Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]

— Сколько времени, мы не опоздаем на поезд?
Тот закатал рукав и громко, хорошо поставленным голосом, что говорило о принадлежности его некогда к артистическому миру, сказал:
— Ого! Без пятнадцати семь, московский сейчас отходит.
Посетители, зашедшие перекусить перед дальней дорогой, услышав это сообщение, побросали только что заказанные блюда, схватили свои чемоданы, баулы и бросились к выходу.
Николаев взглянул на часы, которые, в отличии от обладающего артистическим даром пьяницы, у него были, и рассмеялся. До отхода московского поезда оставалось еще минут сорок. Старый, как мир, трюк, им любили пользоваться студенты во времена его учебы в институте, когда не хватало денег до стипендии.
Пьянчужки, не обращая никакого внимания на Сергея и буфетчицу, начали собирать по столам тарелки с закуской, выбирая еще не тронутые посетителями.
— Сергей, есть хочешь? — крикнула Ольга из кухни.
— Нет, я зашел по дороге в пельменную.
— Ну вот, а я тебе борщ сварила.
— Завтра съедим, — Сергей сел на низенькую табуретку в прихожей, вытянул ноги и, прислонив голову к стене, закрыл глаза. — Говорят, что борщ и щи, чем больше стоят, тем вкусней.
— Знаешь, я обнаружила в книге, что ты купил, библиотечный штамп. Она из центральной библиотеки. Ты рядом работаешь, отнеси им, а то они, наверное, уже ищут ее.
— Хорошо, положи на тумбочку в прихожей, чтобы я завтра не забыл. Извини, я сегодня здорово устал и хочу пораньше завалиться спать…
Николаев приподнял соперника, и вдруг острая боль, как вспышка молнии, пронзила затылок. Зал поплыл перед глазами. Он отпустил противника и, схватившись за голову, рухнул на жесткие маты. Все провалилось в темноту. Неизвестно, сколько длилось беспамятство, — мгновение или вечность, но боль наконец отпустила. Он открыл глаза и увидел свое отражение в большой зеркальной стене спортивного зала. Оно лежало совершенно неподвижно, без кровинки в лице и с закрытыми глазами. Кто-то наклонился над ним. Сергей приподнялся и с ужасом заметил, что его отражение продолжает лежать. Он вскочил и кинулся к зеркальной стене. Холодная и гладкая преграда встала на его пути. Николаев бросился на нее всей грудью один раз, другой, третий. 
— Пустите меня туда! — молотя кулаками по прозрачному препятствию, закричал он, но не услышал своего голоса.
Склонившийся над неподвижным телом человек оглянулся, и на его лице появилось выражение ужаса.
— Закройте зеркало! — закричал он.
Кто-то задернул шторы. Спортивный зал исчез, и Сергей очутился в кромешной темноте.
Он начал шарить по скользкой стене. Выключатель! Щелчок, и пятнадцативаттная лампочка осветила ванную комнату.
Николаев с удивлением взглянул на свое бледное отражение в зеркале над умывальником.
«Как трясутся руки», — подумал он и засунул голову под струю воды.
Холодная вода его немного успокоила. Сергей закрыл кран и утерся полотенцем. Еле заметная полоска света пробивалась из-под двери спальни. Сергей открыл дверь и в удивлении остановился. На одной половине двуспальной кровати лежала Ольга, а на другой, спиной к двери, сидел какой-то человек.
«Где я его уже видел?» — мелькнуло в голове у Николаева, и он спросил:
— Эй, вы кто?
Мужчина молча встал, шагнул к зеркалу, на котором был нарисован красный круг, и исчез, оставив на полированной поверхности кровавый отпечаток ладони. Тоненькая алая струйка заскользила вниз, когда она достигла нижней кромки, зеркало вдруг треснуло и покрылось сетью мелких трещин.
Сергей бросился к лежащей в постели девушке. Она была холодна, как лед, а на ее шее краснела свежая ранка.
— Ольга! — закричал он и начал трясти бездыханное тело.
— Да проснись же ты, сколько можно спать!
Николаев открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Ольгу.
 — Вставай, соня, сколько можно тебя будить? На работу опоздаешь.
— Ага, — кивнул головой Сергей. Переход от сна к реальности был настолько быстр, что он все еще никак не мог прийти в себя.
