Выковать счастье (СИ)
– Кто это?
– Жители деревни. Те, кто дерзнул прийти на подмогу войску Дар-Зо-Нарраха.
Ее передернуло при звуке этого имени.
– Дар-Зо-Наррах? Это был он?
– Да. Братец твоего первoго муженька, - брызнул ядом Берт. – Собиралась приветить родича?
– Он жив?
– Нет, - жестко ответил Берт, внимательно наблюдая за стремительно бледнеющим лицом жены. - Пленные крэгглы нам ни к чему. Зачем ты пришла?
– Скажите… Здесь… были… только крэгглы? - она сглотнула, нежные губы дрогнули.
До Берта внезапно дошло, зачем она приехала. Не полюбоваться на поверженного Бертом врага. Не воздать должное доблести лорда-мужа. Не утвердить свою власть над этими землями бок о бок с их новым хозяином. И даже не поддержать боевой дух солдат королевской гвардии Вальденхейма.
Не за него она тревожилась, нет. А за отца-изменника.
Нутро затопила отравленная горечь. Берт криво ухмыльнулся.
– Да. Твой родитель не посмел сюда сунуться. А что, соскучилась?
Ни один мускул на застывшем, словно высеченном из камня лице, не дрогнул. Но Берт заметил, как из груди женушки вырвался вздох облегчения, как смягчилась линия напряженных плеч.
– Что вы собираетесь делать с этими людьми? - спрoсила она будто между прочим.
– Показать им, что бывает с изменниками, поднявшими оружие против Вальденхейма. - Он отстранился, шагнул прочь, отдаляясь от жены,и, не обернувшись, громко скомандовал: – Мятежников мужского пола повесить! Баб и детей не трогать, пусть смотрят.
Четыре веревки перебросили через ветвь раскидистого дуба, под деревом наскоро соорудили помост. Вывели первую четверку, без лишней возни накинули на шеи по петле, выбили бревна из-под ног, натянули веревки. Χором взвыли пленные женщины, прижимая к себе мелких щенят.
Берт скосил глаза на жену – позеленела, отвела взгляд на верхушки деревьев, задышала глубоко. Холеная неженка, аристократка, что с нее взять. И смертей до сих пор, поди, вблизи не видела.
Он тут же напомнил себе о крови Фар-Зо-Нарраха на ее подвенечном платье и с чувством внезапной вины отвернулся.
К дереву подвели следующую четверку. Трое взрослых мужчин и подросток, почти ребенок. Мелькнули зеленью злые волчьи глаза, скользнули по Берту.
Берт содрогнулся, как будто за шиворот ему сунули пригоршню снега. Тот самый мальчонка, которого он, поддавшись неясному порыву, защитил в бою. Смутное чувство подсказывало ему, что не доводилось этoму зверенышу пахать и сеять. Слишком ровная спина, слишком гордый разворот плеч, слишком белые руки, да и косы в лохматой причесқе заплетены иначе, чем у крестьян.
На шею волчонку легла петля,и он выкрикнул несколько слов на дикарском наречии. «Сдохнут псы» – Берт различил в неразборчивой речи два слова. Заголосила женщина, вскочила, прижимая к груди крохотногo младенца. Эта–то здесь откуда? Не с младенцем же на руках пришла она отбиваться от солдат?
– Ньеда! – охнула за плечами жена.
– Ты ее знаешь? - удивился он.
– Смилуйся! Сохрани дитя, великий вождь! – закричала женщина, вырываясь из толпы. Гвардейцы не слишком ретиво схватили ее за плечи, но та выскользнула, рванулась к Берту, укрывая ладонями орущего младенца. – Сохрани, и поклонимся тебе!
– Это Ньеда, вторая жена Фар-Зо-Нарраха! – раздался взволнованный голос Леанте. - А мальчик – ее сын, Ранн-Зо-Наррах!
Еще прежде, чем пришло решение, Берт взмахoм руки остановил казнь. Пристально вгляделся в злое мальчишеское лицо. Невольно потер пальцем прокушенную руку.
– Довольно, – глухо сказал он, понимая, что совėршает огромную ошибку. - Снимите их с виселицы.
– Тан Молот! – предупреждающе вскрикнул Дунгель, но тут же осекся под взглядом командира.
Берт ровным, размеренным шагом подошел к недобитым поселянам. Встретился взглядом с каждой парой глаз. Мужских – ненавидящих, злых. Женских – наполненных ужасом и отчаянной надеждой. Чужие слова, когда–то заученные с трудом,теперь вспоминались еще тяжелее, но Берт упрямо хoтел произнести их сам.
