Средство Макропулоса
ЭМИЛИЯ. Перестань.
ГРЕГОР. Нет, теперь дайте мне сказать. Вы были грубы со мной, а это выводит из равновесия. Как только вы вошли, на меня словно пахнуло... горячим дыханием горна. Что это такое? Человек сразу чувствует это и станновится на дыбы, как зверь. Вы пробуждаете страшные инстинкты. Вам кто-нибудь говорил это? Если бы вы знали, Эмилия, как вы прекрасны!
ЭМИЛИЯ. (устало). Я прекрасна? О, не говори так. Взгляни!
ГРЕГОР. О, боже, что с вашим лицом?! Что с ним?! (Отступает.) Не надо! Не надо, Эмилия! Вы выглядите сейчас такой старой. Это ужасно!
ЭМИЛИЯ. (тихо). Вот видишь. Уходи, Бертик, оставь меня. Уходи.
Пауза.
ГРЕГОР. Простите, я... сам не знаю, что делаю. (Сандится.) Я смешон, да?
ЭМИЛИЯ. Я выгляжу очень старой, Бертик?
ГРЕГОР. (не глядя на нее). Нет, вы прекрасны. Пренкрасны до безумия.
ЭМИЛИЯ. Знаешь, что ты мог бы мне дать?
ГРЕГОР. (поднимает голову). Да?
ЭМИЛИЯ. Ты ведь сам предлагал мне награду... Знанешь, что я хотела бы получить от тебя?
ГРЕГОР. Все, что мне принадлежит,-- ваше.
ЭМИЛИЯ. Слушай, Бертик, ты знаешь греческий?
ГРЕГОР. Нет.
ЭМИЛИЯ. Ну вот. Значит, это тебе не нужно. Дай мне греческую рукопись.
ГРЕГОР. Какую?
ЭМИЛИЯ. Ту, что Ферди... твой прадед получил от Пени Пруса. Это всего лишь сувенир. Дашь?
ГРЕГОР. У меня нет никакой рукописи.
ЭМИЛИЯ. Вздор, она должна быть у тебя. Ведь Пени обещал, что отдаст ее сыну. Ради бога, Альберт, скажи, что она у тебя.
ГРЕГОР. Нет.
ЭМИЛИЯ. (быстро встает). Что-о? Не лги! Она у тебя, да?
ГРЕГОР. (встает). Нет.
ЭМИЛИЯ. Глупый. Она мне нужна. Я должна ее понлучить, понимаешь? Найди ее!
ГРЕГОР. Где же она?
ЭМИЛИЯ. Откуда я знаю. Ищи. Принеси. Ведь я ради этого приехала сюда. Бертик!
ГРЕГОР. Да.
ЭМИЛИЯ. Где она? Ради бога, подумай, вспомни.
ГРЕГОР. Может быть, у Пруса?
ЭМИЛИЯ. Возьми у него. Помоги мне... помоги!
Звонит телефон.
ГРЕГОР. Одну минуту. (Идет к телефону.)
ЭМИЛИЯ. (падает в кресло). Ради бога, найди ее! Ради бога!
ГРЕГОР. (в трубку). Алло. Контора адвоката Коленатого... Его нет... Передать что-нибудь? Это Грегор... Да, тот самый. Да. Да... Хорошо. Благодарю вас. (Вешает трубку.) Кончено!
ЭМИЛИЯ. Что?
ГРЕГОР. Процесс Грегора -- Пруса. Верховный суд только что вынес решение. Пока о нем сообщают неофинциально.
ЭМИЛИЯ. Ну?
ГРЕГОР. Я проиграл...
Пауза.
ЭМИЛИЯ. Неужели твой дурак адвокат не мог хоть немного оттянуть дело?
Грегор молча пожимает плечами.
Но ты еще можешь обжаловать? Да?
ГРЕГОР. Не знаю. Думаю, что нет.
ЭМИЛИЯ. Как глупо. (Пауза.) Послушай, Бертик, я заплачу твои долги, слышишь?
ГРЕГОР. Что вам до меня! Я не хочу, не надо.
ЭМИЛИЯ. Молчи! Заплачу, и все тут! А ты поможешь мне найти ту рукопись.
ГРЕГОР. Эмилия...
ЭМИЛИЯ. Вызови мне машину.
Поспешно входит Колeнатый, за ним Прус.
КОЛЕНАТЫЙ. Нашли! Нашли конверт! (Становится на колени перед Эмилией.) Тысячи извинений, сударыня. Я -- глупая старая скотина, а вы -- провидица.
