по прозвищу Кобра III. Москва 1980 (СИ)
Андропов исподлобья тяжело смотрит на Чазова в упор через очки с тонкой золотой оправой и отрицательно качает головой.
А Чазов прямо и отважно смотрит на Андропова. Надоела ему вся эта КГБ-шная медицина и карательная психиатрия. Он врач, а не палач! Сейчас, он похож на боевого драчливого петушка — тронь и закричит, закукарекает… бросится на обидчика…
Андропов (медленно и тяжело выговаривая слова): — Что, Вы мне, тут, Ваню валяете, любезнейший Евгений Иванович? — возвращает он Чазову «любезнейшего», — Вы же уже пятый год его водите как телка на верёвочке… на транквилизаторах, да на барбитуратах…
Чазов (перебивая): — … которые Вы мне передаёте вместе с рецептами от неизвестных мне врачей…! Хреновых (кричит с истерикой в голосе)! И где только Вы их берёте, что не кончаются⁈ Я про препараты. Все зарубежного производства, я же вижу! У нас таких и не выпускают…
Андропов молча встаёт и ни слова не говоря, выходит из кабинета. Для него совещание закончено…
«Интересно, сколько ещё после такого выпада проживёт Чазов?» — огорчённо думает полковник Медведев.
Он стоит и в совершенном обалдении смотрит на Чазова… Он не знает, что ему делать дальше… кому и что теперь докладывать? Чазов тоже смотрит на полковника и как бы угадывая его мысли, пожимает плечами, мол, «да х… его знает, товарищ полковник!».
— Разрешите идти⁈ — хрипло спрашивает военный Медведев у гражданского Чазова?
— Конечно, конечно, Владимир Тимофеевич, идите, охраняйте нашего возрождённого Феникса, да получше, — и уже в спину полковнику, — За пятнадцать-двадцать лет ручаюсь… так, что… особо никого не бойтесь.
СЦЕНА 11/2
16 августа 1980 года, суббота. Суворовская пл., 2, с.1. ЦДСА
В Центральном доме Советской Армии проходит очередная встреча ветеранов 18-й армии. На неё приглашены все, кто ещё жив. Кто уже не может ходить сам, подвезён на машине. Индивидуально.
И на этот раз, всё уже по-другому и это сразу бросается в глаза. Нет сплошных славословий в адрес бывшего начальника политотдела полковника Брежнева. Сам он есть… вон, сидит в первом ряду в окружении боевых товарищей, а славословий в его адрес… нет.
Бригадный комиссар, затем, полковник, а в конце войны, уже и боевой генерал-майор Брежнев — единственный среди тогдашних «портретов», кто прошёл войну от первого и до последнего дня на фронте. Да, во втором эшелоне… но от этого не менее важном и кровавом, чем основные сражения ВОВ. Да, в его фронтовой жизни была только одна кинжальная рукопашная схватка с озверелыми фрицами. Но, она — была… И тяжелое ранение осколком снаряда в челюсть, из-за которого потом все прикалывались над его произношением — тоже было! Так, что, гремел он красивой длинной саблей по брусчатке Красной площади в слаженном строю 4-го Украинского фронта на Параде Победы в 1945 году абсолютно заслужено.
Итак, встреча ветеранов…
В торжественной части с трибуны зачитывают новое Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О дополнительных мерах поддержки ветеранов и инвалидов ВОВ». Всем, без исключения — квартиры, машины, прибавки к пенсии, медицинское и санаторное обслуживание. Всеобщий интерес и одобрение у ветеранов вызывает нововведение — теперь «Аэрофлот» обязан, ежегодно, с 1 по 31 мая, т.е. в дни массового празднования в СССР Дня Победы, в 1965-м году возвращённого советскому народу именно Л. И. Брежневым, бесплатно перевозить ветеранов ВОВ в любую точку страны «туда-обратно». А инвалидов, даже, ещё и с одним сопровождающим — любым.
Поговорили, повспоминали, посмеялись… поплакали. Всё живо и неформально. А потом… айда, обедать! С водочкой, конечно, с икоркой… всё как положено.
— Товарищ Генеральный секретарь разрешите представиться?
