Дорога (ЛП)

Я нахмурилась, когда рассмотрела острые края, торчащие более чем на три фута из скалы. С этого расстояния было сложно понять увиденное, тем не менее, на меня снизошло озарение.
— Остатки первой печати, — прошептала я.
— Да, — подтвердил Кобаль.
Не произнеся больше ни слова, он положил руки на мои бедра и поднял меня.
— Что ты делаешь? — требовательно спросила я.
— Нам пора исследовать печати.
— Тебе нужны свободные руки, а у меня должна быть возможность в любой момент помочь тебе.
— Ты нее сумеешь пройти здесь.
Хотела ли я поспорить с ним, чтобы в последствии карабкаться по гнилым останкам? Нет, нет, не хотела.
— Тогда я взберусь тебе на спину. И руки свободны, и все вижу, — а еще я могла в любой момент соскочить на пол, но подобные мысли я решила оставить при себе.
Кобаль ненадолго замешкал, но все же водрузил меня на спину. Я поправила юбку, сжала между бедер его бока и а руками вцепилась в его плечи. Кобаль зашагал по пещере. Я старалась не обращать внимания на хлюпающие звуки, но другими звуками были хруст костей и затихающие вопли гоблинов. Некоторым крошечным плотоядным монстрам удалось пробраться в другие туннели и исчезнуть.
Поскольку преследовать было больше нечего, гончие рыскали взад и вперед. Шерсть псов стояла дыбом, а по пещере эхом разносилось непрерывное рычание.
— Ainka, — приказал Кобаль, и собаки немного успокоились.
— Что ты сказал? — поинтересовалась я.
— Лучшим переводом было бы «тихо», — ответил он.
— Когда все закончится, ты научишь меня своему языку?
— Если таково твое желание, то без проблем.
— Вероятно, мне следовало бы выучить язык своих подданных, — я старалась говорить дразнящим тоном, изо всех сил не обращая внимание на наше окружение.
— Им бы это очень понравилось.
— Разве здесь было не больше собак? — спросила Бейл.
— Все без изменений, — ответил Кобаль.
Что-то хрустнуло под его ногой, и мой желудок снова скрутило. Поддавшись порыву, я прижалась носом к шее любимого и глубоко вдохнула. Соблазнительный огненный аромат Кобаля немного заглушил окружавшую нас вонь. Он на мгновение положил руку на мое колено и сжал.
— Почти добрались, Mah Kush-la, — заверил он.
Я подняла голову. Остальные перебирались через останки на своих двух, поэтому я была обязана выдержать зловоние. Добравшись до первой печати, Кобаль начал опускать меня, но остановился, заметив на земле кровь. Не так ужасно, как в главной пещере, но и тут было много трупов.
— Скеллеины, останьтесь здесь и следите за туннелем, чтобы никто не напал на нас со спины, — приказал Кобаль.
Они одновременно повернулись, образовав линию поперек входа, и подняли мечи.
Кобаль возобновил шаг, а я начала рассматривать серебристые стены первой печати. На них не оказалось никаких признаков многотысячелетнего пребывания ревениров. Ни одной царапинки. Если не считать брызг крови, серебряная поверхность оставалась нетронутой.
Посмотрев вверх, я благоговейно приоткрыла рот, осознав, что потолок был на добрых десять этажей выше нас. Я сумела разглядеть потолок сквозь мрак лишь потому, что тот тоже был того же серебристого цвета, мерцая в огненном свете, который исходил из окна в нижней части печати на левой стене.
Я приподнялась и вытянула голову, пытаясь заглянуть в широкое окно. Там мерцало множество огоньков, танцующих вокруг друг друга. Хоть огонь не имел ничего общего с водой, но напоминал волны, разбивающиеся о берег. Только эти волны огня накатывали на какую-то дорогу.
— Почему здесь есть окно? — полюбопытствовала я.
Кобаль пренебрежительно взглянул на него.
— Это не окно в том смысле, о котором ты думаешь. Никакого стекла. Лишь прозрачный барьер, но такой же прочный, как окружающие нас стены. Он был создан варколаком, который сотворил первую печать.
— Зачем?
