Не оставляй меня, Малыш!

Алексей остался один. Он на чем свет ругал себя за то, что так и не спросил Настину квартиру. Язык как будто к небу прилип — ни слова, ни полслова невозможно было произнести, прямо онемение какое-то, да и только.
Алексей хотел подняться со скамейки, чтобы начать наконец действовать, и в это время послышался приглушенный шум двигателя. К бровке плавно подкатил бежевый «Рено». Из салона вылез высокий черноволосый мужчина, заботливо оглядел автомобиль, включил сигнализацию. Затем уверенным пружинистым шагом прошел мимо Алексея к подъезду, достал из кармана ключ.
Внезапно его рука опустилась, он развернулся, медленно ступая, приблизился к лавочке.
— Это ты? — В его голосе звучала плохо скрытая ненависть. — Зачем ты здесь?
Алексей смотрел на черноволосого исподлобья. Вот, значит, он какой, Настин муж. Красавец. И кажется, действительно в курсе всего, иначе не смог бы столь безошибочно определить, кто перед ним.
— Мне надо ее увидеть, — негромко, но уверено произнес Алексей.
— Зачем?
— Хочу поговорить.
— Не о чем говорить. Всё кончено, оставь ее в покое, а то пожалеешь.
— Ну зачем так? — Алексей усмехнулся. — Она же человек, у нее есть право выбора.
— Она уже выбрала, — Сергей полез во внутренний карман куртки, — вот, любуйся.
На его ладони лежал миниатюрный сотовый телефон, тот самый Настин «Сименс», с которого она много раз звонила домой, находясь вместе с Алексеем.
— Она сама отдала его мне, сама, понимаешь? — Сергей слегка повысил голос. — Догадываешься почему? Чтобы никогда больше не общаться с тобой.
Алексей тупо глядел на мобильник, серебристо поблескивающий в свете фонаря.
— Всё равно, — упрямо проговорил он, — я должен ей сказать. Передайте, пусть спустится вниз. На минуту.
— Ты едва не убил её, — сказал Сергей, пряча аппарат, — о чём вообще может идти речь?
— Я не хотел.
— Слушай, я дам тебе один телефон. Позвонишь, скажешь, что от меня. Тебе назначат лечение, хорошее лечение, абсолютно бесплатно. Бросишь пить, я тебе гарантирую. Только отвали, бога ради, сделай милость, исчезни к чертовой бабушке. Писать номер?
— Потом. Всё потом. После того, как я поговорю с Настей.
— Она не Настя! — крикнул Сергей. — Слышишь, ты… — Он сделал над собой усилие и, сдержавшись, произнес тише: — Не смей так ее называть. Ее зовут Ася.
— Это ничего не меняет.
Сергей решительно шагнул вперед.
— Вот что. Я мог бы сделать так, чтобы тебя и на пушечный выстрел не пустили сюда до самого нашего отъезда. Поверь, у меня на это хватило бы средств.
— Это угроза? — Алексей улыбнулся, впервые за весь сегодняшний день.
— Скорее предупреждение. Я понимаю, что на испуг тебя взять не так-то просто. Да я и не хочу этого.
— А чего?
— У тебя есть дети? — вопросом на вопрос ответил Сергей.
Алексей поглядел себе под ноги.
— Ну.
— Мальчик или девочка?
— Какое это имеет значение?
— Ты прав, никакого. Но ты должен понять меня. — Сергей облизал пересохшие губы. — Ведь она любила тебя, значит, видела в тебе что-то… что-то настоящее: честь, благородство, или… как там это называется… — Он говорил с трудом, мучительно подбирая слова. Видно было, что ему тяжело, что он из последних сил старается быть корректным и вежливым.
Алексей молчал, так и не отрывая глаз от своих ботинок.
— Ну и где это благородство? — В голосе Сергея послышалась безнадежность. — Где? Ведь у нас сын, ему только шесть будет через месяц. Поверь, я тебя не обманываю, Аська действительно старается всё забыть, у нее получается, она почти успокоилась. Если она сейчас увидит тебя, это… будет слишком жестоко. Для всех нас: для нее, для меня, для Степы. Пожалуйста, я прошу…
— Ладно, — сквозь зубы произнес Алексей, — хорошо. Я понял. — Он встал со скамейки.
— Ты… правда уйдешь?
— Куда я денусь? — Алексей пожал плечами.
Сергей лихорадочно зашарил по карманам.
— Телефон наркоцентра…
— Не надо, — Алексеи хлопнул его по плечу, — оставь его при себе. И… смотри, чтобы она там с тобой… не грустила. Внимания побольше уделяй. — Он усмехнулся. Сергей тоже улыбнулся, натянуто и криво, протянул руку.
 
