Гнев богини Геры

— Он здесь.
«Так, — мрачно подумал Геракл, — именно это я и боялся услышать».
Посейдон показал на мыс среди скал.
— Они оставляют бедное дитя там, думая, что она настоящая царица. А к утру она превращается в завтрак.
— И ты не можешь с этим покончить?
— Я бы очень хотел это сделать. Честное слово, племянник. Из-за этого мерзавца пропадает много кораблей, а потом они валяются на дне, засоряя мои владения. — Тут бог морей повернулся к Гераклу и положил свою тяжелую руку на его плечо. — Это все происки Геры; и ты уже это понял. Она хочет, чтобы ты проявил свой героизм и попытался спасти бедную девушку. Кроме того, она знает, что если я не смог одолеть этого вонючего мерзавца, то маловероятно, что это удастся тебе. Это смертный приговор, Геракл.
«Увы, — подумал Геракл. — Я и этого боялся тоже».
— У этого Клотона есть какое-нибудь слабое место?
Посейдон уронил свою руку:
— Ты шутишь? Это чудовище. Конечно, у него есть одна слабость.
— Тогда почему же ты ею не воспользовался? — удивился Геракл.
Бог морей раздраженно запыхтел, всем своим видом показывая, что ему не хочется объяснять всякие мелочи. Так отмахиваются взрослые от назойливых вопросов малыша.
Геракл неотрывно смотрел на своего дядю.
Посейдон ответил ему тем же.
Геракл подумал о том, что его дядя прошел ту же школу, что и Алкмена; они оба любили использовать тот же самый метод — они молча смотрели, заставляя его думать и делая его жизнь невыносимой.
Наконец Посейдон усмехнулся:
— Это чужая для Клотона стихия. — Он топнул ногой по песку. — В воде он чувствует себя намного уверенней, понятно?
Посейдон улыбался: терпение вознаграждено, хотя в данном случае его исчерпал младший, а не старший из собеседников.
— Быстрей в воде, медленней на суше? — предположил Геракл.
Посейдон утвердительно кивнул:
— Возможно, он будет двигаться достаточно медленно, чтобы ты смог заметить на его теле длинную, но узкую полосу, начинающуюся от подбородка и уходящую вниз, к брюху. В этой полосе его шкура тоньше, и ее можно пронзить мечом.
Геракл повеселел.
— А если мне это удастся, тогда что?
— Мяса получится столько, что им можно будет кормить весь город целых сто лет. — Посейдон подмигнул. — А Гере ты отлично утрешь нос. Только, к несчастью, — добавил он, — тебе придется проявить ловкость и быстроту, достойные Гермеса. Допустим, ты нападешь на него первым, а не наоборот. Допустим, что он будет двигаться на суше гораздо медленней. Допустим…
— Хватит, прошу тебя, — взмолился Геракл. Он узнал больше, чем надеялся узнать, хотя меньше, чем хотелось бы. А ему хотелось в душе, чтобы Посейдон взял бы на себя эту тяжелую задачу и избавил от нее своего племянника. Чтобы племянник в это время находился далеко от берега и таскал тяжелые камни для стены вокруг дома матери.
И все-таки эта информация была для него полезной. Ведь когда он шел на встречу с дядей, Он ничего этого не знал.
Ему остается лишь сообразить, как этими сведениями воспользоваться.
Лишь теперь он понял, что Посейдон уже уходит в море.
— Спасибо, дядя! — крикнул Геракл.
Дядя взмахнул трезубцем, и образовавшаяся от этого волна накрыла Геракла с головой и сбила с ног. Он поднялся, отплевываясь.
Посейдон обернулся:
— Ох, извини. Я не подумал.
Геракл сумел лишь кивнуть; во рту образовалось целое озеро соленой воды. Он выплюнул воду, кивнул и вытер лицо.
Когда он убрал руку от лица, поверхность моря уже опустела.
Ничего не осталось, кроме луны и прилива.
И огромной тени морского чудовища — гигантской змеи, которая смотрела на него с мерцающей лунной дорожки среди волн.
  
