Траурный эндшпиль (СИ)

— Никакой экспансии на новые территории в ближайшие три-четыре месяца, — ответила она. — Мы даже то, что уже откусили, пережёвываем с большим трудом. Нужно сделать паузу, отдышаться, накопить людской ресурс, а уже потом думать о том, что делать дальше.
— А мне тогда что делать, пока не будет готов корабль? — не понял я.
— А чем ты обычно занимался? — усмехнулась бабушка. — Можешь к группам искателей присоединиться, для них это будет значимым усилением, которое позволит им заходить дальше в центр города. А можешь просто лежать на диване и бездействовать. Это ничего не изменит.
— Понял тебя, — произнёс я. — Ладно, тогда мы заканчиваем на Каменном острове и возвращаемся домой.
— Ждём.
/20 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Васильевский остров, Коммуна/
Я вошёл в зал заседаний и сел на краешке трибуны, рядом с каким-то дядькой лет шестидесяти, носящим старомодный костюм, по которому видно, что он галимый совдеп, снабжённый шестью медалями. «За Отвагу», «За боевые заслуги», а также «Ветеран Вооружённых Сил СССР», а ниже идут «За безупречную службу», все три степени.
В душе возникло ощущение, что я, маленький Дима, снова пришёл к бате на работу, потому что мама тоже на работе и со мной некому посидеть…
В общем, этот дед, сидящий слева от меня, кучу времени провёл в войсках, ушёл на пенсию и уже собирался уходить в окончательное небытие, но затем случилось то, что случилось, благодаря чему он снова вынужден был вернуться к активной деятельности. Благо, обстоятельства позволяют возвращать в строй маразматичных старичков и старушек, совсем недавно твёрдо стоявших одной ногой на гробу.
Смотрится он лет на шестьдесят, но медали никак с этим возрастом не бьются. Если бы ему было шестьдесят, то получилось бы, что он шестьдесят второго года, то есть в СА мог вступить только в восьмидесятые, а там до развала СССР десять лет, в течение которых он просто не мог повкалывать в войсках двадцать с лишним лет и получить «Ветерана Вооружённых Сил СССР». Нет, рядом со мной сидит уроженец сороковых-пятидесятых годов, омоложенный убийством зомби…
На фоне выступала бабушка, читавшая доклад о полученных от сатанистов сведениях.
Я содержание доклада уже знаю, лично присутствовал на допросах, поэтому даже не слушаю, а просто наблюдаю за людьми.
— За что «Отвага»? — тихо спросил я у деда.
— Египет, — ответил он. — Пришлось пострелять по евреям.
— Круто, — покивал я.
— Откуда «Заслуги»? — спросил он, взглядом указав на мою медаль.
— Это тут, в зоопарке, — усмехнулся я. — Тигр озверел, вскрыл решётку, вырезал много людей, а потом наткнулся на меня. Я его палашом заколол и сам чуть не помер. Командование быстро сориентировалось и наградило меня.
— Сэкономили, — дед неодобрительно покачал головой.
— Тишина в зале! — потребовал секретарь.
Мы замолкли.
Сектанты, суки, как оказалось, имели очень большие планы на Питер. Их целью был вызов, минимум, двух тысяч чертей. С таким количеством бойцов можно было опрокинуть любое формирование в городе, пусть даже из самых сильных суперов. Воевать-то черти умеют, просто им отчаянно не хватало бойцов. Всегда не хватало, даже в первые дни боестолкновений.
Более того, повышенная их численность в местах боевых контактов — это свидетельство того, что они очень трезво оценивали свои силы. Заведомо знали, что отправлять против суперов малые силы — это тратить их зря. Но, тем не менее, даже оперативного максимума, выделенного их командованием, оказалось недостаточно.
Сектант, которого мы практически выпотрошили, поведал нам далекоидущие планы их командиров по Питеру: захват города был лишь одним из начальных этапов, а дальше они собирались использовать город как опорную базу, почти со всех сторон защищённую кольцом из зомби. Пригороды, соседние города — они собирались взять под контроль всё, поработить выживших и постепенно тратить их на призыв всё большего количества чертей. Ползучая экспансия, медленная, но необоримая.