— Тебе также. — Алексей повернулся и пошел в сторону от дома.
Сергей ждал минуты три, пока его фигура окончательно не растворилась в темноте. Потом достал платок и вытер взмокший лоб.
  
37
 
— Ну вот. Это наш последний сеанс. — Макс вольготно развалился на диванчике и слегка ослабил узел яркого шелкового галстука.
— Последний? — Ася напряженно вгляделась в его лицо, спокойное и безмятежное, с гладко выбритыми щеками.
— Вас это расстраивает? — Макс слегка поднял брови.
Она неопределенно пожала плечами.
— Пожалуй, нет.
— Я в этом и не сомневался. — Макс улыбнулся. До Аси долетел ставший привычным прохладный ландышевый запах. — Вы абсолютно здоровы, Анастасия, и в моей помощи более не нуждаетесь. Конечно, возвращение депрессии вероятно, и даже весьма. Но теперь вы знаете, как с ней справляться, ведь так?
— Да.
— Замечательно. Скажите, вы хорошо запомнили всё, о чем мы говорили с вами за время наших встреч?
Ася кивнула. У нее действительно сохранился в памяти каждый их разговор. Они беседовали обо всем на свете: о семейных проблемах, детях, карьере, о возможности любого человека выбрать то, что ему наиболее соответствует. А еще Макс рассказывал ей о людях, прошедших войну, об особенностях их психологии и невозможности полностью адаптироваться в среде обывателей.
Всякий раз он ухитрялся сделать так, что ответы на заданные им вопросы искала и находила сама Ася. Макс заставлял ее думать, размышлять, сопоставлять и анализировать факты, и это занятие постепенно увлекаю ее, давало возможность успокоиться, почувствовать себя уверенной и удовлетворенной, перестать тосковать по несбыточным мечтам.
— Вы выглядите сосредоточенной, но не подавленной, — он слегка наклонил голову, точно пытаясь рассмотреть Асю под определенным ракурсом, — это хороший знак. Вы подсчитали, сколько раз за время лечения смотрелись в зеркало? Помните, я просил вас.
— Да. Сорок семь.
— Умница. Не показалось ли вам, что ваше отражение как-то меняется?
— Нет, — Ася улыбнулась, — но я честно учитывала каждый подход к трюмо.
— Совсем никаких изменений? Ни малейших нюансов? — Макс недоверчиво округлил глаза. — Этого не может быть.
— Ну… разве что… — Ася замялась, поправила выбившуюся из прически прядь. — Разве только взгляд стал немного другой.
— Какой?
— Не знаю, — она покачала головой, — трудно определить.
— Я помогу, — спокойно произнес Макс, — из ваших глаз ушло сияние, то самое, что свойственно влюбленным женщинам. Но от этого они не стали менее красивыми. В них появилась мудрость, даже зрелость, если хотите, а это украшает ничуть не меньше, поверьте мужчине.
— Верю.
— Вот и отлично. Что ж, все вопросы выяснены, можно прощаться. Позвольте-ка. — Макс бережно поднял Асину кисть и прикоснулся к ней губами. — Скажу честно, никогда у меня не было столь очаровательной пациентки. Я искренне хочу, чтобы никогда больше жизнь не преподносила вам ни жестоких искушений, ни жестоких ударов. Пусть всё течет плавно и гармонично, как и должно быть.
— Спасибо, Максим, — Ася слегка сжала его пальцы, — я очень благодарна. Это не слова.
— Знаю. Сергею передавайте привет, я постараюсь с ним связаться. Рад был отдать ему старый долг.
— Кажется, теперь мы ваши должники, — усмехнулась Ася, вставая.
— Не будем считаться, — Макс махнул рукой, — появится желание — черкните пару строк из Марселя. Чудесный город, я там бывал, и не раз.
— Я обязательно напишу. — Она пошла к дверям. Секретарша в приемной приветливо заулыбалась.
— До свидания, — попрощалась с ней Ася.
— Всего доброго, — ответила девушка, — удачи вам.