"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)
Настроение невольно улучшилось – когда столько народу радостно перекликается, улыбаясь и радуясь празднику, трудно оставаться грустным.
Завтрака в этот день участникам церемонии не полагалось. Так что, закончив осмотр площади, я накинул поверх исподнего легкий плащ и спустился на первый этаж, в комнаты, где готовили дары для поднесения храму.
В самом просторном зале уже суетился народ. Слуги заполняли восемь огромных носилок шкатулками, коробами и корзинами. Девушки из свиты Аделаиды украшали эти гигантские платформы цветами и лентами.
Чуть в стороне от суеты стояли носильщики – серьезные крепкие парни, одетые в светлые храмовые накидки. Над ними хлопотали дамы постарше – расправляли четырехцветные витые пояса, красиво укладывали складки накидок и кисти на плоских квадратных шапочках.
Я прошелся вдоль носилок, проверяя, все ли, подразумеваемое обычаем, уложено на них:
– Восемь караваев медового хлеба с пряными травами, – бормотал я себе под нос. – Восемь кувшинов вина, восемь кусков полотна…
Убедившись, что все дары на месте, уложены достойно и красиво, а к началу церемонии почти все готово, я поднялся в свои покои, чтобы одеться.
Это тоже было особым ритуалом: в этот день меня не должна была касаться рука человека, поэтому умывался я пучком душистых трав. Одежду мне протягивали на палках, обернутых мягкой тканью, и каждое движение сопровождалось пением храмовых гимнов.
Когда я спустился вниз, облаченный в нарядные одежды, ко мне подошли храмовые служки и протянули белую храмовую мантию, расшитую знаками разделенного круга.
Затем девушки из свиты подали на подносе венок и душистую гирлянду вместо пояса. Даже коня, моего боевого друга, увили цветами и лентами! Я чувствовал себя усаженным в стог!
Благо, начало церемонии не задержалось – затрубили трубы, распахнулись огромные двери-ворота, и мы выехали на площадь.
С противоположной стороны мощеного камнем пространства показались богато украшенные всадники. Впереди ехала Инира. Ее коня вел под уздцы Сигизмунд. Следом ехала Аделаида, ее коня вел Камил. Остальные дамы свиты слились для меня в одно яркое пятно.
Согласно обычаю, мы приблизились друг к другу и поехали к храму, взявшись за руки. Я так соскучился по своей соколице, что не мог оторвать от нее взора. Она побледнела и выглядела немного усталой. Роскошное синее платье, как и мой камзол, прикрывала храмовая накидка, а голову венчал венок из четырех видов цветов.
До самого храма мы ехали, не глядя по сторонам. За нами двигались носильщики с дарами, а далее – свита. На площадке перед храмом Светлых пришлось спешиться и разойтись в разные стороны, чтобы поправить одежды и взять малые дары.
В руки нам дали подносы, усыпанные цветами и зернами, и мы вдвоем вошли в распахнувшиеся навстречу ворота. Широкая аллея, обсаженная цветами, вела к низкому крыльцу. Я восхитился ровностью аллеи – невысокие деревца росли вдоль нее на одинаковом расстоянии друг от друга, словно солдаты в строю.
Мы шли, по обычаю делая поклон через каждые четыре шага. Инира крутила головой, как дитя, впервые попавшее на храмовый праздник. Несмотря на серьезность минуты, я любовался не окружающей красотой, а своей изумленной невестой. Минут через десять мы оказались на пороге храма.
Два служителя в парадных накидках распахнули перед нами дверь, и мы вошли внутрь. Здесь было удивительно светло и тихо, даже капель водяных часов падала в чашу с деликатным бульком.
Просторный холл был украшен скромно. Стены покрывали фрески с изображением житий святых, удостоившихся благодати Светлых.
Пройдя по светлому каменному полу, мы оказались в главном служебном зале. Здесь было пусто. Зал заполнялся людьми лишь в дни торжественных служб.
Еще два служителя, поклонившись, распахнули нам дверь в алтарную комнату. Здесь четыре огромных витражных окна выходили на четыре стороны света. В каждом окне застыло изображения одного из Светлых: две мужские фигуры в темных одеждах и две женские в светлых.
