Баламут 3 (СИ)
— Бабуль, ну нафига в твоем возра-… — начал, было, я, но был опрокинут навзничь и зафиксирован захватом за горло:
— «Бабуля»⁈ В моем возрасте⁈ Все, Баламутище, ты — труп!!!
— Мариш, глянь-ка во-от сюда… — мягко попросила ее Даша, решившая меня спасти… самой первой.
— Да видела я уже ВАШИ снегоходы! — злобно фыркнула Степановна, кинув взгляд в «Око», открытое прямо перед ее лицом.
— Наши — заснежены, стоят на лыжах и гусеницах в подземном гараже Замка. А эти, как видишь, чистенькие, все еще загружены на буксировочные прицепы и…
— Я вас ненавижу!!! — заверещала «злобная бабка», сообразив, что это значит. И, конечно же, продолжила меня «душить»: — Вы, паразиты, обязаны были позвонить и вызвать меня в Савватеевку!!!
— Так, стоп! — перебила ее Долгорукая. — А кто, отправляя нас с Язвой в Великий Новгород, запретил себя дергать?
— Так это ж просто так! — ничуть не смутилась «Маришка». — А тут у вас СНЕГОХОДЫ!!!
— То есть, снегоходы важнее нашей искренней любви? — «нахмурилась» Даша, а Лара с Машей изобразили разочарование.
Степановна мгновенно надулась, обозвала их бессердечными мордами, сгорбила плечи и сделала вид, что собирается свалить туда, откуда пришла — оставила в покое мою шею, потянулась к браслету-телепортатору и была схвачена за руки. Мною:
— Бабулечка, миленькая, мы просто хотели поберечь твои нервы!
— Гад ты, Елисеев! — притворно вздохнула она. — И девки у тебя такие же. Но… если бы вы знали, как мне нравится чувствовать ваши эмоции…
— Так подставь жилы под щупы… — улыбнулся я. — И не на считанные мгновения, а на все время, пока мы будем расслабляться.
— Старый пень изведется от ревности… — по инерции возразила она, а затем задорно хихикнула: — Вернее, извелся бы, не пребывай он в состоянии творческого оргазма. А в этом состоянии не заметит даже открытия второй Червоточины!
— Все настолько плохо? — спросила Маша и рассмешила не только ее, но и меня:
— Ну-у-у, как тебе сказать? С одной стороны Борисыч действительно забывает обо всем на свете, включая необходимость пить, есть и спать. Но с другой он впадает в это состояние только тогда, когда выходит на финишную прямую своих изысканий, уверен в возможности практической реализации некой теории и жаждет как можно быстрее продемонстрировать результат.
— Интере-е-есненько… — протянула Шахова, расфокусировав взгляд, а через несколько мгновений задала вопрос, заставивший меня подобраться: — А ведь он «улетел» в это состояние в момент осмотра Дашиного «сюрприза», верно?
«Злобная бабка» прищурилась, покосилась на меня, расплылась в предвкушающей улыбке и медленно кивнула:
— Верно. А то, что мелкий еще не в курсе «сюрприза», радует так, что не передать словами. Ибо я вот уже полторы минуты изнываю от желания выпить бокал красного вина и умять Очень Большую Шоколадку, а он не мычит и не телится!!!
Я попробовал воззвать к ее чувству сострадания, напомнив, что чуть не умер от асфиксии и пребываю при смерти, но куда там:
— Это мелочи. А вина и шоколадки я все еще не наблюдаю!
Я расстроено вздохнул, открыл «Око» в холодильник, позаимствовал бутылку из личных запасов Бестии, потом в той же технике организовал пять бокалов, достал из перстня сразу три шоколадки, упаковку мясной нарезки и… схлопотал подзатыльник:
— Внучок, расскажи-ка любимой бабушке, с каких это пор ты решил, что стал настолько взрослым, чтобы употреблять спиртное?
Во взгляде «любимой бабушки» искрились смешинки, но я решил не рисковать и сказал чистую правду:
— Пятый бокал для матушки: если я не приглашу ее на эти посиделки, то не доживу даже до полуночи. А к спиртному меня пока не тянет: в моем возрасте душа и тело жаждут любви умных, добрых, ослепительно краси-…
— Не части! — «возмущенно» Степановна. — Я ж запоминаю. Чтобы при первой возможности высказать очередную претензию твоему бестолковому деду…
Глава 10
23 января 2113 г.
