Я тебя спас. Ты не против? (СИ)

— Думаешь, я поверю? Ха! Бред сумасшедшего! Я твой голос слышал и парня какого-то, а не девчонку!
— Так. Я понял. Секунду, — он привстал, не отпуская меня, достал из кармана джинсов телефон и, потыкав в экран, вытянул руку. Фронтальная камера бесстрастно отразила Мишу и меня, почти лежащего на нём, с горящими глазами и торчащими во все стороны волосами.
— Здорóво, Мих! — на экране появился мужик, видимо, тот самый Серый. Несмотря на впалые щëки, отдающие синевой из-за пробивающейся чёрной щетины, было видно, что мужик он крупный. Грубые черты лица, массивная челюсть и широкие зубы открыто на это намекали.
— Привет. Серый, а Лиза рядом?
— Ща. Лизок, подойди сюда, пожалуйста! — за кадром раздались шорохи. — А вы уже разговариваете, да? Ванëк, привет, я Виталик. Мне Миха уже рассказал немного, в чём дело. Слушай, ну мы не думали, что ты приедешь. Мишка добро дал, мы и завалились, три дня из койки не вылезали, сам понимаешь, — забубнил он, весьма смущённо посматривая в камеру.
— Уже звонят? Ну-ка, дай-ка мне! — произнёс голос рядом, и я уставился на экран смартфона. Рядом с Серым появилась миниатюрная блондинка с короткой стрижкой. Росточком она доставала Виталику по грудь. Но у Дюймовочки был такой густой контральто, звучанием которого не всё мужики обладают. Почему-то сразу стало понятно, что она не из робкого десятка. — Привет! Ребята, хорош страдать ерундой! Спасибо, конечно, за хлеб-соль, но теперь мы к вам только в вашем присутствии! Ну вас нафиг! Мы-то хотели на краю мира вдвоем побыть, а сами на юного вуайериста напоролись! Надеюсь, парень, ты не сильно там залип?
— Н-нет. Я вообще ничего не видел. Сразу вышел.
— Ну тогда заканчивай делать всем мозг — и нам в первую очередь, — Лиза подмигнула, а я только хлопал глазами.
— Н-но обувь? — заткнулся я, пытаясь припомнить всё улики доказанного преступления.
— А что обувь?
— Ботинки большие стояли. Мишины, — я даже растерялся. Они всё были так уверены в том, что говорили! А на меня смотрели как на глупого ребёнка.
— Виталик! — скомандовала Дюймовочка не хуже генерала, и Серый исчез из поля зрения, чтобы через секунду показаться снова и продемонстрировать свои ботинки. Обычные ботинки, размера, должно быть, сорок восьмого. Где, блин, они их покупают?
— А ваша обувь, Лиза? Если вы были на свадьбе, то, где ваши туфли? Или сапожки там… ? Невесты же нарядные… — нет, я их всё-таки прищучу! Выведу всю шайку преступников на чистую воду!
— Ох, парень, вот ты прикопался, а? — восхитилась она и звякнула десятком браслетов на тонком запястье. — У нас свадьба. Первая. Белое платье, фата, все дела. И брачная ночь первая. Чуешь, куда я клоню?
— Э-э…
— Трахались мы, — рубанул Серый, обнажив свои широкие зубы в плотоядном оскале. — В фате, чулках и туфлях. Нам по приколу, ясно? Не все в брачную ночь подаренные деньги считают! Кое-кто использует её по назначению. И другие ночи тоже.
Я молчал, не зная, что сказать.
— Вопросы есть? — Лиза цепко просканировала меня острым взглядом.
— Н-нет.
— Ну и ладушки. Миритесь и ждите в гости к следующим выходным. Намасте! — неожиданно мягко улыбнувшись, она сложила ладони в характерном жесте и отключилась, ещё раз звякнув браслетами.
Я молчал. Неужели и правда, там был не Миша? Я же не видел его… Нет, что-то не сходилось.
— Я видел твою машину. И Тузика. Зачем врёшь, что на квартире жил, если я видел своими глазами? Или сейчас расскажешь про пришельцев, которые угнали Патриот с собакой? Кстати, где Тузик?
— У подъезда с малышнëй остался. Его там тискают и фотографируют. Минута славы, он кайфует. Не беспокойся, не убежит, – отмахнулся Миша и перехватил меня поудобнее. — Я и правда приезжал в тот день в Опушково. У бабы Веры в подвале трубу прорвало. Маленький свищ, но моментом всё затопило и пришлось котёл выключать. Представляешь деревенский дом зимой без отопления? Вымерзает всë моментально! Она позвонила мне, потому что больше некому, а я нашел мастеров и приехал к ней. Вместе с Тузиком. Мы весь день последствия устраняли и банки с соленьями-вареньями из воды вылавливали.
