Траурный эндшпиль (СИ)

— Через вас это сделать гораздо проще, — ответил я на это. — Зерно слегка увеличит мои очки в глазах Коммуны, ну и то, что я прямо жёстко утеплил наши взаимоотношения — это тоже, само по себе, неплохой бонус.
Время дикого беспредела когда-нибудь пройдёт, тогда настанет этап преимущественных деловых взаимоотношений, поэтому налаживать отношения между сообществами по интересам надо сильно заранее. Поэтому бабуля выходит на радиосвязь со всеми, кто готов к диалогу и договороспособен.
А я ведь не могу сказать, что сообщество Петра — это прям идеальные кандидаты в союзники Коммуне. На самом деле, бабуля всерьёз рассмотрит вариант союзнических взаимоотношений хоть с самим Сатаной, если это поможет надёжно решить продовольственный вопрос, но я почти уверен, что проблемы между общиной Петра и Коммуной, в будущем, практически неизбежны.
— Всё равно, спасибо тебе, — произнёс Пётр.
— Ладно, — махнул я рукой. — Обращайтесь.
— А теперь поцелуйтесь, — выдала «умопомрачительно острую» реплику Марго.
— Что я тебе говорил? — спросил я у неё.
— Не охреневать, — ответила она.
— А ты? — повернулся я к ней.
— Заохреневала, — вздохнула она. — Поняла. Буду держать язык за зубами.
— В данный момент, это лучшая тактика выживания, Маргоша, — изрёк я наставительно. — Держать язык за зубами.
— Поняла.
— Я в магазин, — сказал я и направился к выходу из клуба. — Устрой Марго.
Павел за прилавком отсутствовал, а вместо него была какая-то тощая женщина лет сорока, носящая на голове синий платок. Скорее всего, это его жена — Екатерина.
— Здрасьте, — поздоровался я. — Екатерина?
— Угадал, — кивнула она. — И тебе не хворать. Что-то купить хотел?
— Консервы не просроченные есть? — поинтересовался я. — Тушёнка или что-то вроде того.
— Есть, — вздохнула продавщица и вытащила из-под прилавка ящик. — Белорусская, отечественная, импортная?
— А какая есть? — усмехнулся я, подозревая подвох.
Товарное изобилие осталось в далёком прошлом, поэтому эти два месяца пережили только те наименования, какие были представлены в наибольшем числе.
— Отечественная, — ответила Екатерина. — Автоматный патрон за банку. 5,45×39.
— Дай шесть, — отщёлкал я на прилавок нужное количество патронов.
— Не порченные? — уточнила продавщица.
— С чего бы это мне таскать с собой порченные патроны? Я что, дурачок? — поинтересовался я.
— Мало ли, — пожала плечами Екатерина. — А ты не тот супер, который купил у Пашки тот странный щит?
— Тот самый, — подтвердил я.
— Тогда вопросов к патронам не имею, — сказала она.
Видимо, действительно, завоёвываю тут репутацию.
— Кстати, раз заговорили о патронах… — произнёс я и снял рюкзак. — Есть у меня тут несколько пачек…
Выкладываю на прилавок две пачки с трассирующими патронами. Честно взятый боем трофей, но неуместный. Слишком уж приметные штуки. Да и баллистические свойства у этих трассёров так себе, потому что в основании таких пуль находится пиротехнический состав, сгорание которого сильно влияет на полёт пули.
— Есть что-то эквивалентное? — спросил я. — Мне эти трассирующие вообще нахрен не сдались, карман тянут.
— Патрон на патрон хочешь поменять? — уточнила Екатерина.
— Есть бронебойные? — спросил я.
— Нет таких, — покачала головой продавщица. — Но могу отдать личный оберег необычного потенциала за две эти пачки. Полный.
— Сделка, — согласился я.
Проверил оберег — действительно, полный.
Нераспечатанные промасленные пачки с трассирующими патронами перекочевали под прилавок, а личный оберег сразу же повис у меня на шее. То, что мою броню не пробивают обычные пули, не значит, что я люблю получать в неё попадания…
Тушёнку в рюкзак, рюкзак на спину и в путь. Доделывать свою работу.
  
