Жернова. Книга 2 (СИ)
— О нет, нет, Ваше Высочество, я прошу вас и герцога, — она кивнула головкой в сторону Ларса, — обращаться ко мне по имени, — улыбнулась Илайна, — это менее официально и гораздо приятнее… Ваши Величества, — она вскинула темные брови, посмотрев на родителей, — вы позволите?
— Его Величество позволяет, — сделав почти незаметную паузу, произнесла Милостивая, вскользь погладив тяжелую волосатую кисть короля Готфрида, по-хозяйски покоившуюся на ее обнаженном плече. Королева казалась хрупким цветком на фоне массивного рослого супруга, широкоплечего и крепкого, как дуб. Снисходительно усмехнувшись, Красный король благосклонно кивнул и ласково улыбнулся дочери, блеснув крупными белыми зубами в перевитой золотыми цепочками рыжей бороде.
Королева впечатлила Ларса своей хрустальной, чуть высокомерной красотой, гладкой нежно-розовой кожей и почти прозрачным взглядом светло-голубых глаз. Но самое удивительное, что семидесятилетний Готфрид то и дело смотрел на жену, касался ее плечей, спины, не стесняясь ни гостей, ни придворных, и не скрывая явной заинтересованности в королеве, как в женщине. И это в его возрасте и после тридцати с лишним лет брака?
Если честно, то для женщины на пятом десятке Милостивая выглядела удивительно молодо, почти ровесницей своего сына. Удивительная женщина. Или удивительно талантливые лекари, невольно подумалось Ларсу, опустившемуся на одно колено перед Властительницей Лаара.
Еще раньше, когда они поднимались в тронный зал, он обратил внимание на огромный портрет венценосного семейства над площадкой парадной лестницы — на руках Красный король держал младенца Илайну, играющую с его рыжей бородой, а двое белокурых красавцев-близнецов нежно касались пальцев матери. И если сравнивать облик королевы на картине и ее теперешнюю внешность, то за пятнадцать лет Милостивая почти не изменилась. Вернее, на взгляд Ларса, совсем не изменилась.
Когда пришла его очередь приветствовать прионсу, он выругался про себя, чувствуя, что краснеет, как подросток. Это он-то, герцог нор Байли, имевший несколько любовниц одновременно… И перед кем? Перед неопытной девочкой, которая была моложе его лет на десять-двенадцать. При движении ее руки, протянутой к нему, воздух колыхнулся, и Ларс невольно замер, втянув в себя нежный запах духов, смешанный с теплым дразнящим ароматом женской кожи.
Тонкие пальцы и кисть были изукрашены в древне-арианском стиле: по медовой коже от пальчиков тянулся многоцветный вьющийся узор, сплетавшийся на запястье в причудливый ажурный орнамент в виде широкого браслета. И от запястья он манящими кольцами охватывал предплечье, прячась под кружевным рукавом. Он наклонился, держа в своей ладони ее шелковистую ладошку и с удивлением понял, что едва сдерживается, чтобы не нарушить этикет и не прижаться к ней губами. Ему хотелось этого.
***
Роскошный завтрак предусматривал присутствие исключительно членов королевской семьи, главного советника Олларда и Верховного жреца. Куда уж без него, с досадой подумал Ларс, наблюдая, как тот усаживается в высокое кресло, обшаривая взглядом поданные кушанья.
Удивительно, но к завтраку подали хрустальные бутыли вина розового, зеленоватого и золотистого цвета. — Для нобилей Розстейнар вино на завтрак — обычное дело, — пояснил Оллард, самостоятельно наливая себе в бокал зеленое. — Эти сорта очень легкие и обладают удивительным свойством дарить заряд бодрости на весь день, особенно в жару. Вино и правда было превосходным, розовое — в меру сладковатым с тонкими оттенками цветов, бледно-зеленое — с едва слышным травяным букетом, золотистое — с привкусом дикого меда. За час на столе сменилось четыре варианта блюд, приготовленных с учетом предпочтений гостей, но обладающих необычайно притягательным вкусом, благодаря традиционной лаарской кухне. Кузены пришли в восторг от кремовых сыров с добавками грибов, орехов и трав, как и от дымящегося, аппетитно пахнущего блюда под названием «айяр». Сваренные «в мешочек» яйца лежали на лепестках артишока, покрытые взбитым шпинатом и залитые густым сливочно-бежевым пряным соусом. Рядом с Ларсом появилась тарелка с поджаренным белым хлебом, медом, вареньями и несколькими видами масла и глубокая фарфоровая миска с нежным жирным творогом, перемешанного с кусочками засахаренных фруктов и политого ягодным соусом.
