Владимир Высоцкий

 
1977
 
  
Письмо в редакцию
 
телевизионной передачи
 
«Очевидное — невероятное»
 
из сумасшедшего дома —
 
с Канатчиковой дачи
 
 
 
 
Дорогая передача!
 
Во субботу, чуть не плача,
 
Вся Канатчикова дача
 
К телевизору рвалась, —
 
Вместо чтоб поесть, помыться.
 
Уколоться и забыться.
 
Вся безумная больница
 
У экрана собралась.
 
 
 
Говорил, ломая руки,
 
Краснобай и баламут
 
Про бессилие науки
 
Перед тайною Бермуд, —
 
Все мозги разбил на части,
 
Все извилины заплел —
 
И канатчиковы власти
 
Колют нам второй укол.
 
 
 
Уважаемый редактор!
 
Может, лучше — про реактор?
 
Про любимый лунный трактор?!
 
Ведь нельзя же! — год подряд:
 
То тарелками пугают —
 
Дескать, подлые, летают;
 
То у вас собаки лают,
 
То руины — говорят!
 
 
 
Мы кой в чем поднаторели:
 
Мы тарелки бьем весь год —
 
Мы на них собаку съели, —
 
Если повар нам не врет.
 
А медикаментов груды —
 
В унитаз, кто не дурак.
 
Это жизнь! И вдруг — Бермуды!
 
Вот те раз! Нельзя же так!
 
 
 
Мы не сделали скандала —
 
Нам вождя недоставало:
 
Настоящих буйных мало —
 
Вот и нету вожаков.
 
Но на происки и бредни
 
Сети есть у нас и бредни —
 
Не испортят нам обедни
 
Злые происки врагов!
 
 
 
Это их худые черти
 
Бермутят воду во пруду,
 
Это все придумал Черчилль
 
В восемнадцатом году!
 
Мы про взрывы, про пожары
 
Сочиняли ноту ТАСС…
 
Тут примчались санитары —
 
Зафиксировали нас.
 
 
 
Тех, кто был особо боек.
 
Прикрутили к спинкам коек —
 
Бился в пене параноик
 
Как ведьмак на шабаше:
 
«Развяжите полотенцы,
 
Иноверы, изуверцы!
 
Нам бермуторно на сердце
 
И бермутно на душе!»
 
 
 
Сорок душ посменно воют —
 
Раскалились добела, —
 
Во как сильно беспокоют
 
Треугольные дела!
 
Все почти с ума свихнулись —
 
Даже кто безумен был, —
 
И тогда главврач Маргулис
 
Телевизор запретил.
 
 
 
Вон он, змей, в окне маячит —
 
За спиною штепсель прячет, —
 
Подал знак кому-то — значит,
 
Фельдшер вырвет провода.
 
Нам осталось уколоться —
 
И упасть на дно колодца,
 
И пропасть на дне колодца,
 
Как в Бермудах, навсегда.
 
 
 
Ну а завтра спросят дети,
 
Навещая нас с утра:
 
«Папы, что сказали эти
 
Кандидаты в доктора?»
 
Мы откроем нашим чадам
 
Правду — им не все равно:
 
«Удивительное рядом —
 
Но оно запрещено!»
 
 
 
Вон дантист-надомник Рудик —
 
У него приемник «грундиг», —
 
Он его ночами крутит —
 
Ловит, контра, ФРГ.
 
Он там был купцом по шмуткам —
 
И подвинулся рассудком, —
 
К нам попал в волненье жутком
 
С номерочком на ноге.
 
 
 
Прибежал, взволнован крайне, —
 
Сообщеньем нас потряс.
 
Будто — наш научный лайнер
 
В треугольнике погряз:
 
Сгинул, топливо истратив,
 
Весь распался на куски, —
 
Двух безумных наших братьев
 
Подобрали рыбаки.
 
 
 
Те, кто выжил в катаклизме.
 
Пребывают в пессимизме, —
 
Их вчера в стеклянной призме
 
К нам в больницу привезли —
 
И один из них, механик.
 
Рассказал, сбежав от нянек,
 
Что Бермудский многогранник —
 
Незакрытый пуп Земли.
 
 
 
«Что там было? Как ты спасся?» —
 
Каждый лез и приставал, —
 
Но механик только трясся
 
И чинарики стрелял.
 
Он то плакал, то смеялся.
 
То щетинился как еж, —
 
Он над нами издевался, —
 
Сумасшедший — что возьмешь!
 
 
 
Взвился бывший алкоголик,
 
Матерщинник и крамольник:
 
«Надо выпить треугольник!
 
На троих его! Даешь!»
 
Разошелся — так и сыпит:
 
«Треугольник будет выпит! —
 
Будь он параллелепипед.
 
Будь он круг, едрена вошь!»
 
 
 
Больно бьют по нашим душам
 
«Голоса» за тыщи миль, —
 
Зря «Америку» не глушим,
 
Зря не давим «Израиль»:
 
Всей своей враждебной сутью
 
Подрывают и вредят —
 
Кормят, поят нас бермутью
 
Про таинственный квадрат!
 
 
 
Лектора из передачи!
 
Те, кто так или иначе
 
Говорят про неудачи
 
И нервируют народ!
 
Нас берите, обреченных, —
 
Треугольник вас, ученых.
 
Превратит в умалишенных.
 
Ну а нас — наоборот.
 
 
 
Пусть — безумная идея, —
 
Не решайте сгоряча.
 
Отвечайте нам скорее
 
Через доку главврача!
 
С уваженьем… Дата. Подпись,
 
Отвечайте нам — а то.
 
Если вы не отзоветесь.
 
Мы напишем… в «Спортлото»!