Глава XII
 
Вениция
 
Иолай не мог пожаловаться на комнаты, приготовленные для них в «Красном вепре». Правда, они оказались маленькими, но зато безукоризненно чистыми. В каждой стояла широкая кровать, возле нее низкий столик, стул, на стене плетеный коврик — все разумно и удобно для того, чтобы ночевать здесь, но не более. Маленькое окно выходило на главную улицу — удобно смотреть парады и разглядывать пешеходов.
 
Его немного смутила Орена, жена хозяина постоялого двора, настоявшая на том, что лично проводит его наверх. Только для того, чтобы убедиться, объяснила она, что он и его легендарный спутник довольны своими апартаментами. Приятная на вид женщина, хотя и слегка полноватая на его вкус. Он мог бы объяснить ее настойчивость желанием продемонстрировать совету старейшин, что в «Красном вепре» умеют угодить важным персонам, если бы она не задевала его своими необъятными бедрами.
Причем постоянно.
И не поедала его своими подведенными синей краской глазами.
Не говоря уж про то, что она жеманно хихикала и хлопала густыми ресницами, а ее руки прикасались к нему всякий раз, когда она что-то говорила, смеялась или поедала его глазами.
Это раздражало Иолая до безумия.
И все-таки он не мог позволить себе нахамить женщине и терпел ее грубоватые попытки флирта. Наконец ему удалось ее убедить, что все просто замечательно, что совет старейшин получит полную информацию об оказанном им чудесном приеме и что теперь ему необходимо побыть несколько минут одному.
— Мне нужно отдохнуть, — добавил он с вежливой улыбкой. — Сегодня у меня был трудный день.
Орена захихикала, снова дотронулась до него рукой и так быстро захлопала веками, что образовавшийся ветер едва не погасил зажженную на столике свечу.
— Что ж, когда вы отдохнете, — сказала она с томным придыханием, — спускайтесь вниз. Там вас будут ждать ужин и вино. И вашего друга, когда он вернется. — Она опять захлопала ресницами. — Разумеется, за счет нашего заведения. Пока вы будете жить у нас, деньги вам не понадобятся.
Иолай пылко поблагодарил ее и выпроводил в коридор, потом закрыл дверь и с облегчением привалился к ней спиной. Теперь ему показалось, что эта комната удивительно напоминает тюрьму. Стул явно не забаррикадирует дверь надолго, если в нее станут ломиться с сильной решимостью. Впрочем, окно достаточно большое, и сквозь него можно при необходимости протиснуться.
— Брат, — прошептал он и швырнул на постель свой дорожный мешок. Потом немного посидел, обхватив голову руками и размышляя, куда же отправился Геракл. Насколько он знал своего друга, это имело какое-то отношение к рассказу Голикса и к смущенному признанию конюха, что он по уши влюблен в служанку из богатого дома.
Иолай усмехнулся — в двойняшку, никак не меньше.
Некоторым парням всегда везет.
И все-таки об этом он побеспокоится утром. А пока что он был голоден, его мучила жажда. Если он обойдет несколько харчевен и постоялых дворов, ему, возможно, удастся узнать какие-нибудь подробности о празднике. О пропадающих царицах лета. И даже, возможно, об этих нелепых повстанцах.
Он быстро переоделся в простую кожаную безрукавку, облегающие черные штаны и такую же черную обувь, прицепил к поясу кинжал, а свой меч засунул под кровать. И тут же спустился вниз, в главную комнату постоялого двора, ощущая ноздрями дразнящие ароматы вкусной еды и вина. Все столики оказались заняты, разговоры уже переходили в крик, но он ничего против этого не имел. Он остановился у стойки, взял у хихикающей Орены полный кубок вина и отстранился назад, чтобы посмотреть, к кому он смог бы присоединиться и послушать сплетни.
Ему не пришлось долго выбирать.
В этот вечер удача осенила его своим крылом.
В дальнем углу стоял столик, рассчитанный на четверых. За ним сидели три девушки, одни, без сопровождения, и он, оглядывая помещение, обратил внимание, как легко спровадили они случайного мужчину, попытавшегося к ним присесть. В отличие от остальных посетителей, они казались серьезными и строгими.
Он отхлебнул вина, немного выждал и потом направился к этому столику.
Девушки подняли на него глаза, нахмурились и что-то пробормотали.
Йолай любезно улыбнулся.