 
— Что ты смотришь на меня? Уже без пятнадцати восемь.
— Кошмар какой-то приснился, — он дотронулся до обнаженного плеча Ольги, как бы желая убедиться, что она опять ему не снится.
— Сергей, прекрати,  — девушка оттолкнула его руку. — Если ты можешь себе позволить опоздать на работу, то у меня такой возможности нет. Быстро поднимайся. Слышишь, уже чайник засвистел.
Утром первым делом Николаев направился к экспертам.
— Девушки, красавицы, — обольстительно проворковал он, протягивая завернутую в целлофан книгу Франциско Аяла, — посмотрите, пожалуйста, совпадают ли следы пальчиков здесь, с теми, что вы нашли в Борхесе, и не из одной ли библиотеки эти книги? Только, если можно…
— Побыстрее, конечно?
— Эллочка, скажи Николаеву, какой он у нас сегодня по счету?
— Третий. Так что, дорогой товарищ, записывайтесь на нас в очередь.
— Ну, девушки… А я вам анекдот расскажу.
— Небось политический или старье какое-нибудь. Нас ими твой Соков накормил.
— Что вы! — Сергей закатил глаза и развел «по-восточному» руками. — Вах, вах, изумительный анекдот, из жизни. Приходит бабка в радиомагазин и спрашивает: «Ведь „Шилялис“ литовский телевизор?» «Да», — отвечают ей. «Нет, — качает головой бабка, — мне такой не подходит, он только на литовском говорить будет».
Эллочка, как самая смешливая, захихикала в кулачок.
— Вот дает бабулька. Только на литовском… Ладно, что с тобой сделаешь. Ты скоро совсем сюда переедешь и сядешь нам на голову.
— Ой, перееду девочки. И будет все у нас хорошо, и мы поженимся, — набирая номер, пообещал Сергей.
— Ну-ну, дождешься от вас, — прыснули женщины. — Мы тебе и твоему коллеге больше не верим.
— Это ты, Володя? Звоню от экспертов, они передают тебе привет, страстно целуют и ждут тебя в гости.
— Хватит заливать, нужен он нам. И без него здесь работы хватает.
— Хорошо, — Николаев на мгновение оторвался от телефонной трубки. — Он вас тоже целует… Нет, я сейчас в отдел кадров управления торговли. Заскочи через часок к девочкам, они тебе результаты экспертизы отдадут. Давай.
— Быстрый какой, через часок…
Николаев вышел из управления торговли. Его взгляд остановился на шедшей по фасаду дома напротив надписи «Детская библиотека», и он вспомнил о задании Ольги. До центральной библиотеки было четыре остановки. Сергей сел в троллейбус и вытащил из дипломата свое приобретение.
Старинные волшебные книги, по-моему, раньше назывались гримуарами. Надо хоть взглянуть, перед тем как отдать, что здесь есть еще интересненького. «Вольт». «Нетопырь». «Порча». Что за порча? Ну-ка, посмотрим.
«В субботу надо купить бычачье сердце, затем пойти в пустынное место, вырыть глубокую яму, насыпать слой негашеной извести, а на нее положить сердце. Колоть его продолжительное время, произнося имя врага и стараясь вообразить, что его колешь. Сделав это, возвратиться в молчании, не говоря ни с кем. Каждый следующий день, натощак, производить то же с твердым намерением отомстить. Вскоре это лицо почувствует внутренние страдания, все увеличивающиеся, в особенности, когда ваши мысли будут им заняты; и, если продолжать, то погибнет от сухотки».
Неплохо придумано, но для нас не подходит. Пока натощак выберешься из города на пустынное место, сам от голода помрешь. Нет ли чего более подходящего для наших условий?
«Тяжбу выиграть». «Сделаться угодным царю». «Убийцу изловить». Вот это как раз то, что мне нужно.
«Взять теплой крови убитого и бросить в огонь, чтобы она сгорела, и убийца, хотя бы он находился за несколько верст, возвратится; если же варить кровь убитого на месте преступления, с дубовым деревом». «И это все? Не слишком ли просто? Хотя, как говорят, все гениальное просто. Надо переписать и предложить товарищу майору…»
— Молодой человек, конечная! Троллейбус идет в парк.