— Слава, я же тебя помню и я для тебя не Генсек…
На фоне престарелого и ломаного-переломанного ветеранского воинства Брежнев выглядит белой вороной. Ему, на вид, 45–50 лет, максимум. Больше не дашь! Живое, хорошо выбритое лицо, благоухающее дорогим парфюмом. Прекрасно сшитый костюм по стройной фигуре с военной выправкой и тремя золотыми звёздами Героя на лацкане. Ничего особо выдающегося… трижды Героями в СССР ещё были — Покрышкин, Кожедуб, Жуков, Будённый…
Белоснежная сорочка с модным шёлковым галстуком. Почти без седины. В общем, яркая внешность покорителя женских сердец. Говорят, что даже Сталин в 1952 году на XIX съезде партии, когда Брежнева избрали в состав ЦК, поинтересовался, — Кто этот человек? Ему ответили, что это Брежнев — руководитель компартии Молдавии.
«Какой красивый молдаванин!» — заметил вождь.
СЦЕНА 11/3
А после вкусного обеда — шикарный концерт для ветеранов… В первом отделении — немного парадного официоза оперным голосом — «Малая земля. Кровавая заря…», Кобзон с проникновенной «Ты же выжил, солдат» Мигули. Зато, потом…
Похохотали над «Тёркиным», рванули озорные фронтовые частушки (Без мата! Без мата! Только угадывался…):
Мы с милёночком катались
На военном катере.
Катер на бок повернулся,
Мы — к едреной матери! Ух-х!
Я с ефрейтором в казарме
Службу доблестно несла.
Он ложиться приказал мне,
Честь ему я отдала. Ух-х!
Ребята из эстрадно-танцевальной группы ЦДСА душевно так засадили «Едут, едут по Берлину…», «Казачку» и др. В общем, весело провели время… попели, поплясали…
А во втором отделении — специальный гость, артист Театра на Таганке Владимир Высоцкий с часовой программой военных песен собственного сочинения. Он, только что, Указом Верховного Совета РСФСР получил почётное звание «Заслуженный артист РСФСР», у него скоро выходит диск-гигант его песен на «Мелодии», он много играет в театре, пишет новые стихи, в общем — нарасхват. Но, ветеранам отказать он не смог… попросили и пришёл на встречу. Тем более… ему шепнули на ушко… что на встрече будет сам Брежнев, который хочет с ним пообщаться лично.
СЦЕНА 11/4
Вышел, поклонился, сказал пару теплых слов и без перерыва… подыгрывая себе на семиструнной акустической гитаре работы ленинградского мастера Ягодкина с особым, чуть «приспущенным» строем, так замечательно гармонирующим с его хрипловатым неклассическим голосом:
«На братских могилах»
«Про Серёжку Фомина»
«Штрафные батальоны»
«Песня о звездах (Мне этот бой не забыть нипочем)»
«Высота»
«Сыновья уходят в бой»
«Разведка боем»
«Мерцал закат, как блеск клинка»
«Он не вернулся из боя»
«Тот, который не стрелял»
«Ещё не вечер»
«Песня лётчика»
«Песня о Земле»
«Мы вращаем Землю»
«Я вырос в ленинградскую блокаду» — немного хулиганская, но тоже военная, без сомнения.
В оговоренный час времени артист Высоцкий не уложился, но, никто и не в претензии… сидели бы как мыши и слушали… ещё и ещё… Но, всему хорошему приходит конец и вскоре счастливых и пьяненьких ветеранов вежливые сержанты сверхсрочной службы уже развозят на «Волгах» с армейскими бело-чёрными номерами по домам. В индивидуальном порядке… но, каждому из них перед выгрузкой вручен и занесён домой большой и вкусно пахнущий пакет, где пара палок финского салями стоя обнимается с бутылкой армянского «КВ»… ну и так, по мелочи — кило костромской ветчинки со слезой, пара баночек рижских шпрот, туесок алтайского мёда, коробочка конфет «Птичье молоко», банка сгущёнки, банка растворимого кофе, пачка абхазского чая и что-то ещё, мелкое, но вкусное.
А к артисту Высоцкому подходит полковник Медведев и приглашает: — Пройдёмте…
СЦЕНА 11/5
Кабинет начальника ЦДСА. Накрыт чайный стол. Колбасные нарезочки. Без алкоголя.