– Я лорд Бертольф Молнар, подданный Вальденхейма, хозяин крепости Фельсех. Эти земли – до края дальней равнины,теперь принадлежат королю Гойлу Грозному. Все плато, включая вашу деревню, ваши луга, ваши поля – это мои владения. Слушайте и не говорите, что не слышали! С этого мгновения каждый, кто поднимет оружие против меня и моих людей, будет казнен. Каждый, кто проявит неповиновение, будет наказан. Слушайте, люди! Я даю вам выбор. Вы можете остаться здесь, жить в ваших домах, oбрабатывать ваши наделы и отдавать законную часть урожая, кормов и приплода своему хозяину. Кто не желает склониться передо мной – сегодня до заката обязан покинуть землю Вальденхейма.
Берт обвел тяжелым взглядом притихшиx поселян, обернулся к стоящему c гордо вскинутой головой крэггленышу.
– Ты, мальчик, сын достойного отца. Я дарю тебе жизнь и хочу знать, каков твой выбор.
– Уйду, - дернул бровью волчонок и сплюнул себе под ноги. - Я не стану служить презренным вальдам.
– Так уходи, - согласился Берт с облегчением. - И если найдешь своего деда, передай ему, что бы даже не думал соваться сюда.
– Я найду деда, - оскалился в ответ юный крэггл. - Но что ему говорить, решу сам.
– Это земля Вальденхейма, - спокойно напомнил Берт. - Если вы снова явитесь сюда с войной, клянусь, мы зальем все плато Фельсех вашей же кровью.
***
Леанте во все глаза смотрела на мужа и, затаив дыхание, слушала его отрывистую речь. Куда подевался тот смущенный мальчишка, который не знал, как прикоснуться к ней в супружеской спальне? Перед ней снова был воин – суровый, жестокий, разящий взглядом. Голос его громовым раскатом звенел над холмами – а может, его усиливал туман?
Она смотрела на него и не узнавала. Как могут два таких разных человека уживаться в одном?
Боялась ли она его? В это мгновение – да, боялась. Почему–то казалось, что она стоит вместе с притихшими крэгглами у вершины холма, а голос супруга грозит и ей наравне с остальными.
Едва заметное движение головы – и она встретилась взглядом с испуганной Ньедой. Бедная женщина баюкала дитя у груди, по лицу ее катились слезы. Не все крэгглы выкованы из стали. Материнское сердце дикарки сделано из того же теста, что и сердца матерей Вальденхейма.
Лорд Молнар отдал последние распоряжения, позволив дикарям похоронить своих мертвых, а гвардейцам – унести с поля павших собратьев. Стонущих раненых бережно грузили на повозки, гарнизонный лекарь и его подмастерья склонялись то над одним солдатом,то над другим. У холмов выставляли стражу, зажигали костры.
– Нагулялась? – недобро искривил губы Бертольф, подходя к ней. - Не желает ли леди вернуться домой?
Только сейчас Леанте смотрела и по–настоящему видела мужа. Не воина, не комаңдира, не лорда – живого человека. На бритом татуированном виске запеклась кровавая нить, светлые волосы за ухом слиплись багровой сосулькой, кожаный наплечник рассечен и пропитался красным. Кисть вспухла, между большим и указательным пальцем – глубокий порез, а пониже костяшек пальцев… следы зубов?!
– Вы ранены! – запоздало спохватилась она. – Позвать лекаря?
Бертольф лишь досадливо махнул рукой.
– Не надо лекаря. Халль, проводи миледи до крепости.
– А вы? - вскинулась Леанте.
– Мне нужно найти оружие.
– Я подожду.
Друг Бертольфа, йольв, который посмазливей – сообразительный на вид – хитро сощурил глаза и поклонился, указывая на лошадь. Помог Леанте взобраться в седло. Дюжина солдат из замка хмуро поглядывала то на нее,то на своего тана, справедливо ожидая взбучки. Леанте вздохнула, ощутив легкий укол вины. Но не убьет же их лорд Молнар, в самом деле?
Леанте, қак и обещала, не сдвинулась с места до того момента, пока Бертольф Молнар не отыскал среди мертвых тел топор и молот. Вскочил на коня, подъехал к Леанте, многообещающе тяжелым взглядом велел солдатам держаться подальше. Глубоко вздохнув, она попыталась еще раз заступиться за гвардейцев.