Но особенно его порадовало обилие крепкого кофе с непривычно жгучим оттенком. Он отметил, что Илайна, не жеманничая, как это было свойственно аристократкам Энрадда, вовсю налегала на ромовые пирожные с шоколадом и вишнями, нимало не заботясь о фигуре. И ему это нравилось. Ларс усмехнулся — неудивительно, что Гуннар сделал стойку на юную наследницу трона — не спускал с нее ярких серых глаз, с упоением рассказывая об Энрадде и, конечно же, о шторме, в который их угораздило попасть. Причем, прионсе это было без сомнения интересно — она задавала вопросы и слушала не из притворной вежливости, уж это Ларс определил мгновенно. Он быстро скользнул взглядом по лицам. Красный король явно был доволен тем, как «подружилась молодежь», — он играл густыми рыжими бровями, и, посмеиваясь, что-то говорил на ушко королеве, поглядывая на дочь и принца, а Элмера Милостивая, опустив ресницы, чуть приподнимала уголки губ в рассеянной улыбке.
Только вот старший сын королевы, светлокудрый Лизард, вызывал у Ларса смутную настороженность. Прионс был весьма дружелюбен, охотно общался, много смеялся, показывая белоснежные зубы, задавал толковые вопросы, интересуясь жизнью в Энрадде. Но Ларсу не нравился странный взгляд его прозрачных глаз с черными точками зрачков, который он порой останавливал на младшей сестре.
***
Их удивительное приключение, если так можно назвать бешеный круговорот последних событий и впечатлений, продолжалось. Верхний город — Розаарде — удивлял. Даже потрясал. Почти в каждом зале журчали фонтаны, отражаясь во множестве зеркальных панелей. Пока они шли по внутренним залам и галереям дворца, их обоняние радовало нежно-пряное сладковатое благоухание, исходящее от целых полян незнакомых Ларсу цветов. Ярко-голубых, бело-розовых с высокими стеблями и других — с невероятной красоты с длинными вьющимися лепестками коралловых и фиолетовых оттенков. Вся эта красота радовала глаз даже в помещениях, где царил полумрак.
— Это растения Дивного леса, — пояснила прионса, заметив интерес Ларса, — голубые цветы прозвали «светлячками» — они ярко светятся ночью, а вот те — сиренево-красные — «ночные огоньки», их особенно любит матушка за мягкое мерцание после заката солнца.
— Значит, растения из Леса легко приживаются и растут даже… в помещениях?
— Приручить их пытались на протяжении веков, герцог, — ответила ему королева, нежно касаясь пышных бутонов, но лишь эти цветы ответили людям своей привязанностью. Но выживают они только в Розаарде. И нигде больше.
— И особенно пышно разрастаются в покоях Властительницы Лаара… — внедрился в разговор вездесущий Скаах ан Хар, на ходу поедая черные сливы. — По-видимому, жизненная энергия генуса Сарэй, что течет в крови нашей королевы благотворно влияет на них, — высказал он свое мнение, заглядывая в лицо Элмеры Милостивой, но та лишь рассеянно кивнула, не глядя на Жреца.
— Похоже, Дивный лес, действительно дивный… — пробормотал Гуннар, не спуская глаз с Илайны.
— Лес состоит из множества зон, — нимало не беспокоясь тем, что прервал принца, принялся рассказывать Отец Непорочных. — Имеются, как относительно безопасные области, приводящие смертных в восторг красотой своей флоры и фауны, так и крайне неприятные, несущие угрозу жизни, особенно на заболоченных участках, ближе к югу. Там обитают неведомые монструозные существа, плотоядные растения чудовищных размеров, мерзкие болотные твари. Но именно там с постоянным риском добывают ценнейшие животные и растительные субстанции, которые врачеватели нашего Ордена успешно используют для приготовления лечебных снадобий. Как-раз одно из таких лекарств вы приняли, господа, чтобы унять боль от травм.
***