 
Очень повезло, что они разместились недостаточно далеко от нас. Не лезь они на острова, возможно, мы бы о них узнали слишком поздно…
Но и экспансию на острова тоже легко понять — сектанты жили не в вакууме, вокруг различные группировки, на которые надо регулярно тратить силы, мы вообще, изначально, не рассматривались ими как ключевой противник. Их больше озадачивала «Бригада», как самая активная и громкая.
Поэтому перспектива засесть на острове, защищённом со всех сторон водой — это величайший соблазн, перед которым сектанты не устояли. И это была их главная ошибка.
Сиди они, как можно тише, где-нибудь в районе Ладожского вокзала или около Нового Девяткино, мы бы вообще он них не слышали и не подозревали, что позволило бы им тихо «подъедать» слабо организованные группы суперов и простых выживших, набирать чертей и готовиться к главному наступлению. Воевать против десятков чертей — это одно, но против сотен — это совсем другое. У них были шансы на победу, но они поддались сиюминутным желаниям и потерпели из-за этого крах.
Сейчас можно утверждать, что с ними покончено, ведь за такие гонорары найдут каждого сатаниста и каждого черта. С подобным материальным интересом у ищущих сторон, с подобным падением боевой мощи у некогда сильного формирования, из охотников они превратились в очень ценную добычу.
Тем временем, доклад плавно перешёл в обсуждение.
— Говорят, ты собираешься в Европу… — тихо произнёс дед.
— Есть такое, — кивнул я.
— Подумай о поиске пригодных для жизни островов, — сказал он. — Можно поискать где-нибудь в Атлантике. Слышал ведь о зверье за городом?
— Слышал и видел, — ответил я на это.
— Дальше будет только хуже, — уверенно произнёс старик. — Интуиция подсказывает мне, что кольцо из мертвецов — оно не вечное. Если они разбредутся или будут уничтожены кем-то или чем-то, город останется один на один со зверьём.
— С чего бы это мертвецам уничтожаться? — спросил я.
— Мы не знаем, как на них скажется зима, — объяснил он. — Если замёрзнут все разом? В этом году ожидаются повышенные заморозки, в связи с сам знаешь чем, поэтому нельзя исключать то, что зомби решатся сами по себе.
— Уже замораживали их, — не согласился я. — Минус пятьдесят градусов в течение трёх часов — эти твари от такого не подыхают. Замедляются, снижают активность, даже в присутствии добычи, но не подыхают.
— Замедляются и снижают активность, — улыбнулся дед. — А зверьё, если узнает такое, что будет делать? Я же знаю, что они их убивают при первой же возможности. Не жрут, а только убивают, будто у них в головах стойкое убеждение, что двуногих быть не должно. Этой зимой мертвецов станет существенно меньше. В следующую зиму ещё меньше, в следующую ещё меньше. А что потом?
— А потом мы останемся один на один со зверьём, — согласился я. — Но это ещё когда будет. К тому моменту мы либо сами себя поубиваем, либо зверьё так и не станет проблемой.
— Очень не хочу проверять это, — покачал головой дед.
— Поищу чего-нибудь, — пообещал я. — Но не думаю, что твои опасения имеют почву.
Заседание закончилось минут через пятнадцать, когда было сформировано мнение, что надо сфокусироваться на тотальном истреблении сектантов и чертей.
Выхожу из здания и сажусь в курилке, где, через пару минут, ко мне присоединяется бабушка.
— Ты звала, — произнёс я.
— Да, — бабушка села на лавку и вытащила из сумочки свои сигареты. — Вчера беседовала со Стикс через алтарь Ники. Богиня клятв настаивает на скорейшей отправке тебя в Европу. Почему-то её интересует не побережье Германии, а юг Франции. Она хочет, чтобы ты пошёл в Марсель.
— Мне она ничего такого не говорила, — вздохнул я.
— Значит, она хотела передать это тебе через меня, — произнесла бабушка. — Расстояние большое, непонятно, способен ли на такой рейд твой корабль, но Стикс настаивает. Что думаешь?