Слабо в меня влюбиться? (СИ)

Погружаю экран в режим сна, как только слышу тихие шаги за дверью.
– К тебе гости, Ян, – с долей гордости заявляет отец, приглашая Агату в комнату. – Давно к нам не захаживали столь прекрасные дамы. Маме и Лере ни слова.
Нарочито смеюсь, будто шутливый комплимент побил рекорды юмора, одновременно бросая косой взгляд на чёрное око веб-камеры.  
– Это будет нашим маленьким секретом, папа.  
Я с трудом узнаю Куницыну под маской скромности. Она крепко держится за ворот полушубка и боится сделать лишний шаг. Такая невинная и до дрожи правильная, как та монашка в ролевой игре.
– Так ты поможешь мне с конспектом? – сладко щебечет Агата.
– Ещё как поможет, – резво выступает Льдов старший, будто это он сейчас на свидании. – Ян знает всё о конспектах и очень любит их делать. Какая задана тема?
– Пап, – вынуждающе смотрю на отца, незаметно намекая на дверь. – Ты вроде бы в гости намылился? Опоздаешь.
– Ох, точно! Уже ухожу. Отличного конспекса, дети, – подмигивает идиот, прежде чем покинуть комнату.
Наивно предположив, что стала свободной от лишних взглядов, Агата уверенно снимает шубу, выставляя напоказ откровенное платье. При виде женских прелестей я с трудом держу невозмутимую стойкость.
– Выглядишь аппетитно, – невольно сглатываю, а после слышу недовольное рычание из настольных колонок.
– Что это было? – удивлённо моргает Агата, озираясь по сторонам.
Не нахожу ничего лучше, как схватиться за живот.
– Что-то я проголодался, – пытаюсь спасти ситуацию, уже пожалев о тайной конференции. – Будешь чай?
Агата кивает, а я спешу на кухню и включаю чайник. Убедившись, что останусь неуслышанным, я подключаюсь к Скайпу через телефон.  
– Сдурела, Бойко? Будешь каждый мой шаг теперь комментировать?
– Всего-то тошнотворные позывы… Не так-то просто их сдержать.
– Не путай дурноту с потоком зависти. И научишься принимать поражение.
– Ты ещё не выиграл, – напоминает она с подозрительной лёгкостью.
– Ошибаешься. Осознать, что наша дружба себя изжила – уже весомая победа. Я повзрослел и больше не стану щадить чувства маленькой эгоистки, – знаю, что делаю ей больно, но сейчас настолько взвинчен, что готов играть по-чёрному.
Как и следовало ожидать, оскорбительная фраза усмиряет Бойко.
– Важнее то, с чем ты по итогу останешься. Или с кем, – тихо добавляет она.  
– Ох, я вот-вот разрыдаюсь. Не взывай меня к совести, милая. Ты такой же игрок, азартный и коварный, иначе бы давно мне уступила.
– Этого не будет, Лёд.
– Я так и думал. Чао, – отключаюсь, помахав девчонке на прощанье.
Вернувшись в комнату, едва не проливаю кипяток на ноги – ловлю Агату с поличным, за кражей моих стиранных носок. Она перебирает каждый с ненормальным интересом, и, заметив меня, спешно объясняется:
– Ты только не подумай плохого, я просто замёрзла, – Куница выглядит так же глупо, как и звучит её отговорка. – Домашних тапок я не нашла.  
А милфа удивляет не по-детски… Теперь их союз с Аристовым вызывает всё меньше вопросов. Эксклюзивные продукты.
Морщусь от одного понимания, с каким удовольствием Бойко наблюдает за абсурдным сериалом и выбираю изменить сценарий. Оставляю кружки с чаем и, приобняв Агату за талию, привлекаю девчонку к себе.
– Есть более эффективный способ, чтобы согреться. И подразумевает он полный отказ от одежды. Как насчёт проверочного теста?
Неуверенность Кунициной проявляется в лёгкой дрожи ресниц, учащённом пульсе и ощутимой скованности. Но блондинка не торопится избежать близости, пусть хрупкое тело говорит об обратном, чем вносит минуту раздрая.
Она ведь не думала, что мы сядем за семейный альбом? Или того хуже, углубимся в пересчёт носок? Ну уж нет, я слишком долго был паинькой.
– Уже теплее? – интересуюсь томно, наблюдая за тем, как проявляется румянец на белоснежных скулах. – Лично мне становится жарко.
– Ян… – хрипит Агата замешкавшись. – Ты слишком настырен.
Я буквально слышу издевательский смех Леры, что помешался с шумовыми помехами и, наперекор ожиданиям девицы, впиваюсь в мягкие губы Куницыной. Ещё не поглощённый процессом, направляю средний палец в чёрную дыру компьютера. Затем, в парящем танце, валюсь на диван вместе с Агатой.
 