 
— Так та машина, что стояла рядом с твоей…
— Рено? Да, это машина мастеров. Хочешь, покажу их номер на сайте объявлений, вызовем сюда со всем оборудованием, и ты сам всё увидишь?
— А Тузик?
— А что Тузик? Не захотел лапы и хвост мочить и свалил из дома гулять. Тебя увидел и здороваться побежал, видимо, — я молчал, припоминая, что хаски и правда пришёл от бабы Веры, а потом ушёл в том же направлении.
— Но почему ты приехал только сейчас? Неделя прошла!
— Так я только сегодня утром узнал, что ты приезжал! Серый с Лизкой тебя не заметили. Тузик тоже промолчал, зараза. А вот баба Вера усмотрела, пока мы в подвале трубы меняли. А мне не сказала, забыла. Я же тебе после звонил, но ты телефон выключил, а скайп недоступен! Уж извини, но после того, как ты месяц увиливал от любой встречи, я подумал, что ты больше не хочешь меня видеть. И я принял твоё решение. Даже… кхм… неважно. А сегодня баба Вера пришла с ватрушками и про тебя спросила. И обмолвилась, что ты приезжал. Вань, я думал из неё всю душу вытрясу, пока подробности узнаю! И сразу сюда рванул. Ватрушки те так на столе и остались. Ну а адрес я ещё давно узнал. На всякий случай.
Я молчал, боясь поверить. Неужели я так тотально ошибся? Ëлки-иголки!
— Не веришь? Вот, смотри! — Миша понял моё молчанье по-своему и снова потыкал в смартфон, отдавая его мне в руки.
На экране появилась картинка: на Мишиной кухне за столом сидит баба Вера в своём ситцевом платочке и цветастом халате и напряжённо всматривается куда-то в сторону объектива.
— Мишаня, а куды смотреть-то? — озадаченно спросила она.
— Вот сюда, — голос Миши, который снимал видео, прозвучал громче бабы Веры, а по камере пару раз стукнул палец, закрывая изображение.
— Агась, поняла, — баба Вера сосредоточенно уставилась в объектив, не отводя пристальный взгляд голубых глаз. Она так старалась смотреть в кружок камеры, что её зрачки самую малость собрались «в кучку».
— Уже можно, говори. Запись идёт, — разрешил со вздохом Миша, и бабулька встрепенулась.
— Я, Игнатьева Вера Васильевна, одна тысяча тридцать восьмого года рождения, проживающая по адресу…
— Баб Вер, Ваня тебя и так узнает, — хмыкнул Миша. — Давай по делу.
— Агась. Поняла. Так вот… Я обещаю говорить правду, только правду, и ничего кроме правды! — торжественно начала она, сев по стойке «смирно». За кадром послышался горестный вздох Миши. — Со всей ответственностью заявляю, что видáла Ванюшкину машину в понедельник, примерно около десяти часов утра. Данное автотранспортное средство с госномером З499ЯЦ 77 направлялся в сторону проезжей части.
— Баб Вер, не бывает таких номеров, — простонал Миша и я мысленно увидел, как он делает характерный жест «рука-лицо».
— А я видела! Вот будет тебе девятый десяток, тогда и поговорим, чаво ты увидишь с соседнего участка! — огрызнулась бабулька и продолжила: — Доложить об энтом факте посещения своему соседу и другу, Михаилу Разумовскому, я забыла по причине преклонного возраста. И из-за труб этих проклятущих, будь они неладны, — на мгновение баба Вера выпала из образа идеального свидетеля. — Кхе-кхе… Таким образом, признаю: факт наличия гостей в лице Ванюшки был! Мишаня о приезде зазнобы знать не знал до сегодняшнего утра. Пока меня склероз не отпустил. Клянуся! — и она дважды ударила себя сухоньким кулачком по тщедушной груди, подняв затем ладонь. Кажется, этот жест я видел у Шелдона Купера в сериале «Теория большого взрыва». Прикол. Баба Вера что, смотрела «ТБВ»? Может, она ещё и на клингонском шпарит?
— Вот. А теперь время записи посмотри, — тихо попросил Миша и снова будто случайно задел моё ухо. Я потыкал пальцем в экран. Четыре часа назад. Сразу до того, как выехать в Москву.
— Но я думал… и лепестки роз на полу… — растерянно пробормотал я, понимая, что все мои доказательства рассыпались в пыль. Значит, я ошибался. А это значит, что… Ëлки-иголки!