Я тебя спас. Ты не против? (СИ)

— Лады.
— Тогда гуд бай! Сходи, проветрись, правда. Там у подъезда, кстати, такой классный хаски! Умный — кабзда! Только имя дурацкое.
— Какое? — хаски в мой чёрный список не попадал, в отличие от всяких там косолапых. А имя и правда узнать интересно. Что может быть нелепей какой-нибудь понтовой Брунгильды?
— Бобик вроде. Прикинь, хаски — настоящий, с хвостом-метëлкой, как у лисы, и «Бобик», — кажется, Макс не догонял, как можно породистого пса назвать простым именем.
— Ну вдруг он по паспорту какой-нибудь Бортоломео? Или Бернардол? А сокращённо Бобик, — с моим «закадычным другом» так и было. По паспорту Туз — имя короткое, но звучное, а по-простому Тузик. В груди защемило. Интересно, хаски сейчас так же обнимается и лезет в кровать к Мишиному новому увлечению? Ведь ему не объяснить, что хозяин его — сволочь последняя и предатель.
— Да ну, всё равно стрëм. Ладно, неважно. В общем, не кисни, на радуге зависни, — Макс хитро подмигнул и наконец-то свалил, хлопнув дверью.
А я решил последовать дружескому совету и пошёл в душ. Поставил на стиральную машинку переносную колонку и включил музыку, выбрав трек погрустнее.
Петь я не умею. Вообще. Это сейчас мне «медведь» в душу плюнул. А его родственник, ещё в моем детстве, что-то сделал с ухом. Так что взаимоотношения с косолапыми у меня всегда были напряжённые.
И так как в ноты я не попадаю, то пою только в своей машине или когда дома никого нет. И только в душе — чтобы шум воды хоть немного заглушал издаваемые звуки.
Заунывная песня переключилась.
Обычно терпения моих соседей хватает минут на двадцать, а потом они начинают стучать по трубам. Так и в этот раз, с точностью повторяя за Плавалагуной её виртуозно высокие ноты, близкие к ультразвуку, я услышал металлический стук.
Вот как так? Почему мне кажется, что я пою так же, а может даже чуть лучше той синей инопланетной тëтки из «Пятого элемента», а мои соседи этого не замечают? Принижение таланта налицо!
Я выключил музыку и, завернувшись в банный пушистый халат, в клубах пара вывалился из ванной. Не русская баня, конечно, но тоже неплохо!
В дверь настойчиво позвонили. И кажется, уже не в первый раз. Блин, наверное, соседи не вынесли оперную арию в моём исполнении и пришли об этом сказать. Ëлки-иголки, неудобно-то как!
Натянув самую милую улыбку, чтобы искренне заверить разъярённых жильцов в том, что исполнитель жутких визгов живёт не в этой квартире, я открыл дверь.
Почти весь дверной проём своей могучей фигурой заслонял Миша.
— Привет. Вань, нам нужно поговорить!
Вот так просто. Вот так просто он заявляется тогда, когда я более-менее начал отходить, и говорит, что нам надо поговорить!
— Вали отсюда!
— Вань…
— Проваливай, я сказал! — заорал я и попытался закрыть дверь, но Миша просто дëрнул за ручку, и дверь распахнулась, унося меня за собой по инерции. А этот урод просто впихнул меня обратно в прихожую и зашёл сам, аккуратно прикрыв дверь и щëлкнув замком. — Ты чего творишь?! Выметайся из моего дома! Это нарушение частной собственности! — более-менее нормальное настроение испарилось без следа. Да как он смеет заваливаться без приглашения и так смотреть на меня? Словно он скучал! Сволочь!
— Вань! Давай поговорим! Ты всё не так понял!
И вот тут меня перекрыло. Это сколько же наглости нужно иметь, чтобы такое заявлять?! Меня затрясло от злобы. Адреналин взорвался в крови, и мою тушку подкинуло на месте.
Издав боевой клич команчей, я бросился на предателя.
Первым ударом я сломал ему нос. Алая кровь забрызгала стены и мой светло-серый халат. Да и похрен!
Со второго удара посыпались зубы. Штук пять, не меньше!
Хук справа — и Миша с болезненным стоном падает на колени. Кажется, я сломал ему рëбра.
Вертушка по русоволосому затылку — и мой враг повержен окончательно.
Осталось плюнуть на лежащее тело и брезгливо вытереть кулак от звериной крови. И надо бы сказать какую-нибудь короткую, но ëмкую фразу, вроде «И так будет с каждым». Эх, жаль, заранее не придумал, а эта по смыслу не подходит!