Слабые бормотания девушки утихают под настойчивостью поцелуя. Я не намерен медлить и без колебаний глажу ноги девушки, обжигаясь жаром бархатистой кожи. Её тихие стоны – как главный показатель согласия.
Всё идёт как по маслу, пока стены комнаты не разносит отвратительная песня допотопной группы.
А того ли ты целуешь? Чтоб тебя! Бойко!
– Что такое? – вздрагивает Агата, не успев отдышаться.
– Всего лишь звуковое сопровождение. Не обращай внимания, – настойчиво покрываю девушку поцелуями, переключая её на нужную волну.
Однако Лере не думает останавливаться и включает новый трек.
Неразборчивая кукла… Вы издеваетесь?!
Взвыв в голос, отрываюсь от Агаты и врубаю «Искусителей» на всю катушку. Теперь песня про шоколадку становится гимном моей победы – от начала и до самого конца. Под череду кокетливых «Ах, ах…» возвращаюсь к Куницыной.
– Мне кажется, что ты слишком торопишься, – невинно лепечет девушка, вынуждая действовать с нежностью. В шаге от победы я готов пойти и на это.   
 – Так лучше?
– Нет! – отвечает Агата голосом Леры. – Этого не может быть! Я поставила последние на Челси, а они продули со счётом три – ноль! Вот что за непруха?!
Залетевший в комнату ураган сносит все проделанные успехи. Мне хватает мгновения, чтобы узнать в обломщице неуёмную Бойко.
  
Ещё в игре
 
Лера
— Ой, а что вы тут делаете? — включаю дурочку, вовсю таращась на расхристанную поперёк дивана Куницыну.
Ох, батюшки… Глаза наивно распахнуты, локоны каскадом рассыпаны по плечам, щёки-губы горят — хоть сейчас можно снимать на разворот Плейбоя.
Красивая, зараза. И от этого на душе ещё гаже.
Льдов, надо отдать ему должное, поступает как джентльмен — пытается одёрнуть на своей даме платье и плевать, что натягивать там особо нечего. Агата знала, куда шла.
А у меня даже нет плана, только кипящее в груди бешенство.
— Плюшками балуемся, — в рыке несносного Яна слышится что-то такое, отчего у меня по спине толпой бегут мурашки.
Ну да, он сейчас выглядит вполне себе как падший ангел. Вот только нельзя любить настолько красивых парней. И в первую очередь им нельзя верить.
— Льдов, что она здесь делает? — ворчит Куницына, обнимая декоративную подушку, подаренную мной этому болвану. Желание заткнуть писклявый голосок ботинком определённо попадает под какую-нибудь статью уголовного кодекса, поэтому благоразумно концентрирую внимание на друге.
— Реакция твоих девочек не блещет разнообразием. Никогда не понимала, зачем их так часто менять? — улыбаюсь хищно, упиваясь непередаваемым выражением его лица.
И почему мне кажется, что среди прочего на нём мелькнула радость?
«Потому что тебе этого хочется, тупица» — бурчит подсознание бабулиным голосом, отчего в груди выпускает иголки что-то дикое. Что-то такое, чему я не хочу искать объяснение.
Гад, вот гад! Даже рубашку расстегнул. Значит, не брал меня на понт, как я имела глупость думать. Он же знает, что мне проще ржавые гвозди переварить, чем Агату! И всё равно пошёл на это. Ну, тогда мне будет не так совестно устроить им вздрючку.
— Ты не вовремя, — сквозь зубы бросает Ян.
— А по мне так в самый раз. В самый разгар веселья, так сказать, — хмыкаю, поднимая с пола носок. — Ты не это искала?
Агата заходится истерическим смешком.
— С чего бы? Моё всё на мне. — И взмахивает нереально густыми ресницами в сторону Льдова. — Ян, нас здесь становится слишком много.
Вот же ж… Да эту гиену пустынную одним намёком не проймёшь.
— Не подрывайся, я уже ухожу, — сообщаю безмятежно, вселяя в Агату поспешную радость, но у двери резко оборачиваюсь. — Один вопрос, — обращаюсь к девице. — Прости за бестактность, просто иначе умру от любопытства. Ты где так быстро кал кролика раздобыла?