— Чтобы проверять заключенных, и чтобы другие демоны и адские создания могли видеть судьбу тех, кто не подчиняется законам.
— Как ужасно. Мало того, что они были заперты, так еще и выставлены на обозрение для любого желающего, — пробормотала я.
 
— Печати создавали только по очень веской причине, — возразил Кобаль.
— Почему бы просто не убить их?
— Почему бы не убить каждого человека, который попал в тюрьму?
— Тут другое дело. Кто-нибудь из вас пытался реабилитировать заключенных? Давали ли им надежду на шанс выйти на свободу? Мы не выставляем наших заключенных на всеобщее обозрение, как животных в зоопарке.
— Существ, заточенных здесь, уже не спасти. Если честно, то мало кто из демонов когда-либо отваживался спуститься сюда, чтобы посмотреть на них вживую. Я, вероятно, единственный, кто видел, на что способен каждый из демонов и существ за печатями.
— Зачем ты изучал их? — спросила я.
— Мои предки заточили их. Значит, я должен был выяснить, что держу взаперти и с чем столкнусь в случае, если твари вырвутся на свободу.
Кобаль никогда не шутил с врагами, убивая, не моргнув глазом, но ему навряд ли нравилось наблюдать за заключенными.
— Когда-то у каждого из этих существ была причина для существования. Они приносили хоть какую-то пользу, наказывая души. Но в какой-то момент мерзости обращались против демонов и адских созданий, пытались проникнуть в районы, где им не место, начинали сражения, которые не могли выиграть, или переходили на сторону Люцифера, — разъяснил Кобаль. — Все кардинально изменилось с тех пор, как люди нарушили баланс.
— Души могут входить в печати? — спросил Хок.
— Да, — кивнул Кобаль. — Многие заблудшие призраки настолько дезориентированы или истощены, что находят путь в самые глубокие глубины. Другие пытаются спрятаться здесь, но в итоге находят нечто гораздо худшее. Демоны и многие существа за печатями могут заставить призрака принять человеческий облик, чтобы тот испытал все возможные муки из человеческой жизни.
— Например, горгульи, питающиеся плотью, — подсказал Корсон.
— Или моя бородатая леди, — добавил Магнус.
Образы, вызванные в воображении словами, заставили меня содрогнуться. Я еще раз нервно взглянула на потолок, хотя горгульи давным-давно покинули Ад. Впрочем, среди стен могло прятаться нечто столь же отвратительное или еще хуже.
— Как твоим предкам удалось поймать и запереть всех этих существ? — спросила я, когда мы продолжили путь через сломанные печати.
— Было сложно, но у них была поддержка демонов. Варколак с помощью силы может создавать настолько прочный барьер, что человеческая сталь будет казаться листком бумаги. Поэтому только варколак умеет вскрывать эти печати… по крайней мере, так было на протяжении тысячелетий. Сейчас же я не знаю, что происходит, — Кобаль нахмурился, произнося последние слова. На его виске запульсировала вена, а челюсть напряглась.
Я успокаивающе провела руками по его груди, но он не расслабился.
— Вероятно, существует еще один варколак? — предположила я. — И именно он рушит печати?
— Существование двух варколаков одновременно исключено. Такого никогда не происходило раньше. Значит, не случится и сейчас. К тому же ни один варколак не стал бы помогать Люциферу, — возразил Магнус.
— Ага, а мы все были уверены, что Ад на Земле — это просто выражение, не больше, — парировала я.
— Он прав, — произнес Кобаль и сжал мое колено. — Я родился уже с осознанием, что должен защищать Ад и его обитателей, а не уничтожать их и отдавать в рабство.
— Что будет с существами, которые до си пор находятся за печатями, и с теми, кто успел сбежать? — поинтересовался Хок.
— У них больше нет причин существовать, — ответил Кобаль. — Равновесие навсегда нарушено. Возможно, у них есть цель, но мы уже не вернемся на прежний путь. Оставить тварей жить, значит подвергнуть все живое риску. Заключённые при любом раскладе останутся угрозой как для людей, так и для демонов. При первой же возможности я уничтожу всех, кто до сих пор сидит за печатями. А на сбежавших будут охотиться до полного истребления.