Глава двадцать седьмая. Штурмовик
 
/6 июня 2022 года, Ленинградская область, Ломоносовский район, с. Малые Горки/
Второй час ночи, но, как назло, небо безоблачное, поэтому Луна ярко светит и мне трудно подобраться к этим скотам. Да, трудно, но не невозможно.
 
Очень медленно подбираюсь к поселению с южной стороны Ропшинского кладбища, прямо очень-очень медленно, пользуясь прикрытием кустов, надгробий и прочих элементов местного ландшафта, выхожу на свою старую стрелковую позицию и внимательно рассматриваю стены и дозорную вышку.
Пулемётчика на ней не видно, но это не значит, что там сейчас никто не лежит. Это же работа мечты — всю ночь лежать на полу обдуваемой стылым ночным ветром вышки, ха-ха…
Наблюдателей не фиксирую, хотя эти ребята не тратили время зря и за прошедшие дни сварили над каждыми вратами по стальной башне. В качестве материала использовались конструкционные балки и тонкие плиты из листовой стали. Готов поспорить, что каждая стена башенки — это двухслойная конструкция с засыпанным внутрь песком.
В мои армейские времена мы строили башню для часового у КПП именно таким способом: стальная конструкция на стальных балках, снабжённая двухслойными стенками из трёхмиллиметровых Ст3, между которыми засыпался мелкий песок. Даже если пуля пройдёт откровенно пластилиновую сталь марки Ст3, песок остановит её, а даже если он спасует, перед сильно ослабленной пулей встанет ещё одна плита Ст3. Дёшево и сердито.
Вокруг царит напряжённая тишина, даже насекомые не стрекочут. Мои новые друзья ждут, напряжённо ждут, надеются, что сегодняшняя ночь пройдёт без последствий. Только вот я выспался вечером, поэтому сегодня ночью что-то будет…
Луна, зараза, светит, как проклятая, видимость превосходная, поэтому надо задуматься о том, как можно незаметно проникнуть на территорию поселения. Я-то надеялся, что они поставили кого-нибудь на вышку, чтобы я мог на халяву прикончить ещё кого-то.
Пришлось приблизиться на расстояние чуть меньше пятидесяти метров. В абсолютной тишине бесшумно это было сделать очень сложно, но я справился. Спрятался за ржавым трактором, некогда синим. Поленились убирать, сволочи, а ведь это перекрытие зоны обстрела прямо на подступе к стене.
Два часа наблюдения, до самой собачьей вахты, то есть до четырёх утра. Я ждал этого момента, потому что на собственной шкуре испытал, и не раз, как же тяжело держать глаза открытыми именно в это поганое время. Конечно, они могли синхронизировать свой режим дня специально под меня, чтобы встречать меня в бодрости, но что-то мне подсказывает, что они просто поставили ночной дозор, который ночью бдит, а с утра отсыпается.
«Опаньки», — услышал я какое-то движение за стеной.
Кто-то скрипнул дверью и вышел из здания.
— №%@ец он меня №%@бал… — изрёк кто-то прокуренным голосом. — Отстал бы уже…
— Не говори, — вздохнул его собеседник, обладающий каким-то нейтральным мужским голосом. — Походу, мы бабу его утащили. А то за просто так в одну носопырку целую бригаду журлить (1) же не будешь…
— Ради барухи? (2) — с сомнением спросил прокуренный голос.
— А есть другие варики? — хмыкнул второй голос.
— Ну, может, он из суперов? — предположил Прокуренный.
— Из золотой масти? — уточнил Нейтральный. — Что-то я не видал за ним ничего такого. Из волыны (3) же стреляет. Походу, это сапог (4) какой-то, возможно, тот спецназовец, что Бобика завалил. А говорил я, что просто так не отцепится, сука…
— Надо было в общаке (5) оставаться, — с сожалением вздохнул Прокуренный. — Там ведь баркас (6) готовый был…
У них есть лодка, а они её бросили⁈ Вот идиоты…
— Не, тут лучше, — не согласился Нейтральный.
— Сходи в подпол, посмотри на пацанов, — посоветовал ему Прокуренный.
— Всё одно, лучше, — не согласился Нейтральный. — Кто тебе даст столько податливых шкур за баркасом?
— Чуйка моя покоя не даёт… — произнёс Прокуренный. — Чую, добром не кончится… Не отстанет он от нас…
Это он охренеть, как прав.
— Стой! — звякнуло оружие.