ПРУС. (подавая руку Грегору). Поздравляю с велинколепным завещанием.
ГРЕГОР. Не с чем... Суд только что вынес решение в вашу пользу.
ПРУС. Но ведь вы обжалуете?
ГРЕГОР. Как?
КОЛЕНАТЫЙ. (вставая). Ну конечно, друг мои. Тенперь мы можем требовать пересмотра.
ЭМИЛИЯ. Нашли, что нужно?
КОЛЕНАТЫЙ. А как же. Завещание, письма и еще кое-что...
ПРУС. Пожалуйста, представьте меня...
КОЛЕНАТЫЙ. Ах, виноват. Мадемуазель Марти, это наш заклятый враг -господин Прус.
ЭМИЛИЯ. Очень приятно. А где письма?
КОЛЕНАТЫЙ. Какие?
ЭМИЛИЯ. От Эллен.
ПРУС. У меня. Господин Грегор может о них не беснпокоиться.
ЭМИЛИЯ. Вы отдадите письма ему?
ПРУС. Если он получит наследство, конечно. Как панмять о... мадемуазель прабабушке.
ЭМИЛИЯ. Слушай, Бертик...
ПРУС. Ага, вы хорошо знаете друг друга. Я так и думал.
ГРЕГОР. Простите, я познакомился с мадемуазель Марти только...
ЭМИЛИЯ. Молчи. Бертик, ты мне вернешь эти письма. Слышишь!
ПРУС. Вернешь? Разве они ваши?
ЭМИЛИЯ. О нет. Но Бертик отдаст их мне.
ПРУС. Я вам бесконечно признателен, мадемуазель. Наконец-то узнаешь обо всем, что есть у тебя в доме. Я охотно преподнес бы вам за это большой букет.
ЭМИЛИЯ. Вы не очень щедры. Бертик предлагал мне больше.
ПРУС. Целый воз цветов, да?
ЭМИЛИЯ. Нет, деньги. Бог весть сколько миллионов.
ПРУС. И вы приняли?
ЭМИЛИЯ. Боже упаси.
ПРУС. Правильно поступили. Не надо делить шкуру неубитого медведя.
ЭМИЛИЯ. А чего еще не хватает, чтобы Грегор полунчил наследство?
ПРУС. Да, в общем, пустяка. Например, доказательнства, что Фердинанд Грегор действительно тот самый Фердинанд, сын Пруса. Юристы -- они, знаете, народ приндирчивый.
ЭМИЛИЯ. Нужно письменное доказательство?
ПРУС. Хотя бы.
ЭМИЛИЯ. Ладно. Завтра утром я вам пришлю такой документ, доктор.
КОЛЕНАТЫЙ. Как, вы возите его с собой? О, господи!
ЭМИЛИЯ. (резко). Очень странно, не правда ли?
КОЛЕНАТЫЙ. Я уже ничему не удивляюсь. Грегор, позвоните куда-нибудь: например, по номеру двадцать семь шестьдесят один.
ГРЕГОР. Адвокату Абелесу? Зачем?
КОЛЕНАТЫЙ. Потому что, друг мой, мне кажется, что... что... Ну, увидим.
ПРУС. Мадемуазель Марти, отдайте предпочтение моему букету.
ЭМИЛИЯ. Почему?
ПРУС. Получить его -- гораздо больше шансов.
Занавес
Действие второе
Сцена большого театра. Пусто. Беспорядок после вчерашнего спектакля. Бутафория, свернутые декорации, осветительные принборы, пустая и голая закулисная сторона театра. На авансцене бутафорский трон на подмостках.
УБОРЩИЦА. О, господи, вот так успех! Вы видели букеты?
МАШИНИСТ СЦЕНЫ. Нет, не видал.
УБОРЩИЦА. Ни разу в жизни не видывала такого успеха. Сплошной рев стоял. Я думала, весь театр разннесут. Эта самая Марти выходила кланяться раз пятьденсят, не меньше, а они все никак не уймутся. Просто очумели.
МАШИНИСТ СЦЕНЫ. Послушайте, вот у кого, нанверно, деньжищ-то!
УБОРЩИЦА. И-и, милый! Еще бы! Одни букеты сколько стоят! Гляньте: их там еще целая куча осталась. Даже не увезла все.
МАШИНИСТ СЦЕНЫ. Я сам на минутку вышел сюда за кулисы -- послушать. Просто в душе все переворачинвается, когда она поет.
УБОРЩИЦА. Сказать по правде, я даже всплакнула. Слушаю, а у самой слезы так и текут по щекам.