Владимир Высоцкий

 
1972
 
  
Мой Гамлет
 
 
 
 
Я только малость объясню в стихе —
 
На все я не имею полномочий…
 
Я был зачат как нужно, во грехе —
 
В поту и в нервах первой брачной ночи.
 
 
 
Я знал, что. отрываясь от земли, —
 
Чем выше мы, тем жестче и суровей:
 
Я шел спокойно прямо в короли
 
И вел себя наследным принцем крови.
 
 
 
Я знал — все будет так, как я хочу,
 
Я не бывал внакладе и в уроне,
 
Мои друзья по школе и мечу
 
Служили мне, как их отцы — короне.
 
 
 
Не думал я над тем, что говорю,
 
И с легкостью слова бросал на ветер, —
 
Мне верили и так, как главарю.
 
Все высокопоставленные дети.
 
 
 
Пугались нас ночные сторожа,
 
Как оспою, болело время нами.
 
Я спал на кожах, мясо ел с ножа
 
И злую лошадь мучил стременами.
 
 
 
Я знал — мне будет сказано: «Царуй!» —
 
Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег.
 
И я пьянел среди чеканных сбруй,
 
Был терпелив к насилью слов и книжек.
 
 
 
Я улыбаться мог одним лишь ртом,
 
А тайный взгляд, когда он зол и горек.
 
Умел скрывать, воспитанный шутом, —
 
Шут мертв теперь: «Аминь!» Бедняга Йорик!..
 
 
 
Но отказался я от дележа
 
Наград, добычи, славы, привилегий:
 
Вдруг стало жаль мне мертвого пажа,
 
Я объезжал зеленые побеги…
 
 
 
Я позабыл охотничий азарт,
 
Возненавидел и борзых и гончих,
 
Я от подранка гнал коня назад
 
И плетью бил загонщиков и ловчих.
 
 
 
Я видел — наши игры с каждым днем
 
Всё больше походили на бесчинства, —
 
В проточных водах по ночам, тайком
 
Я отмывался от дневного свинства.
 
 
 
Я прозревал, глупея с каждым днем,
 
Я прозевал домашние интриги.
 
Не нравился мне век, и люди в нем
 
Не нравились, — и я зарылся в книги.
 
 
 
Мой мозг, до знаний жадный как паук.
 
Все постигал: недвижность и движенье, —
 
Но толка нет от мыслей и наук.
 
Когда повсюду — им опроверженье.
 
 
 
С друзьями детства перетерлась нить.
 
Нить Ариадны оказалась схемой.
 
Я бился над словами «быть, не быть».
 
Как над неразрешимою дилеммой.
 
 
 
Но вечно, вечно плещет море бед, —
 
В него мы стрелы мечем — в сито просо.
 
Отсеивая призрачный ответ
 
От вычурного этого вопроса.
 
 
 
Зов предков слыша сквозь затихший гул,
 
Пошел на зов, — сомненья крались с тылу.
 
Груз тяжких дум наверх меня тянул,
 
А крылья плоти вниз влекли, в могилу.
 
 
 
В непрочный сплав меня спаяли дни —
 
Едва застыв, он начал расползаться.
 
Я пролил кровь как все — и, как они,
 
Я не сумел от мести отказаться.
 
 
 
А мой подъем пред смертью — есть провал.
 
Офелия! Я тленья не приемлю.
 
Но я себя убийством уравнял
 
С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.
 
 
 
Я Гамлет, я насилье презирал,
 
Я наплевал на датскую корону, —
 
Но в их глазах — за трон я глотку рвал
 
И убивал соперника по трону.
 
 
 
Но гениальный всплеск похож на бред,
 
В рожденье смерть проглядывает косо.
 
А мы всё ставим каверзный ответ
 
И не находим нужного вопроса.
 
 
 
1972
 
  
Я к вам пишу
  
 
 
 
Спасибо вам, мои корреспонденты —
 
Все те, кому ответить я не смог, —
 
Рабочие, узбеки и студенты —
 
Все, кто писал мне письма, — дай вам Бог!
 
 
 
Дай Бог вам жизни две
 
И друга одного,
 
И света в голове,
 
И доброго всего!
 
 
 
Найдя стократно вытертые ленты.
 
Вы хрип мой разбирали по слогам.
 
Так дай же Бог, мои корреспонденты,
 
И сил в руках, да и удачи вам!
 
 
 
Вот пишут — голос мой не одинаков:
 
То хриплый, то надрывный, то глухой.
 
И просит население бараков:
 
«Володя, ты не пой за упокой!»
 
 
 
Но что поделать, если я не звонок, —
 
Звенят другие — я хриплю слова.
 
Обилие некачественных пленок
 
Вредит мне даже больше, чем молва.
 
 
 
Вот спрашивают: «Попадал ли в плен ты?»
 
Нет, не бывал — не воевал ни дня!
 
Спасибо вам, мои корреспонденты,
 
Что вы неверно поняли меня!
 
 
 
Друзья мои — жаль, что не боевые —
 
От моря, от станка и от сохи, —
 
Спасибо вам за присланные — злые
 
И даже неудачные стихи.
 
 
 
Вот я читаю: «Вышел ты из моды.
 
Сгинь, сатана, изыди, хриплый бес!
 
Как глупо, что не месяцы, а годы
 
Тебя превозносили до небес!»
 
 
 
Еще письмо: «Вы умерли от водки!»
 
Да, правда, умер — но потом воскрес.
 
«А каковы доходы ваши все-таки?
 
За песню трешник — вы же просто крез!»
 
 
 
За письма высочайшего пошиба:
 
Идите, мол, на Темзу и на Нил, —
 
Спасибо, люди добрые, спасибо, —
 
Что не жалели ночи и чернил!
 
 
 
Но только я уже бывал на Темзе,
 
Собакою на Сене восседал.
 
Я не грублю, но отвечаю тем же, —
 
А писем до конца не дочитал.
 
 
 
И ваши похвалы и комплименты,
 
Авансы мне — не отфутболю я:
 
От ваших строк, мои корреспонденты,
 
Прямеет путь и сохнет колея.
 
 
 
Сержанты, моряки, интеллигенты, —
 
Простите, что не каждому ответ:
 
Я вам пишу, мои корреспонденты.
 
Ночами песни — вот уж десять лет!