 
Мои волосы в идеальном порядке, халат не распахнулся, а на лице брутальное спокойствие. Как завещал Брюс Ли* — я порхал, как бабочка, и жалил, как пчела.
Вот она, моя сладкая месть!
— Вань! Просто выслушай меня! Пять минут, просто дай мне пять минут! — чуть сдавленно, но спокойно попросил Миша и меня вынесло из собственных фантазий, показав реальность: я со всей дури молочу Мишу по корпусу, но он только напряг пресс и отводит голову, чтобы я не попал по лицу. А все мои удары для него как шлепки — не более.
Но главное — по моему лицу текут злые, очень злые слёзы, рождённые болью и обидой.
— Урод! Проваливай отсюда! Мудак деревенский! Ненавижу тебя! Ненавижу! — шипел я, щедро выплëскивая всю свою горечь, которую маскировал все эти дни. Сказать правду в звериную морду — бесценно! С каждым моим ругательством Миша темнел лицом и хмурился всё больше. Ага, правда глаза колет? Ну вот и слушай! — Предатель! Извращенец! Проваливай в свой лес, ебись со своими мальчиками сладкими, медведь придурочный! Хотя, какой ты медведь?! Ты козëл! Самый настоящий козлище! Зоофил, блядь! — и тут Миша неожиданно улыбнулся. — Чë ты лыбишься? Чë ты лыбишься, я тебя спрашиваю?! Ненавижу тебя! Бесишь!
— Вижу, что тебе не всё равно, зáюшка. Это самое главное. А от ненависти до любви один шаг, – улыбнулся он и, ловко развернув меня за шкирку халата, прижал мои руки к бокам и просто понёс в комнату, прижав к своему телу, чтобы меньше брыкался.
Я продолжал ругаться, вырываться и пинаться, не гнушаясь метить пяткой Мише в пах, но всё никак не мог нормально прицелиться. Жаль, что он нёс меня лицом вперёд — возможность плеваться автоматически исчезла. Дëргаясь, как рыба на крючке, я мотал головой, желая разбить ему нос, укусить или оцарапать — неважно; но всё безрезультатно.
Миша спокойно занëс меня в комнату, сел на широкую часть нашего углового дивана и посадил меня себе на колени. Мои руки он скрестил на груди, прижав их левой лапой, а ноги зафиксировал своими коленями, не давая мне дëргаться, максимум — вибрировать.
— Выслушай меня. А потом, если захочешь, я уеду и больше никогда не появлюсь. Согласен? — выдохнул он мне в ухо, задев мочку уха губами.
— Как ты вообще узнал мой адрес, сволочь?
— Зная номер машины, это не сложно, — усмехнулся Миша, а меня накрыла новая волна злости, и я задëргался, будто по мне пустили ток. Усмехается он ещё! Козëл косолапый!
— ТИХО! — громыхнул Миша и чуть встряхнул меня. — Просто пять минут, Вань! Идёт? — я кивнул, постаравшись вложить в этот кивок всё своё презрение. Когда такой бугай держит тебя и помощи ждать неоткуда, альтернативы, кроме как слушать нет. — Я просил тебя позвонить, если надумаешь приехать! Надо было сообщить, и никакого недопонимания бы не было.
— Конечно, трахнул бы того парня в другой день, да?! Сегодня Ваня, завтра Даня. Какая, нахрен, разница?
— Нет. Я ни с кем не был всё это время, не придумывай. Просто я шесть дней жил на квартире, а не дома. Ещё в пятницу уехал из Опушково. А в мой дом сразу после свадьбы приехали Серый с Лизой. Брачная ночь, медовый месяц, точнее, несколько дней.
— Что за бред?
— Ну, вот так вот. Серый позвонил заранее, попросил. Я не могу единственному брату отказать, Вань. Пустил их.
— Нафига им вообще к тебе ехать?!
— Потому что природа, спокойствие. Лизка, она такая, за экологию. Кстати, я узнал, что такое стиль бохо. Это, если вкратце, естественность и единство с природой. Вроде хиппи, только без травки.
— Да мне похрен!
— Ну, в целом, мне тоже. Так вот… Лиза не захотела ехать на базу отдыха. Говорит, что там всë искусственное. А у меня им гостить очень нравится. Они же с Виталиком пару раз в месяц приезжают, баню топим, шашлыки жарим.
— Ехали бы на отдых! На дикий пляж!
— Вань, они свадьбу сыграли. Не у всех есть средства на свадебное путешествие. Подкопят — поедут… Я не знаю, что ты видел, но меня ты видеть не мог. Потому что меня там не было.