…При виде «Святогора» весь личный состав полусотни пограничной стражи королевства Арле, ошивавшийся возле довольно солидного форта, врубил турборежим. Рядовые солдатики, в мгновение ока подлетев к карете с настоящими рьё и их свитой на двенадцати «единорогах», вцепились в сбрую несчастных животных и убрали их с нашего пути. А командование, как раз общавшееся с аристократом, собравшимся в путешествие, заставило мужика сложиться в глубочайшем поклоне. Само собой, не забыв прикрикнуть на недостаточно расторопных подчиненных и принять ту же самую позу.
Пришлось оправдывать ожидания, то есть, выезжать на «встречку», тем самым, игнорируя сверхкороткую очередь, останавливаться прямо у столика мытаря, выходить из машины, окутанным «сиянием», и демонстрировать народу уважительное отношение к законам их королевства. Хотя требовать пошлину с нас-любимых явно никто не собирался.
Кстати, рогатки, перекрывавшие проезд сквозь створ ворот, исчезли в неизвестном направлении чуть ли не раньше, чем я вернулся в машину. Так что женщины встретили меня сдавленными смешками и подначками:
— Милый, как тебе предупредительность местных вояк?
— Может, вернемся в Певлем? Тут нас та-а-ак любят!
— Ратибор, кажется, ты поторопился — по моим ощущениям, мытарь был готов заплатить, лишь мы побыстрее убрались. А все почему? Потому, что не поленились воспитать вчерашних дуроломов!
Назвать воспитанием кошмарнейшую казнь четверки «благородных» насильников, втоптавших в землю простолюдина ради того, чтобы потешить похоть с его женой и несовершеннолетней дочерью, у меня не повернулся бы язык. Ведь это происшествие, вполне обычное для средневековья, напрочь сорвало нас с нарезки и превратило в кровожадных зверей. И пусть в итоге справедливость восторжествовала, то есть, твари в человеческом обличье были… хм… вывернуты наизнанку, крестьянин и его женщины исцелены, а весь десяток городской стражи, позволивший случиться этому непотребству, украсил своими телами ворота приграничного Чегрена, ярости, сжигавшей мою душу в тот момент, меньше не стало.
Впрочем, портить настроение дамам, как-то умудрившимся отпустить эту проблему, я не собирался, поэтому постарался отшутиться:
— Вы просто не видели, какими монетами он собирался отдариться!
— Неужели гнутыми медяками? — ужаснулась Язва.
— Именно!
— И ты решил, что столько не унесешь?
— Зачем забивать пространственный карман всяким мусором?
— У-у-у, девчат, а наш мужчина-то, оказывается, транжира! — притворно ужаснулась она, доехала до середины моста через реку, разделяющую земли Арле и Овенора, кинула взгляд на экран ИРЦ и посерьезнела: — Та-а-ак, а тут нас ждут отнюдь не с распростертыми объятиями!
Ну да — на той стороне границы ошивалась не полусотня, а целая сотня, хотя, насколько нам было известно, войной между королевствами и не пахло.
Нет, цепляться ко мне ни вояки, ни кошмарно разжиревший мытарь не рискнули. Более того, даже пошлину взяли обычную. Зато полоскали мозги порядка двадцати минут. Сначала выясняли, когда именно и на чем я прибыл с Аммара, а затем пытались убедить снять защиту с «кареты», дабы ее можно было осмотреть, искали добровольца-смертника, готового рискнуть собой ради торжества Закона, спорили, можно ли закрыть глаза на его небольшое нарушение, и так далее. В общем, отыгрывали спектакль до тех пор, пока я не решил вернуться в Арле, чтобы объехать их хренов Овенор югом.
Тут приемлемое решение было найдено, и я, оставив оттиск родового кольца на свитке-гарантии отсутствия во внедорожнике некой абстрактной контрабанды, получил подорожную, разрешающую транзитный проезд через королевство.
Стоило вернуться в «сияние» и захлопнуть дверь, как Шахова сорвала внедорожник с места, ткнула в экран ИРЦ и презрительно фыркнула:
— Будешь смеяться, но «единорог» их посыльного уже сдох и перешел с галопа на шаг!
— Уведомить начальство успеет? — полюбопытствовал я.
— Если поедем в скоростном режиме местных телег.