Я подошел к Луноликой Силен и рассыпал зерно и цветочные лепестки на серебряном алтаре. Покровительница осеннего плодородия приняла жертву – цветы стали сочными плодами, а зерно осыпалось мягкой мукой. Ездовые коровы, изображенные на краю алтаря, на миг словно ожили и потянулись к угощению.
Инира подошла к Солнцеликому Сиану и насыпала горсть цветов и зерен на золотую пластину. Покровитель лета, такой же огромный и мощный, как его ездовой бык, принял жертву, собрав дар в плотный венец.
Потом мы поменялись местами, щедро рассыпая пожертвование Старшим богам.
Затем я шагнул к Розосветной Эр, а Ини к Звесдосветному Нау. Алтарь дочери Луны и Солнца был вырезан из розового камня, лепестки на нем начинали распускаться, а зерно прорастать. Лань с пестрой шкуркой и птички, сидящие на краю алтаря, вздрогнули на миг, словно просыпаясь, в воздухе разлилась трель и все стихло.
Алтарь Звездосветного был вырезан из темно-синего камня с серебристыми прожилками. Покровитель воинов милостиво принял дар. На его жертвеннике зерно и цветы словно подернулись инеем, напоминая о времени года, в которое царствует звездосветный.
Закончив приносить малые дары, мы встали на каменный круг в центре зала и, взявшись за руки, попросили:
– Благословите нас, Светлые!
Откуда-то сверху тихо зазвучали храмовые гимны, а круг плавно двинулся с места. Вот мы оказались напротив Солнцеликого Сиана, огненное копье в его руке нестерпимо засияло, и на круг упал алый луч. Следом нас встретила его супруга – Луноликая Силен. В ее руках покоился сноп колосьев и чаша с плодами. Серебристый лунный свет лучом лег на круг.
Покровитель воинов, Звездносветный Нау, потряс своим ледяным мечом и синий луч заискрился у наших ног.
Последней с ласковой улыбкой встретила нас Розосветная Эр. Весенняя ветвь в ее руках расцвела, и на круг упал розовый луч, нежный и трепетный, как любовь, покровительницей которой была Розосветная.
Вращение круга замедлилось, потом остановилось. Держась за руки, мы сошли с платформы, чувствуя себя парящими в воздухе от легкого головокружения.
Те же служки, что отворяли нам дверь, вновь распахнули ее. Оказалось, что зал для служения полон народу. Стоило нам появиться – и со всех сторон понеслись благодарственные гимны, поздравления и здравицы.
Немного ошарашенные шумом и гамом, мы взглянули друг на друга: оказалось, наши храмовые накидки окрасились в четыре цвета, и теперь сияли, словно посыпанные алмазной пылью.
С почтительными поклонами приблизились служители и приняли накидки. Теперь настало время подносить дары, принятые обычаем. Глашатай громко выкликал:
– Хлебы медовые от его величества Вайнора Вадерского Солнцеликому Сиану!
Служители приближались к носилкам, брали указанное и несли в алтарную часть, возлагая перед изображением Светлого. Мы же с Инирой в это время уже сидели в особых креслах и сопровождали каждое подношение мысленным молением.
Поскольку традиционных даров было много, то церемония затянулась едва ли не до вечера. Я был счастлив держать Иниру за руку, заглядывать в ее глаза и ловить легкую, почти незаметную улыбку.
После поднесения даров мы вышли на площадь перед храмом: здесь служители от нашего имени раздавали булочки, украшенные четырехцветным знаком разделенного круга. Мы милостиво прошли среди толпы, лично раздавая булочки из небольших корзинок.
У ворот храма застучали барабаны, возвещая окончание церемонии.
Следом заиграла музыка и тут же на площади начались танцы. По заведенному обычаю, я распорядился выкатить бочку медовухи, и веселье тотчас набрало новые обороты.
Даже придворные щеголи не погнушались этих танцев – в толпе то и дело мелькали синие камзолы и цветочные венки. Дамы Иниры и Аделаиды тоже не могли оторвать глаз от танцующих.
Я понял, что это мой шанс, и, притянув к себе любимую, шепнул:
– Давай сбежим?
– Давай! – Моя соколица не усомнилась во мне ни на миг.