало. Там охраны вдвое больше нашего.
– Так нас же не ждут. Хватит…
– Ну, тогда идём. Лошади лишней у вас нет? Отдам с доли.
* * *До рудника добирались три дня. Пришлось прятаться от разъезда патрулей. Свой это или вражеский – ни у кого не было желания выяснять. Свои будут карать дезертиров, чужие будут карать мародёров.
Антеро умолчал, что по маршруту ведёт не он, так как вообще не представляет, куда идти. Где расположен рудник, знает Гевур, но кто же о таком будет трепаться. Пока все думают, что бродяга единственный, кто в курсе, где находится рудник, он незаменим, а в других случаях кто знает, как повернёт…
Сам рудник ничего особенного собой не представлял. Холм, поросший лесом, ручей, лёгкий частокол от зверья. Почти четыре дюжины работяг и почти два десятка охраны.
Охрану убрали почти без проблем. Ночью сняли часовых, подпёрли колом двери сторожки и подожгли. Проблема вылезла, откуда её не ждали: кто-то из охранников не спал и резался в кости с работягами в их бараке. Так наёмники потеряли двоих: одного сразу, а второй был тяжело ранен, не довезли бы к лекарю, даже если бы захотели…
На удивление, на руднике работяги не бунтовали. Кто-то увидел в ночном налёте перст судьбы и поутру убежал в лес подальше от тяжёлого и бесплатного труда. Те, кто поумнее, понимают ведь, что рвота, дрожание рук, боли в животе, бессонница не появляются на пустом месте [84]. Кто-то шипел себе что-то сквозь зубы, но на конфликт не лез.
Как позже выяснилось, на руднике хватало попрошаек, что не сумели дать взятку страже или, может, нечего было давать. Профессиональный нищий даёт десятину старшим, чтобы такого не приключилось, а тут явно были залётные и случайные. Среди попрошаек случайных людей нет – все актёры, а не несчастные…
Остаток ночи прошёл в пытках пойманного живым охранника. Мучали его от нечего делать. Руда и слитки – в сторожке, надо просто дождаться, пока пожар потухнет. За этим занятием выяснились не совсем приятные новости. Рудник на паях принадлежит кому-то из Скагена, а это значит, что при сбыте серебра могут возникнуть проблемы.
Всплыли и другие важные факты. Обнаружилось, что добыча серебра нелегальна, сбыт на территории Скагена – чтобы меньше вопросов было. В продаже замешаны воры и банкиры. Серебро идёт на монеты какого-то влиятельного урода. Кому в итоге предназначается серебро, охранник не знал, а то, что он прокричал, это только его догадки.
Так-то для дворянина выгодное дельце получается, с учётом того, что на монеты идёт не чистый металл, а в разный номинал разные сплавы. Тут дело, наверное, прибыльное по всей цепочке. За такое могут и кишки размотать, если поймают…
* * *Как оказалось, налёт был неудачный. За три недели до него основную часть успели забрать, осталось только то, что добыли. С учётом проблем при сбыте, дело того не стоило.
Делёж был простой – половина на половину. Изначально была договорённость шесть долей на четыре, но вмешался случай. Ранн напирал на то, что у него потери, и требовал увеличить его долю. В другое время бродяга за медяху удавился бы, но тут поступил мудрее. Выменял на долю четыре лошади и остатки не переплавленной руды. Сутки задержки и гнёт последних не разбежавшихся работяг дал о себе знать. В итоге больше получилось.